— Ой! Чего ты такой грубый? Я же тебе картошку оставила. И котлеты, — пропищала она, — Ты же голодный, наверное? — снова ойкнула и жалобно всхлипнула. — Я же и салат сделала.
Я не знаю что на меня больше подействовало — всхлипывание или упоминание о картошке на сковороде. Медленно разжав пальцы, выдохнул, показал гостье топать на кухню и пошел следом, на автомате оценивая фигуру со спины.
“На очень твердую четверочку,” — удовлетворённо хмыкнуло внутри. — "Хорошо, что не страшилка."
“И картоха на пять!” — решил подать голос желудок.
А девчонка, будто услышала эти переговоры, плотнее задрапировалась в свой халат и ускорилась. Выложила на тарелку остатки картошки и все котлеты, сунула разогреваться в микроволновку, а из холодильника, в котором я заметил весьма заметное пополнение продуктовых запасов, достала салатник, накрытый тарелкой.
— Тебе чем заправить, майонезом или маслом? — подала голос девчонка, и у меня в голове отчетливо защелкало, словно какие-то шестеренки слетели со своих мест и никак не могли встать обратно.
— Ты… это… майонез.
Ответил и сам охренел от того, что мямлю почему-то я, а не она, хотя квартира моя, а не ее. Глянул на процесс заправки салата и содержимое салатника, вдохнул усилившиеся ароматы разогревающейся еды, сглотнул заполнившую рот слюну и решил немного отложить разбирательства. Хрен с ней, с этой упсалкой. Выпнуть ее я всегда успею.
Взял поданную тарелку с дымящимся ужином и задушил радостные вопли вновь осмелевшего желудка рычащим:
— Едой меня не купишь.
— А я и не собиралась покупать, — с вызовом ответила девчонка. — Выкидывать что ли, если уже приготовила?
— Не дерзи!
— А ты слюни подбери и ешь уже, — не снизив ни на градус своего тона, сверкнула глазами и открыла дверцу под мойкой. — Или выкинь, если не голодный.
Бессмертная что ли? Подняв взгляд на решившую поборзеть там, где не стоило, девчонку, я медленно подцепил вилкой картошку и отправил ее в рот. Отрезал кусочек котлеты и принялся жевать, чувствуя не злость, а нарастающий лавиной голод. Сука, ну почему так вкусно, а?
“Потому что это не брокколи на пару,” — заботливо подсказал желудок, и я кивнул, соглашаясь.
— Пиво дай! — буркнул, не собираясь менять интонацию.
И когда девчонка повернулась и наклонилась, чтобы взять с нижней полки холодильника две бутылки, поперхнулся. И нет, не от наглости. Край ее халата задрался чуть выше, открывая моему взгляду очень стройные ножки и россыпь родинок над правым коленом. Я попытался протолкнуть кусок, вставший поперек горла, закашлялся сильнее. Ударил себя ладонью в грудь и снова забухал.
— Встань!
— Раскомандовалась! — хотел бы ответить, но горло издало лишь сипение и хрип.
— Да встань ты!
Девчонка подскочила мне, поднявшемуся, за спину, обхватила руками и со всей дури рванула на себя, ввинчивая кулак в желудок.
"Мама!" — завопил он в ответ, и из моих глаз брызнули слезы.
Но следом последовал новый рывок и ещё два, после которых я выплюнул застрявший кусок котлеты и жадно втянул в лёгкие воздух.
— Спасибо, — просипел, опираясь ладонью на стол, а второй зашарил по нему, ища что-нибудь жидкое.
Пшик. Пальцы наткнулись на прохладное стекло бутылки, и я присосался к ней, глотая пиво. Утер слезы, выдохнул и снова припал к горлышку пока не допил до конца.
— Твою мать…
— Жевать не учили?
— Заглохни.
— А ты не пялься.
— Больно ты мне сдалась.
— Не нравлюсь?
И видит бог, я в этот миг растерялся. Что, блядь, происходит? Почему это происходит со мной? И почему я не нашел ничего лучше, как поставить опустевшую бутылку на стол и уставиться на девчонку? Проскользил по ней взглядом и расплылся в едкой улыбке:
— Нет.
"Да!" — отчётливо прозвучало в голове, но я снова повторил:
— Нет!
— А ты сейчас минус на минус умножил или…
Выгнув бровь, девчонка скрестила руки на груди и фыркнула.
Да, блядь! Какого хрена происходит!? Это что, часть этой гештальт-терапии или пиво с галлюциногенами?
Изучив этикетку на наличие в составе наркотических веществ, я опустился на диванчик и уронил голову на ладони:
— Лука, я тебя убью.
— А кто такой Лука?
— Изыди! — взмолился я. — Только тебя мне для полного счастья не хватало!
— А может меня как раз и не хватало, — снова фыркнула девчонка. — Холодильник пустой, ешь одни пельмени и пиво. В ящиках кроме спиртного…
— Я бармен! — ударив кулаком по столу, поднял сатанеющий взгляд и прошипел сквозь зубы. — Бармен, а не алкаш!
— Докажи!
— Да твою ж мать…
Вскочив на ноги, распахнул ящики с теми самыми запасами алкоголика, в которых меня записали, быстро пробежался пальцами по бутылкам и смешал простейший коктейль:
— "Скользкий сосок", — с вызовом протянул шот девчонке, а она проглотила его и зажмурилась:
— Вкусненько.
— Еще бы не вкусненько, — не удержался я.
— Геля, — протянула ладошку. — Временно безработная и твоя соседка.
— Денис, бармен, — на автомате пожал, представляясь, и тут же одернул руку, будто обжегся. — В смысле, моя соседка?
— В прямом, — задумчиво побарабанила пальцем по губе и добила. — До восьмого июня. Ты есть-то будешь, Денис, или я выкидываю?
Отобрав у девчонки шот, наполнил его самбукой, выпил. Снова наполнил и проглотил, отказываясь верить услышанному.
"Это ж что получается? Лука всерьез? И мне терпеть три месяца рядом с собой Это? Чтобы доказать ему, что я не филофоб?"
Ещё раз окинув соседку с головы до ног критичным взглядом, повторил шот самбуки и помассировал гудящие виски:
— За-е-бись.
— Мне тоже квартира нравится, — весело кивнула девчонка. — И ты.
— Как там тебя…
— Геля, — подсказала она.
— Короче, Геля, — поморщился, будто не самбуку, а косторку из горла хлестал, — Я сразу предупреждаю, что был против. Мне даром не усралось твое соседство и тем более присутствие в моей квартире.
— Эй-эй, за буйки не заплывай! Я так-то деньги заплатила!
— Пять тысяч!? — вспыхнул я. — Ты не охренела? Да у меня квиток на шесть приходит!
Хлопнул себя по карманам, ища бумажник и обречённо вздохнул — Лука только этого и ждет. Устроил, сволота, эксперимент. Взял на слабо, а я повелся. И сейчас, выгоню эту Гелю, самолично распишусь в филофобии и ещё какой-нибудь мути из области психологии. Три месяца? Хрен с тобой, золотая рыбка! Хрен тебе, Лукашик!
Отодвинув девчонку в сторону, я подошёл к холодильнику, маркером обвел на магнитном календаре, прилепленным на дверцу, восьмое июня и добавил к кругляшу фейерверк. Корявенький, но похрен. Вот он мой праздник. Повернулся и елейно произнес:
— Добро пожаловать, Геля. Надеюсь, эти три месяца пролетят максимально быстро.
— И незабываемо, — добавила девчонка. Щёлкнула ноготком по бутылке и хихикнула, доводя меня до бесячки. — Отмечать новоселье будем?
— Обойдешься! Это, — показал на самбуку и остальное спиртное. — тренировка. Моя тренировка. Ясно?
— Ясно, — кивнула она. — Ясно, что ты жмот, а не бармен.
Фыркнула, задрала нос, и потопала в мою, тьфу, свою комнату, поманив за собой Текилу.
— Это моя собака! — крикнул ей в догонку, на что в ответ прилетело уже слышанное:
— Жмот!
14. Упс!!!
POV. Денис
Зевнув до хруста челюстей, но не проснувшись до конца, поднимаюсь с кровати и иду в туалет в какой-то тающей полудреме или прострации. И только положив ладонь на ручку двери и дернув ее на себя без особого успеха, просыпаюсь окончательно. В мозгу, размахивая красной тряпкой, вспыхивает злость, а кулак, вымещая ее, впечатывается в полотно:
— Давай быстрее! Не тебе одной приперло!
— Не могу!
— А ты как-нибудь надави! — с утра я и без внешних раздражителей завожусь с полоборота, а тут сам бог велел.
— Сам надави! — раздалось не менее раздраженное из-за двери, а следом едкое. — В ванной раковина есть, если что.
