имя?
— А твое? — парирую я.
— Ты выиграла ужином три вопроса. Задавай, отвечу. Постараюсь ответить развернуто.
Ого, вот это прогресс!
— В ответ я тоже задам тебе три вопроса. Должна будешь ответить честно, пойму, что соврала.
Вот блин!
— Не робей. Ты же авантюрная девочка, — подбадривает милой…. усмешкой, то есть не настолько жесткой, как всегда.
И, пожалуй, это стоит ему немало усилий.
— Хорошо. Значит… Первый твой вопрос, — я достаю телефон. — Учти, я запишу дату, время и вопрос.
— Их всего три, не запутаемся.
— Нет, я все же запишу, чтобы ты потом не пытался схитрить.
— Отлично. Тогда я тоже запишу.
Он разворачивает телефон на держателе в мою сторону, включает видео.
— Запись включена. Ведь хитрить пытаешься чаще всего ты, а не я. Согласна?
Вот жук! Я понимаю, что он меня вокруг пальца обвел и начал задавать вопросы первым. Но деваться некуда!
— Да.
— Вопрос первый, касающийся твоего имени. Он может включать в себя несколько уточняющих подвопросов, но все касаемо темы имени. Сергеева Вероника Андреевна — твое настоящее имя?
— Нет. Не совсем
— Фамилия и отчество — выдумала. Имя?
— Откуда ты знаешь? — удивляюсь.
— Люди часто привязываются к имени, выбирают вариации или максимально созвучное. Расстаться с фамилией и отчеством куда легче.
— Да уж, особенно с отчеством.
— Вероника, значит?
— Нет, не совсем
— Так, значит. Первая или вторая часть имени — не придуманная. Пойдем последовательно. Вера?
— Нет.
— Значит, Ника.
— Да, но не совсем.
— Занятно, — хмыкает. — Уточняющий вопрос. Ты заменила первую букву имени на другую? Вика-Ника?
— Нет.
— Тогда Ника — сокращенный вариант полного имени.
— Да.
— Проще простого. Вариантов не так много.
Боже, как близко Слишком близко… Пульс сходит с ума.
— Подожди, — прошу, расстегиваясь. — Мне слишком жарко. Плохо что-то.
— Ты боишься. Это нормально. Страх — вообще естественная реакция.
— По тебе так не скажешь. Ты как будто вообще ничего не боишься.
— Я управляю страхами, а не они управляют мной.
Дан тянет правую руку и забирает мою левую руку, сжимая.
— За нами никто не гонится. Как я и сказал, я сделаю вид, будто никогда с тобой не пересекался, как только закончится мой отпуск.
— Долго еще?
— Надеешься избавиться от меня как можно быстрее?
— Нет, — отвожу взгляд на дорогу.
— А если честно?
— Да.
— Я разрешу тебе пожить в моем доме, — внезапно расщедрился Дан. — Если ты пообещаешь содержать мой дом в чистоте и не захламишь его барахлом, и скрасишь последние дни моего отпуска…. приятной компанией.
Последние слова, чувствую, дались ему сложнее: пальцы немного сжались на моем запястье, меня бросило в жар повторно.
Такой соблазн! А цена…
— Приятная компания — это…
— Это не делать вид, будто тебе не понравился секс со мной.
Я едва дышу.
— Ты сказал, что я…
— Я был неправ, — отрезает. — И вообще пытаюсь извиниться. И если дашь шанс, покажу на деле, что не считаю тебя шлюхой или, тем паче, хуже, чем шлюха. Согласна?
Так… Я уже ничего не понимаю! Он меня закрутил!
Окружил соблазнами и договоренностями!
— Согласна, — поглаживает запястье.
Мурашки побежали толпой, внутри заныло.
Вадик, прости. Это все ради выживания. Мы все равно будем вместе! Я вынуждена пойти на эти жертвы…
— Согласна, — лицо горит, как будто меня столкнули в прорубь!
— Значит, угадываю имя. Вероника — не подходит. Ника — сокращенное от… Доминика? — заглядывает в лицо.
— Нет.
Сейчас взорвусь. Просто взорвусь, если он…
— Моника, — произносит уверенно. — Мо-ника.
Внутри все тает, дрожит, горит, покрывается инеем, становится льдинкой и снова тает… Облизываю пересохшие губы.
Дан смотрит.
Жадно.
— Дорога. Смотри за дорогой.
— Она прямая. Еще километров пять. И пустая.
Он отпускает мою руку и опускает ладонь на ногу, чуть выше колена.
— Все хорошо, Моника. Твой секрет останется твоим. Я не из болтливых…
Во мне бурлит горячий источник благодарности. Настолько шальной, что даже захотелось поцеловать…
Ника
Поцеловать Дана в щечку в знак благодарности или не стоит?
От мысли поцеловать угли внутри разгораются докрасна, и, как ни странно, но мысль «не стоит» не остужает, напротив, распаляет запретом.
Поддавшись импульсу, я немного оттягиваю ремень, чтобы не врезался.
— Спасибо! — целую в щеку.
Губы касаются сухой, горячей щеки под скулой, но отодвинуться не успеваю. Дан перехватывает меня под подбородком и впивается в рот своими губами, алчно берет их в плен, втягивает, посасывая.
Мне хорошо от его поцелуя и тревожно: мы же на дороге.
— Дорога… Дорога, Дан! — шепчу с паникой, не в силах отлипнуть от его поцелуев.
Машину тянет вправо, резко тормозим на обочине. Дан быстро отодвигает кресло, отщелкивает ремни и тянет меня к себе на колени.
— Эй… Ты чего?
Вопросы отпадают, когда я понимаю, «чего».
Ладони Дана ловко избавляют меня от расстегнутого пуховика, опускаются на талию и тянут к себе поближе.
— Поцелуй хорошенько. Так, чтобы мозги вылетели.
— Я так не умею, ты что.
— Снова врешь, — выдыхает ближе.
Кончик его языка очерчивает мои губы, легко касается. Я дрожу и едва не стону от желания, чтобы его язык коснулся моего и пам-па-рам-пам… Как он это делает?
— Бери, если хочешь, — поддразнивает, быстрыми и неглубокими толчками слегка погружаясь в мой рот. — Бери….
Одна ладонь поглаживает мой зад в трикотажных брюках, вторая ползет под свитшот. Дорожка прикосновений ползет пылающей змейкой по моей коже. От ожидания, что будет потом, тугими камушками сводит соски.
Дан касается меня под грудью, чуть-чуть поддевает пальцами бюстгальтер.
— Аааа… — стону в его рот, сдавшись.
Так быстро?
Так нужно…
Горячий, влажный рот Дана исследовать одно удовольствие. Его язык подталкивает и провоцирует, то толкается глубоко-глубоко, так, будто трахает, и я теряю ориентиры. То заманивает, наоборот, пошалить на его территории, и я ведусь на сладкое приглашение, захлебываясь своим и его вкусом. Глотаю, снова приникаю к его рту, как к источнику.
От касаний к груди потряхивает. Его пальцы уже под тонким лифчиком, выкручивают соски до тянущих ощущений внизу живота, которые рождают потребность…
Двигаю бедрами, сдавшись желанию, оказываюсь ближе и ближе, пока
