– Похоже, бабушка Пен и ее дружки выпили все вино, – одобрительно кивнул Джереми.
Я боялась наткнуться на колонию пауков-убийц, поэтому с удовольствием покинула погребок.
Мы вернулись в столовую, и Джереми раздвинул шторы. Поднялась пыль, и мы закашлялись, но оно того стоило! За шторами обнаружились застекленные двери, а за ними внутренний дворик со сланцевым покрытием. На каменном полу стояли большие терракотовые цветочные горшки, стол на чугунных ножках и стулья. Ниже, под ступеньками, виднелся старый маленький пруд, выложенный плиткой и сейчас заполненный лишь опавшими листьями.
С дальнего края прудик атаковали заросли кустарника, и, похоже, владения там заканчивались. Со всей осторожностью мы пробрались за кусты и обнаружили, что эта вилла, как и оливковые фермы, которые мы видели по дороге, просто один из многих кукольных домиков, примостившихся на выступах скал. Домики виднелись под нами, над нами, и все они примостились на выступах-ступенях, выглядывая на великолепное Средиземное море. Яркое рыжее солнце сладко опускалось в синие воды, оставляя золотую дорожку от самого горизонта, соединяя море с сушей.
– О, Джереми! – выдохнула я. – Как это красиво, правда? Ты рад, что тебе так повезло?
– Да, – сказал он просто. – Да, и еще раз да.
Я закрыла глаза и вздохнула. Когда я открыла их, то увидела, что он смотрит на меня с улыбкой.
– Ты ничего не забыла? – спросил он. – Гараж, девочка моя.
Я скосила на него глаза.
– Я уж думала, ты никогда не спросишь, – хмыкнула я. – Видишь, как я умею держать себя в руках?
Мы пошли через лужайку к гаражу. Это был странного вида сарай, абсурдная, маленькая копия дома. Только крыша была под каким-то невероятным углом, словно шляпа на подвыпившем госте. Джереми пришлось снять деревянный брус, который блокировал двустворчатые двери. Дубовые двери оказались на удивление тяжелыми, да еще и провисли. Но нам все же удалось их открыть. Джереми вошел первым, светя фонариком, и я пошла следом. Но затем он так внезапно остановился, что я налетела на него, врезавшись в спину.
– Что там? – выкрикнула я.
– Гости, – сказал он неестественно спокойным тоном. – Смотри.
Впереди стояла машина, как ей и полагалось стоять, капотом к нам. Но когда Джереми посветил выше, я увидела два красных глаза, глядящих на нас из темноты. Глаза эти были неживые, немигающие, словно у пришельца с Марса. Пока я стояла в ступоре и смотрела, змея с шипением поползла по крыше, спустилась на капот, на землю и стыдливо скрылась в дыре, которая виднелась в каменной стене гаража. Через эту щель светило солнце, и нам стало понятно, как гад оказался здесь.
– Змея! – взвизгнула я уже без особой надобности.
– Вот и твоя первая собственность, – сказал Джереми и посветил на машину.
Одна фара была разбита, и из нее торчала высохшая трава. Надеюсь, это не змеиное гнездо. Я поймала себя на том, что хожу на цыпочках на тот случай, если здесь окажутся другие змеи.
– Надеюсь, мы не наткнемся здесь на бешеного енота или еще какого зверя? – спросила я нервно.
Но Джереми подошел ближе к машине и посветил на капот, на котором мы увидели серебристый узор, напоминающий ящерицу, поднявшуюся на задние лапы.
– Бог мой, – выдохнул он. – Так и есть. Поверить не могу, но это действительно она.
– Кто «она»? – спросила я.
– Это «драгонетта»!. – победоносно воскликнул Джереми, огибая машину и воодушевленно осматривая рулевое колесо, зеркало заднего вида и дверные ручки. – Навскидку я бы сказал, что это год 1936-й. Готов поспорить, что бабушка Пенелопа – единственный владелец, а это уже удача. – Он заглянул внутрь. – Хотя состояние довольно запущенное. Ух ты! Уверен, что чехлы из натуральных конских волос. Похоже, там жили мыши, но теперь, слава Богу, никого нет. Но они порвали кожу на руле и нагадили везде.
– Только не трогай руками, – сказала я, вспомнив неприятную статью, которую читала об этом.
– Я никогда не трогаю экскременты, – мрачно заметил Джереми.
– Да нет, чехлы из конского волоса, – сказала я. – Я слышала, от этого можно заболеть сибирской язвой.
– Чепуха, – отмахнулся он. Машина нравилась ему все больше с каждой минутой. – Это мы починим. Бог ты мой, настоящая «драгонетта»! Вот так находка! Двигатели у этих машин были мощными для своего времени, а сами они были легкими, с каркасным деревянным корпусом, сделанным вручную. А мощность и легкость означают, что машина просто парит над дорогой. Эти двигатели делали так, чтобы они служили вечно. Уже потом их стали устанавливать на самолеты. – Джереми почти по пояс нырнул внутрь через дверное окошко, но затем вылез и посмотрел на меня почти строго.
– Ты хоть знаешь, как тебе повезло унаследовать такую машину? – спросил он требовательно.
– А что? Она так дорого стоит? – удивилась я.
– Чтобы прилично заработать на ней, нужно много вложить, – сказал он рассеянно. – Дело не в деньгах, девочка моя. А дело в том, что во всем мире ты, возможно, одна из десяти владельцев подобной машины. – Он неожиданно улыбнулся: – Неужели я все-таки нашел антикварную вещь, о которой знаю больше тебя?
– Нашел, – подтвердила я.
А я ведь почти забыла о его мальчишеской страсти к автомобилям. В детстве он собирал наклейки с машинами и вырезки из автомобильных журналов, а также номера с автомобилей, которые уже давно не выпускаются, такие как «паккарды», «РЕО» или «франклины». Джереми мог выдать статистику по любому автомобилю: год первого выпуска, год снятия с линии, объем двигателя, общие характеристики – обычные дети знают столько разве что про бейсбол. Когда он начинал говорить о своих любимых машинах, то привычная для него размеренность речи уступала место страсти и словоохотливости. Но насколько я помню, он держал свою страсть в секрете от взрослых, видимо, предвидя неодобрение отца.
– Джереми, – сказала я, – ты когда-нибудь говорил двоюродной бабушке Пенелопе о том, как сильно ты любишь ретроавтомобили?
– Хм, – хмыкнул он рассеянно, все еще изучая машину. – Конечно, нет. С чего вдруг? Кто же знал, что она все эти годы прятала у себя в гараже такое сокровище?
Мы осмотрели машину еще раз уже вместе. Она воистину была изящна: черно-синий корпус, широкий роскошный салон из кожи с чехлами из конского волоса, деревянная приборная панель и огромный руль. А кроме того, огромное количество всевозможных эффектных штучек, которые в наши дни в машины никто не устанавливает. Хорошее старое авто с налетом величия. Эта машина заслуживает того, чтобы ее восстановили и обожали. Я понимала, что чувствует Джереми, – словно мы нашли в заброшенной конюшне прекрасную скаковую лошадь, которую хочется накормить, напоить, вычистить и отвести в достойную конюшню.
