Шлюхах. Вот о ком я подумала. Ты тоже… Тоже их моешь перед тем, как потрахаться. С ними ты такой же? Вот о чем я подумала…
Леонид застыл, и я резким движением сорвала повязку с глаз, уставившись на мужа через отражение в зеркале.
Из-за того, что верхний свет был погашен, а свечи стояли низко, его лицо было совсем темным. Но красивым…
— Такой же? — скривились его губы. — Девочка, я хуже. Я в миллион раз хуже. И тебе лучше этого никогда не знать…
Он снова припал к моей шее ртом, оставляя болезненные засосы и за несколько толчков пальцев довел до оргазма. Я обмякла, не смогла стоять, расплылась на раковине.
— Приходи в себя, — поцеловал в шею. — Разогрев прошел успешно. Жду в своей спальне.
Ясмин
Эти интонации в его голосе заставили меня гореть — сытые, властные, томные, полные скрытого огня. Я словно наблюдала за тем, как языки пламени разгорелись очень близко от меня, за стеклянным куполом. От усиливающегося жара кровь прилила к щекам лишь сильнее.
— Прибери здесь и приходи.
Я задрожала. Так долго ждала и вот теперь, когда это вот-вот должно было случиться, внезапно струсила.
Эти паузы действовали на меня двояко — и усиливали влечение, и давали время подумать.
Может быть, не стоило?
Если бы просто все прошло сразу, в моменте, я бы даже не подумала о том, что бы притормозить.
Но сейчас вспомнила первую ночь — долгие поцелуи, свой страх…
Может быть, я сплоховала? Струсила? Все испортила?
Честно, я помнила плохо, что было. Но не зря же все прекратилось и больше муж ко мне не подходил.
Причина во мне?
Леонид подошел и погладил меня по щеке.
— Все будет хорошо, не бойся.
***
Пока прибирала в ванной, успела и немного успокоиться, и даже помечтать, но оборвала себя: мне нужна ясность.
Возможно, страстью и затуманило мой разум. Секс, экстаз, волнение… Меня захлестнуло эмоциями!
Но я не могла оставить без внимания то, что Леонид, по сути, на мой вопрос так и не ответил.
Я задала вопрос о других женщинах, он ответил размыто и принялся доводить меня до исступления.
Не отрицал.
И я… чувствовала себя обманутой.
Он мой единственный. Любимый. Только мой мужчина.
Почему я должна делить его внимание с какими-то шалавами?
Что он делает с ними такого, чего не может делать со мной?
Принципы какие-то дурацкие.
И… если бы я его не возбуждала… Но это не так! Его член, мощная эрекция говорили о другом. Поэтому я решила, что разговор продолжится.
Это важно.
Я приняла душ и переоделась перед тем, как отправиться в спальню к супругу.
Вот еще — разные спальни.
Что за чушь?!
Нет, мне такое не нравится.
Я чуть было не влетела к нему в спальню, но вспомнила, как деликатно он постучал перед тем, как войти в ванную комнату, и поступила так же.
Мой стук вышел нетерпеливым и требовательным.
— Входи, — приглашающе прозвучал голос Леонида из-за двери.
В нем чувствовалось предвкушение, и моя кровь кипела.
Пальчики на ногах поджались. Я тоже была полна эмоций.
Переступила порог спальни и замерла.
Леонид лежал на кровати, читал. Тонкая простыня закрывала нижнюю часть его тела.
Когда я вошла, он снял очки и отложил их вместе с книгой в ящик прикроватной тумбы, поманил меня рукой.
— Я заждался.
Супруг нахмурился.
— Ты переоделась? Зачем? Нет, вернее даже немного иначе…. Зачем ты оделась?
Тонкая простыня качнулась в районе его бедер. Член подскочил вверх, как намагниченный. Верный признак того, что я ему нравилась. Это завораживало…
— Я задала тебе вопрос о других женщинах. Задавала его несколько раз. Всякий раз ты отвечал обтекаемо или уходил от ответа. Я хочу знать точно. Есть ли у тебя другие любовницы. Кто они? Сколько? Почему ты ходишь к ним, а не ко мне? Что они тебе дают? Они тебе нравятся? Какие они? Блондинки? Рыжие? Раскованные или…
— Стой, — взмахнул рукой, сел.
Простыня сползла вбок, теперь муж сидел передо мной полностью обнаженный, с эрегированным членом, и медленно обхватил его пальцами, двинул вверх-вниз.
— Ты же хотела этого. Ты…
— Я хотела. Не просто секса. Как ты не понимаешь? Я хочу всего. И тебя…
— Я здесь.
— Не со мной, — мотнула головой упрямо. — Вернее, не так. Ты не только со мной. И это… бесит. Я много не знаю. Хочу знать. Все. Я хочу знать все! — заявила я, сложив руки под грудью.
— Ох, девочка моя. Не проси. Давай мы сойдемся на том, что я знаю, и это бремя на мне, идет?
— Какое? Ты… Я просто не могу представить, что ты такого делаешь на стороне?! — всплеснула руками. — Ты… Ты грубый?
— Невыносимый.
— Что еще? Почему? Что за разделение такое?
Леонид растер ладонями лицо.
— Кажется, на сегодня — все, — потянулся за бельем. — Иди к себе. Приду через минуту.
— Не приходи! — заявила я с обидой. — Не хочешь быть откровенным, считаешь меня маленькой, глупой и недостойной — не приходи! Я… Боже, пусть я умру старой девой, чем позволю трахнуть себя мужчине, который меня ни во что не ставит!
***
Леонид
Дверь хлопнула.
Ясмин убежала.
О, ненадолго же ей хватило покорности. На член ластилась, как послушная, мокрая, доступная щелочка. Но стоило оставить ее наедине со своими мыслями, и ко мне в спальню вновь величественной поступью вплыл девушка, знающая себе цену.
А я… Я блять уже настроился разворотить ее целку, разъебать к чертям! Выдрать хорошенько… И пусть не все, что крутится в моей голове, можно осуществить с ней, но хотя бы часть жажды будет утолена.
Так я считал…
Убежала?
Клянусь, если она закрылась, то я просто выломаю дверь.
Толкнул — нет, не заперлась, но сердито посмотрела в мою сторону.
— Это женская спальня. Выйди.
Мы схлестнулись взглядами.
На щеках Ясмин разгорелся румянец.
Невинная, порочная… Искусительница. Взломщица душ.
Сама того не зная, запускала в мое безумие свои изящные руки по локоть и наводила там беспорядок, поднимала со дна всю муть.
Ее разгневанный взгляд и надутые губки…
О, внутри как будто взорвалась бомба. Я уже видел эти губки на своем члене, грубо имел нежный ротик, ловил хрипы, стоны, размазывал по подбородку обильную слюну и драл
