глядя на разворачивавшееся представление. Потому что из темноты под аркой, что вела к нам, прямо во внутренний дворик, вышел уже знакомый мужчина. В том самом пальто, с дипломатом в руке. А еще с ироничным взглядом зеленых глаз и едва заметной улыбкой на красивых губах.
«Что он тут забыл? – мелькнула странная мысль. – Следить за нами – глупость какая. Но такая важная птица и в таком месте?»
Место, к слову, было очень ничего. Центр Одессы – это вам не посёлок Котовского. Но всё-таки… почему-то почти состоявшаяся жертва моего броска папкой ассоциировалась с дорогой гостиницей, шёлковыми простынями и красными плавками. Мысль про плавки была неожиданной, но интригующей. Виной всему глинтвейн.
– Вам говорили, что подслушивать нехорошо? – ехидно уточнила я.
Ну точно глинтвейн!
– Я не виноват, что вы так громко разговариваете, – немного с ленцой отозвался… как его там назвал Райский-Энгель… Руслан Витальевич, вот!
– А могли бы сделать вид, что вежливый, – не растерялась Светка, с интересом рассматривавшая нашего случайного собеседника.
– Или плохо слышащий? – уточнил он.
Но при этом вместо того, чтобы смотреть на Свету, смотрел на меня. И вместо того, чтобы отвести взгляд и глянуть на скрюченное деревце возле крыльца или на дамочку внушительных размеров в бордовом пальто, выгуливавшую рыжую собачонку, я… не отводила глаз. Как-то не очень умно и почти безрассудно, но почему-то казалось очень важным не проиграть эту немую битву. Словно было в этом человеке нечто такое, что непременно хотело меня сломать.
Совесть очнулась в аккурат с тычком локтя Светки мне в бок. Подруга немножко нервно улыбалась и в то же время пыталась привести меня в чувство. Мол, видишь, мается человек, ответь ему что-нибудь.
– Это зависит от обстоятельств, – обтекаемо ответила я и тут же добавила: – Руслан Витальевич.
– И каковы же обстоятельства? – весьма нахально поинтересовался он, сделав короткую паузу и тут же произнеся: – Арина Анатольевна?
Второй тычок локтем стал куда ощутимее. Пришлось взять бутылку глинтвейна и деловито засуетиться. В конце концов, Светка дает сигнал, что надо что-то делать. А делать ноги – всегда прекрасный вариант.
– Обстоятельства таковы, что нам, к сожалению, пора.
Руслан Витальевич не успел ничего сообразить, мы слишком быстро оказались на ногах и прошли мимо него. И только обледеневшая дорога дала возможность банальному позорному бегству превратиться в неторопливую походку.
– Ещё раз прошу прощения за сегодняшнее недоразумение, – искренне сказала я, на самом деле глубоко сосредоточенная на выбоинах в устилающей дорогу брусчатке.
– Не переживайте, Арина Анатольевна, мы ещё вернемся к этому вопросу, – вдруг холодно сказал он.
Я оторопело обернулась, однако мужчина уже был далеко от нас – подходил к двери подъезда. И под нашими изумлёнными взглядами зашёл в него.
– Это что было? – пробормотала Светка.
– Черт знает что, – глубокомысленно ответила я.
– Знаешь, вот говорит… – неуверенно начала она, – и смотрит. Смотрит так пристально, серьёзно, будто задумал что. И делается… немножко нервно.
Я фыркнула. Ладно, про желание нахамить добавлять не буду. Но… в чем-то она, безусловно, права. Слишком уж хищно смотрит. Будто решает: стоит из тебя готовить ужин или оставить до завтрака?
– Ладно, – вздохнула я. – Просто не будем сюда больше заходить. А то весь вечер испортил… гад. Как вообще можно было влезать в душевный дамский разговор?
– Никак, – согласилась Светка. – Просто жуткая безответственность. Но у нас ещё есть глинтвейн!
– И шоколадка, – задумчиво добавила я, вспомнив про завалявшуюся в сумочке вкусняшку.
Мы переглянулись.
– Продолжаем?
– Продолжаем!
Конечно, продолжили, но уже без размаха. Первое настроение бессовестно сбили. Зато прошлись по безумно красивой, горящей новогодними огнями Дерибасовской, потом, нырнув через внутренние дворики, вышли к оперному театру.
Мороз был несильным, воздух радовал зимней, такой непередаваемой свежестью. Навстречу шли люди, много людей. Кто спешил домой, кто – в гости, кто – на свидание… И мы болтали о разных приятных женских пустяках и были целиком уверены, что всё у нас обязательно наладится.
А когда я пришла домой, меня встретил Олег. Критично осмотрел с ног до головы и хмыкнул. Накормил ужином (готовит он тоже весьма недурственно, невероятно, но факт!), выслушал историю про события сегодняшнего дня, даже согласился, что все мужики козлы, и отправил спать.
Сёмочка пришёл ко мне под бок, свернулся клубком и раскатисто замурчал.
– Ничего, – шепнула я, поглаживая его по мягкому теплому боку. – Всё наладится. И работа будет, и личное. И со Светкой летом таки не будем профунькивать деньги направо и налево, а отложим. И поедем куда-нибудь… В Египет… или в Турцию. Я даже не буду жадничать на купальник и выберу красивый, а не дешевый. И вообще всё будет хорошо…
И, уже засыпая, я поняла, что перед внутренним взором почему-то не лицо Эммануила, а холодные зелёные глаза Руслана Витальевича.
Глава 8. Вечерний визит и древняя профессия
Снилось нечто невообразимое. Не Эммануил, не Владислав Александрович и даже не Сёмочка. Что странно, конечно. Потому что мужчины, оставлявшие хоть какой-то отпечаток в моей душе, так или иначе обычно являлись во сне. Конечно, есть ещё Олег, но он брат. Поэтому нет ничего странного, если он приснится.
– Ур-р-р, – нагло заявил Сёмочка, потеревшись головой о мой бок.
Я протянула руку и погладила кота. При этом даже не подумала менять положение и выбираться из кровати. Так и лежала, глядя на потолок и прокручивая перед глазами сон. Мне снился Руслан Витальевич. Почти обнажённый. Только полотенце нежно-фисташкового оттенка прикрывало… самое интересное, потому что было обмотано вокруг бёдер. А я была в обычном офисном костюме и почему-то держала в руках нож. Мы смотрели друг на друга. И тут Руслан Витальевич красиво отодвинул полотенечко и достал откуда-то пачку долларов. Ни дать, ни взять – заправский сутенер.
«Дать можно, – деловито подсказал во сне мозг, – но не здесь и не ему».
– Арина, я уже понял, что вы от меня не отстанете, – спокойно сказал Руслан Витальевич, – поэтому предлагаю сделку. Сумма, которую назовёте, будет переведена на ваш банковский счет. И вы уедете из страны. Навсегда. Оставите меня в покое, одного в этом прекрасном кабинете.
Он обвёл рукой светлое помещение, и я осознала, что мы находимся в кабинете Райского-Энгеля. Обстановка вся та же, только возле двери почему-то сиротливо стоит тёмно-серый чемодан. Такой я несколько раз видела у шефа, который прилетал из командировок или после отпуска.
– Я поняла, Руслан Витальевич, ваши условия, – холодно сказала я, глядя ему прямо в глаза и крепче сжимая нож в руке. – Однако меня это не устраивает. Из-за вас тут стало нервно.
