желанием? Я была готова на все и даже не представляла, что именно он от меня хочет.
— Но сначала вот это. Не помешает, — завязал мне глаза платком. — Теперь дай мне руку и будь послушным, очень послушным ягненком…
Его губы снова на моей шее — такие дрожащие, горящие, жадные.
Глубокий, болезненный укус… на ключице.
Тело прошибло током.
— Отзывчивая… — потер пальцами подушечками сосков. — Мне нравится.
Ясмин
— Пора вымыть тебя хорошенько. Держись за мою ладонь и просто делай, что я говорю.
С закрытыми глазами. Все воспринималось иначе.
Ничего не видно, ткань плотная. Хотела бы я схитрить немного, но Леонид лишил меня такой возможности. Наверное, просто ждал, что я могу поступить именно так, поэтому предугадал мои действия и пресек — каждое из них.
К тому же я пообещала быть с ним честной.
Быть с ним — и сердце начало биться в миллион раз быстрее, чем до этого.
Супруг раздавал четкие распоряжения и, следуя им, я погрузилась в ванну. По телу побежали теплые, приятные мурашки.
Запахи, эмоции — все обострилось.
Особенно хорошо я чувствовала присутствие Леонида рядом, сгорая от нетерпения и любопытства.
И одновременно беснуясь от яда мыслей: с другими он такой же? С любовницами?
Зачем растравливать себя в такой прекрасный, чувственный момент, когда все неумолимо катилось к близости?
Но мысли об изменах мужа были занозой в моем сердце, сидели глубоко в мыслях. Я не могла от них избавиться надолго.
Боюсь, чтобы я перестала об этом думать, Леониду просто придется забыть о всех жтих шлюхаха на стороне. Или о той мерзкой бляди, что посягнула на мое.
Наверное, мои мысли были слишком сильными, давали мощный эмоциональный прилив. Потому что Леонид, чутко следивший за моим состоянием, спросил:
— О чем думаешь?
— Тебе не понравится.
— Позволь мне решать. Даже не так. Только я знаю, понравится мне это или нет. И, как показывает практика, иногда даже я сам наверняка не могу быть уверен. Иначе бы ты не стояла голой, с распухшей, текущей киской… Она же припухла и мокрая для меня, да? Покажи! — последовал приказ. — Прямо сейчас встань, как я тебе говорил…
— Прогнуться?
Тихий всплеск за моей спиной. Каждая клеточка тела заныла от мысли, что он так рядом и тоже голый. Он бы не полез в ванну в трусах, правда?
— Прогнись. Да. Бортики ванны — здесь и здесь, — расположил кисти моих рук, куда надо.
Мне пришлось подняться из воды. Не просто подняться, но прогнуться. Лицо у самой воды, горячий пар добавляет градус, а задница и промежность… Боже.
— Еще выгнись. Раскройся сильнее… Ты можешь, — тихо. — Знаю…
Я сделала это, чувствуя себя товаром на витрине, который разложили так, чтобы заинтересовать покупателей. Я же хотела заинтересовать толко одного мужчину. Это будоражило, изводило, заставляло пульсировать и сжиматься. От мысли, что он на меня сейчас смотрел, аааа…
С губ сорвался тихий стон. Между бедер скользнула дрожь.
— Расставь ноги в коленях пошире. Качнись… Ммм… Да… — отозвался Леонид хрипло. — Какая красивая у тебя девочка. Вся в капельках росы.
Попу царапнуло щетиной.
— Ааах. Извини.
— Не извиняйся. Хочешь стонать? Стони… Чего ты хочешь?
— Тебя. Тебя… Возьми меня, пожалуйста… Прямо сейчас… Ааа… — захныкала, когда его пальцы начали скользить по кругу, собирая еще больше смазки.
— Войти толстым членом в эту маленькую дырочку. Разворотить ее…
Пальцы Леонида скользнули немного внутрь, сразу два. Он расставил их пошире, растягивая, истязая превдкушением.
Потом снова гладил, и я снова постанывала. То тише, то громче…
В зависимости от того, как он меня трогал.
— Какая ты жутко мокрая стала…
— Возьми меня.
— Теперь встань, как положено. Дай себя вымыть…
У меня в голове все плыло, раскачивалось, путалось. Я едва чувствовала себя, была готова…
А — он?
— Ты плохо меня расслышала?
— Нет. Я… Сейчас.
Мне кажется, я даже немного рассердилась. По крайней мере, воды расплескала немало, прежде чем села к Леониду лицом, а он начал меня мыть руками, пальцами, трогая всюду.
Пальцы без зазрения совести трогали мою грудь, долго-долго мяли соски, разжигая пожар еще больше, и я начала задыхаться.
— Стони, если тебе так хочется, — в его голосе послышалась легкая, довольная усмешка.
— Тебе нравится меня мучить?
— Честно?
— Да.
— Очень…
Его дыхание коснулось груди. Леонид накрыл ртом сосок, трогая его, посасывая, кусая. Пальцы второй руки опустились между ног, теребя.
— Лео… Боже… Аааах… Лео… Лео…
Я начала извиваться, вращая бедрами, вымаливая. Его пальцы заходили внутрь совсем немного.
— Неужели и ты не хочешь? — захныкала я.
Все прекратилось.
Ааааааррр…. Я была готова рвать и метать.
— Открой рот.
Я сглотнула вязкую слюну… Приготовилась… Я не знаю. Я была на грани, думала только об одном. Поэтому ожидала, чего угодно, только не… только не вкуса зубной пасты!
— Удивлена?
— Угу.
— Я же сказал, что тебя нужно хорошенько помыть. Всюду. Здесь в том числе.
Чувства, когда ты уже взрослый, самостоятельный, а тебе чистят зубы, как младенцу, непередаваемые, конечно!
Смущение — лишь одно из них.
Но я была уверена в том, что Леонид этим упивался — каждым мгновением.
Помог выбраться, вытер, подвел к раковине, чтобы сплюнуть лишнее и прополоскать рот. Пришлось наклониться и набирать в рот воду из его ладоней. Я нарочно трогала их губами и даже лизнула.
— Ох, какая ты. Покорная, но бунтующая! — резко, до боли сжал. — Вкусная. Сожрать охота. Чтобы ничего не осталось. Ни-че-го… И не трогать. Сохранить. Как это совместить, скажи?
Большие ладони вновь начали гулять по моему телу, сгребли груди, сжав их болезненно.
— Теперь скажи, о чем подумала. В ванной. У тебя за миг стало сердитое, воинственное личико. Спрашивай.
Эти пальцы…
Стали совсем наглыми. Еще эти покусывания, на грани. Одной рукой Леонид трогал меня за грудь, пальцы второй руки толкались в дырочку, быстрее и быстрее. Я стонала, корчась. Извиваясь, даже задевала попкой его толстый, эрегированный член и едва ли не наскакивала на него…
— О чем думала?
Я уже совсем забыла… Что… Как… Когда?
Мысли такие пустые, вязкие и поверхностные.
— О чем, Ясмин? — согнул пальцы в щелочке, надавил, потянул, будто насадил на крюк край плоти.
Я вскрикнула.
— О твоих…
