— Не спеши с выводами, — губы Абдуллы дрогнули в еле заметной улыбке. — Ясин, за пеленой гнева ты не видишь очевидного!
— Просвети меня, будь добр!
— Саид стал глух к голосу разума, — вздохнул Абдулла. — Он слаб. Он потерян. Одинок. Ты потерял невесту, он — смысл своей жизни. Он стал уязвим, Ясин, как никогда прежде.
— Погоди, Абдулла, — еще не смотрел Адам на случившееся с другой стороны, но слова Абдуллы заставили это сделать. — Не хочешь ли ты сказать, что побег Алии и восстания казухов — звенья одной цепи?
— Да, Ясин, я уверен в этом. И даже с большой долей вероятности могу сказать тебе, кто за всем этим стоит и чего добивается.
— Но...– попытался возразить Адам, да старик его опередил, вновь подталкивая к верным мыслям.
— Скажи мне, мой мальчик, что знаешь ты об отце будущей жены Саида — Зухре?
— Толком ничего, если не считать, что я несколько раз пересекался с ним во дворце.
— Да, Назир Аль- Араис не часто бывает в наших краях. А знаешь ли ты, Ясин, кем приходится он Маджиду?
— Никем, я полагаю.
— Ответы, Ясин, всегда лежат на поверхности, — вновь улыбнувшись молодому человеку, заметил старик. — Запомни это и внимательно послушай, что сейчас тебе расскажу: мало кто помнит, как были переплетены судьбы Назира и отца Маджида Джадира. А ведь они всегда были связаны пусть далеким, пусть нечистым, но родством. Назир и Джадир по сути своей были двоюродными братьями, хоть и никогда их судьба не сводила вместе. Но самое интересное в другом, Ясин.
Абдулла хитро посмотрел на Адама и, убедившись, что рассказ заинтересовал его, продолжил:
— Ты когда-нибудь задумывался, мой мальчик, отчего Саид принял Маджида, как родного? Отчего, сохранив тому жизнь, он оставил его при дворце? Хотя вполне мог отправить мальчишку на воспитание Назиру — его единственному живому родственнику.
— Это обычай, не более, — ответил Адам, все больше убеждаясь в своей недальновидности.
— Нет, Ясин. Ты ошибаешься! Наши законы не настолько суровы, чтобы заставлять кого-либо насильно полюбить человека, тем более сына врага своего. А ведь Саид подарил мальчишке отцовскую заботу и любовь. Зачем?
— Вот ты мне и ответь, Абдулла.
— Все просто, Ясин: держи друга близко, а врага еще ближе! Саид боялся и очень правильно боялся, что если мальчишка не пропитается чувством любви и уважения к своему правителю, то с возрастом осмелится отомстить.
— Получается, Саид дал недостаточно любви этому ублюдку? — закипел Адам. — Так с твоих слов выходит? Раз Маджид воткнул ему в спину нож...
— Плешивую собаку исправит могила, Ясин! — выплюнул Абдулла. — Но давай смотреть чуть глубже. По сути вместе с Назиром они поставили крест на власти Саида: Алия сбежала, осквернив своего отца, и даже если вернется, то уже женой Маджида, потомка Аль–Карога, Зухра же родит Саиду наследника и в том тоже будет течь кровь предателя.
— Не смеши меня, Абдулла! — нетерпеливо перебил старика Адам. — Никого Зухра не родит! Ни одна из жен Саида так и не родила ему дитя, так с чего ты решил, что это удастся Зухре.
— Ну и глупец ты, Адам! Зухре достаточно родить: от счастья Саид даже не заметит, что ребенок не так уж сильно и похож на него. Больше тебе скажу: стоит Зухре забеременеть, как в Саиде и вовсе пропадет надобность! Его будет ждать участь отца! А власть попадет в руки отца Зухры или к Маджижу — к тому времени мужу Алии.
— Абдулла, получается замкнутый круг...
— Верно, Ясин, все верно!
— Одного не понимаю, Абдулла, — закачал головой Адам. — Неужели Саид настолько был слеп, что решил взять в жены Зухру, зная чья она дочь.
— Здесь как раз все просто, — выдохнул пожилой мужчина, — Ты же знаешь, что не любая девушка может стать женой эмира. Кандидатуру Зухры долго рассматривал совет и одобрил ее только потому, что Назир никогда не был замечен в делах Джадира, несмотря на далекое родство.
— Так может он и правда ни при чем, Абдулла? — рассуждал Адам.
— Маджид хоть и молод, и горяч, но не настолько умен, чтобы самому все провернуть. Его неуемную жажду мести кто-то умело использует против Саида. И я уверен, Ясин, что этот кто-то — Назир.
— А казухи? Думаешь за ними тоже стоит ...
— Назир, Ясин! Нет сомнений! Им нужно было избавиться от тебя: и Назир, и Маджид всегда видели в тебе угрозу своим планам. Вспомни, перед твоим отъездом не в Бларох ли отправлял тебя Саид? Да еще и навязывая Маджида в придачу?
— Было дело, — согласился Адам.
— Саид слишком слеп и слишком внушаем, Ясин. Я даже боюсь предположить, какие планы Маджида ты нарушил, покинув Дезирию и не став жертвой казухов. И, честно, я благодарен Аллаху за то провидение, что заставило тебя сорваться в Португалию.
— Я был в Исландии, Абдулла, — зачем-то уточнил Адам, вспоминая, что, а точнее кто, стал причиной его внезапного отъезда.
— Даже так? Что ж, это не так важно, мой мальчик. Главное, ты цел и невредим, а остальное решаемо.
— Что задумал ты, Абдулла?
— И Назир, и Маджид просчитались дважды, Ясин. Сначала ты, проигнорировав волнения казухов, отправился в Европу, сохранив себе тем самым, я уверен, жизнь, — старик подошел чуть ближе к Адаму и, по-отечески положив тому руку на сердце, озвучил главное: — А теперь ты закроешь глаза на свое уязвленное самолюбие, найдешь и примешь Алию обратно, вдребезги разбив планы неверных, раз и навсегда лишив их права на престол. Поверь мне, Саид самолично отречется от власти в твою пользу. Он слеп, но не дурак, Ясин.
— Нет, Абдулла! — остервенело прорычал Адам. — Нет! Перешагнуть через себя я не смогу! Никогда!
— Усмери свою гордыню, Ясин! — не отступал старик. — Я не призываю тебя, простить дочь Саида. Я лишь прошу тебя быть хитрее. Найди ее и верни отцу. Скажи ему, что готов спасти Алию и весь род Аль-Наджах от позора, взяв нечистую в жены. Это твой шанс, Ясин! Не упусти его. Ради своего народа, ради Дезирии, ради памяти своего отца и братьев.
Абдулла давно ушел в дом, но Адам не спешил его догонять. Полуденный зной уже сменился вечерней прохладой. Опустившись за горизонт, солнце полыхающими пурпурно-красными лучами прощалось с ушедшим днем, навевая нелегкие мысли и тяжелые воспоминания.
Забыть слово, данное отцу перед смертью, Адам не мог, не имел права. Он обещал прекратить восстания, обещал, что больше никто и никогда не пострадает от случайной пули в беспорядке очередного мятежа, устроенного противниками Саида. Он помнил глаза отца, медленно и мучительно закрывающиеся от нестерпимой боли и отчаяния. Разве мог Адам нарушить свою клятву? Нет, иначе это был бы уже не он.
Незаметно черное небо озарилось тысячами звезд. Легкий бриз со стороны залива солоноватым воздухом ласкал молодого эмира провинции Ваха. Он все также стоял посреди сада, тщательно обдумывая свое решение.
— Ангур, — сухим, безжизненным голосом обратился он к другу, прижимая к уху мобильный. — Жеребец меня больше не интересует. Сворачивай поиски и возвращайся!
Радовать Саида подарками Адаму в сложившейся ситуации казалось занятием глупым и никчемным. А вот оставить жеребца дерзкой девчонке, как две капли воды похожей на Алию, но не предавшей, а по чистой случайности спасшей его жизнь, было лучшей благодарностью.
— Ясин, ты шутишь? Я как раз хотел тебе сообщить, что...
— Ангур, это уже неважно! — резким голосом прервал его Адам. — Конь мне больше не нужен.
— Что-то случилось, друг? — участливо поинтересовался Ангур.
— Да, — все также сухо подтвердил Аль-Ваха: лимит эмоций на сегодня был уже исчерпан. — Нас ждут новые поиски. Ты нужен мне здесь и сейчас.
Адам так и не смог найти для себя иного выхода, чем последовать совету Абдуллы и принять волю Саида. И как бы все внутри не скручивалось от отвращения и презрения, он понимал, что есть вещи более ценные и важные, чем собственные чувства.
