не разговаривала с женами сына, прекрасно зная, что их вскоре может не стать и просто ждала, когда же сможет подержать на руках внука. Рашид ехал в соседней машине и тоже уже стоял рядом. Но отдать приказ не успел.
Латифа спустилась с лестницы, и подняв руку, ударила меня по лицу.
— Ты… Шлюха! Убила моего сына, — кричит она на очень плохом русском.
Данила рвется вперед, но я удерживаю его, продолжая смотреть прямо. Нельзя. Нельзя дерзить. Сейчас вообще ничего нельзя.
— Убей ее Рашид! И ее ублюдка! Зачем ты привез их сюда?! Ради этого я молилась за тебя? Ради этого, ночами не спала, пытаясь вытащить тебя с того света?
— Он останется, — второй удар Рашид не допускает.
Отталкивает собственную мать, не позволяя ей перечить ему. – Он будет моим сыном. Он еще мал, и мы воспитаем его в наших традициях. Сейчас он будет учить каран, а затем будем готовить его к «Хитану»
Ладошка Данилы задрожала в моей руке, а я задержала дыхание. Что еще за Хитан?
— Ему! Русскому ублюдку священный обряд?
— Закрой рот и делай как тебе велено. Он, — тычет в Данилу. – Считается моим законным сыном и тебе нужно поддерживать этот слух, как никому. Отведите его в спальню, а ее в мою комнату…
Нет, только не это!
Сзади вдруг появляются люди Рашида и хотят отобрать у меня мальчика, но я вцепилась в него мертвой хваткой. Я не отдам сына. Я не позволю делать моего сына таким, как эти животные!
— Я никуда с ними не пойду! – кричит Данил, взявшись за меня и второй рукой.
— Пойдешь, иначе я убью твою мать. Она не не особо нужна больше.
— Тогда, тогда… — Данила паникует, я ощущаю, что начинаю плакать. Хочу позвать на помощь, но некого. – Тогда я убью себя. Найду любую острую вещь и убью себя! Ты хочешь, чтобы я прошел твои звериные ритуалы? Я проду! Но мама должны быть со мной. Всегда. И ты к ней не притронешься! – орет Данила, а я не могла его остановить, он буквально закрывает меня собой, пока я заливаюсь слезами.
— Данила не надо. Не говори этого! Я пойду с ним, а ты будешь меня ждать.
— Нет. Я мужчина, я должен тебя защищать. Разве не так ты меня учила?
Латифа смотрит на все это во все глаза, буквально впитывая в себя происходящее. Но вдруг приходит в себя и снова голосит.
— Ты что, будешь слушать это русское отродье?!
Рашид ничего не отвечает матери и просто дает оплеуху, толкнув в сторону одного из своих людей. Женщина проглатывает и это, просто зайдя в дом. Он продолжает смотреть на Данилу, но совершенно другим взглядом.
— Тебе только восемь лет, а ты уже ставишь старшим условия. Далеко пойдешь, — поднимает он черные глаза и смотрит прямо на меня. – Ладно. Твоя мать будет с тобой. Ее никто не тронет, но только пока ты будешь выполнять все, что я буду тебе говорить. Только если ты примешь ислам и будешь следовать любому слову своего законного отца и наставника. Моему слову.
— Данила, нет…
— Я согласен. Я буду делать все, что ты скажешь.
— Ты умеешь держать свое слово, мальчик?
— Мое слово будет действовать, пока ты живой.
— Данила!
— Твоя мать очень старалась меня убить, — проводит Рашид по шраму на лице и зло ухмыляется. – И не одна одна. Может быть у тебя получится?
— Может быть.
— Завтра подъем в пять, а сейчас отведите их в комнату.
Рашид вместо того, чтобы пройти в дом с нами, просто садится в свой внедорожник и уезжает, а я стою и смотрю ему вслед, пока нас ведут в дом. Я ненавижу его, боюсь, но мне вдруг становится его жалко.
Уродливый. Нелюдимый. Ненавидящий женщин. За столько лет он так и не заимел сына, потому что не доверяет никому. И судя по всему не может иметь детей теперь, раз теперь так сильно хочет забрать чужого. Но я ему не позволю. Не позволю сделать из Данилы такое же чудовище.
* * *
Нам выделили огромную комнату в самой дальней части дома. В ней было две кровати, ванная, шкаф. Все в восточном стиле, так ненавистном мне. Данила молчал, разговорить мне его не удалось до самого вечера. Я и сама не очень хотела говорить. Даже двигаться. Просто сидела и смотрела в одну точку, коря себя за все. Только после ужина, когда мы съели плов с бараниной и восточные сладости Данила поднял-таки взгляд.
— Мам, а почему Рашид бил свою мать. Он ее не любит?
Я тоже была в шоке, когда увидела, царящие здесь нравы. Сама не раз попадала под горячую руку Рашида. Но как объяснить это сыну, я не знала.
— Он и меня будет бить?
— Малыш, — как бы мне хотелось его обнадежить, сказать, что все будет хорошо, но я сама в это почти не верила. Рашид маньяк и вряд ли у Харитона есть шанс нас вызволить.
— Папа спасет нас. Он не оставит нас здесь.
Его вера в Харитона придала сил и мне. Только так я смогла с утра отпустить его на обучение и дожидаться, когда оно закончиться. Только так помогала учить заветы Корана, которые были необходимы для подготовки к обряду. Только так могла спускаться каждый вечер в общий зал и ужинать под взглядами многочисленный родственников, каждый из которых был готов меня убить.
Только с верой Данилы я могла надеяться, что мы сможем, когда – нибудь выбраться отсюда и снять шмотки, которые нас заставляли носить.
Но время шло. Прошла почти неделя, а ничего не менялось. Никто не пытался вломиться в дом, спасти нас. Было ощущение, что здесь мы будем жить всегда.
Рашид появлялся редко. Чаще всего ночью и с утра лично обучал Данилу. В том числе рассказал, что такое этот Хитан. Обрезание. Данила, как я и полагала, все воспринял с достоинством маленького мужчины и не стал посвящать меня в подробности.
— Если для того, чтобы нам выжить и дождаться папы нужно это сделать, я сделаю.
— Ты все еще веришь, что он за нами придет? — спросила я за обедом, после которого Данилу ждали очередные занятия, а я собиралась снова помирать со скуки. Нам не
