обижен и не уязвлён. Толстокожие носороги, видимо, потоптались в его родословной достаточно мощно, – но добрая. Не сможешь отказать страждущему в питании. Ты не такая!
Какая я, ответить не успеваю: у меня снова трезвонит телефон. Драконов. Ухожу в комнату, чтобы не доставлять удовольствие единственному зрителю бесплатного театра.
Пока Арк говорит, я ловлю себя на мысли, что улыбаюсь. А ещё в животе сладко ноет от каждого его слова. И в груди сердце тутухкает томно, с оттяжкой. Он возвращается. И это самый крутой блокбастер дня. Потому что войска ещё где-то там, на горизонте, а стены крепости дрожат и лихорадочно думают, в какой позе лучше им приземлиться, чтобы выигрышнее выглядеть, когда победитель ворвётся в нашу обитель.
Глава 17
Аркадий
– Алла спит и тревожить не велела, – выныривает из кухни утреннее недоразумение.
Алла, значит. Вспомнил или выпытал? В то, что Жалейкина с ним шуры-муры крутит, я не верю. А вот он вполне может подкатывать на самокате. Но это мы сейчас быстро исправим.
– Охраняешь сон моей невесты? Похвально. Только мы сами разберёмся, кто когда спит и с кем.
У этого клоуна нос как барометр. Он узнал сенсацию. Нет, не так: СЕНСАЦИЮ. Судя по его таблоиду, завтра вся общага будет гудеть и ставки делать, а может, и весь институт на уши привстанет.
– Вот так сразу? Нарисовался – и жених? – хмыкает он нагло.
– А бывает по-другому? – делаю я шаг к герою нашего времени и задеваю его плечом. Сильно задеваю, чтобы почувствовал и понял. – Ещё одно слово – и ляжешь. Вали отсюда.
– Ой-ой-ой, – к его чести, он даже не сильно покачнулся от моего тычка, – Видали мы таких залётных. Ходят тут, полы пачкают, девушкам голову морочат, а потом в неизвестном направлении исчезают.
Я уже в зубы собираюсь ему дать, как дверь распахивается, и моя Жалейкина хватает меня за руку.
– Семакин, а ну, брысь! – шипит она на горе-защитника. – Что на тебя сегодня нашло? Хватит уже за мной следить. Давай-давай, по азимуту, – машет Алла рукой, а меня затаскивает в комнату. Приятно ей подчиняться. М-м-м, что-то новенькое. Обычно я избегаю цепких девичьих рук.
– Невеста? – возмущённо пыхтит она, как только за моей спиной закрывается дверь. Подслушивала? Так и тянет расплыться в улыбке до ушей. – Ты же гей?
Да? Вот чёрт.
– Будь моим прикрытием. Защитой от жестокого осуждения обществом, – не моргнув глазом, фантазирую на ходу. – Будем вместе появляться на людях. Ты привлекательна. Я чертовски хорош.
– Драконов, ты сейчас серьёзно? – меряет Алла меня взглядом.
– Абсолютно, – глаза у меня честные-честные. По крайней мере, я пытаюсь сейчас именно это на своём лице нарисовать. – Миллион преимуществ и практически нет недостатков в нашем деловом сотрудничестве.
– Лгун! – обвиняет она, и я с наслаждением жду, когда она вывалит на мою непомнящую голову пикантные подробности ночи в гей-клубе. Но Алла только дышит возмущённо, рот открывает и закрывает. Попалась! Но я всё же надеялся, что её прорвёт, и мы поставим все точки над ё.
– Ну, лгун так лгун, – выдыхаю жарко и наконец-то сокращаю расстояние между нами, припадаю к её губам. Это вкуснее, чем я помню. Это взрывоопасно и остро, до темноты в глазах. Её запах сводит с ума. Зарываюсь пальцами в её волосы. Алла притихла. Ни туда и ни сюда, но не деревянная – и на том спасибо. Мягкая в моих руках. Тёплая. Целовать её – сплошное удовольствие. Глажу костяшками пальцев по щеке.
– Есть будешь? – спрашивает она меня, как только я отрываюсь от её губ. И тут я понимаю, что голоден, как сто драконов. Во мне с утра – только чашка кофе.
– Да, – киваю и позволяю ей вынырнуть из моих объятий. Ничего. Мы всё успеем. Главное – не спугнуть сейчас.
– Тогда иди, мой руки, – всовывает Алла мне в руки мыльницу и полотенце.
Семакин никуда не делся. Сидит на кухне и курит в форточку. Злобно зыркает, как только я из комнаты выхожу. От его дурашливого благодушия и следа не осталось, но цепляться ко мне он не спешит.
– Слушай, он что, теперь будет нести бессменную вахту возле твоей двери? – спрашиваю, как только возвращаюсь назад.
– Не обращай внимания, – пожимает Алла плечами. – Понятия не имею, что у него в голове. Мы раньше с ним «привет-пока». Подозреваю, ему просто скучно, вот он и развлекается, как может. В институт не поехал, денег нет, ресурсы на нуле. В пятницу здесь скучно: часть студентов уезжает по домам.
– Ты его прикормила, а теперь в ответе за приручение?
– Скорее, он посчитал своим долгом присмотреть за мной, раз уж я была так добра, – голос у Аллы хриплый. Она закашливается. – Ты ешь, ешь.
И я ем. Вопрос с Семакиным остался открытым, но трудностей мы не боимся. Успею и с этим разобраться. Кажется, у кого-то резьбу сорвало, и фонтан наружу просится. Поправим. Но не сейчас.
– Как работа?
– У вас слив в раковине забился, – одновременно открываем рот, каждый со своими мыслями. Невольно смеёмся.
– Некому исправить, – разводит она руками. – Заявку на сантехнические работы оставили давно. Но сантехник у нас один, а нас много, – невольно копирует она кого-то. У неё хорошо получается.
Умная и талантливая. Хм, это я сейчас пытаюсь лучшие её стороны выпятить или кроме них ничего другого видеть не хочу?
«А ещё она готовит отлично», – шепчет внутренний голос. Да-да, – соглашаюсь, – видимо, аксиома «если вы на женщин слишком падки, в прелестях ищите недостатки» [3] в данном случае не работает.
– Ладно, подумаем, что можно сделать, – обещаю и ловлю её недоверчивый взгляд. – Да, Алла, сам я, вероятно, не справлюсь, хотя теоретически сейчас можно пошарить в Интернете, найти видеоролик и самостоятельно разобраться с подобной неприятностью. Но рисковать не будем. Врать не хочу: в сантехнике я ни разу не ковырялся. Зато я знаю хорошего человека, мастера сантехнических наук. Доверься мне. Это легко.
– У тебя всё легко, да, Арк? – спрашивает она меня, и я чувствую напряжение в её интонации.
– Не
