Он выходит с раздевалки и жестом приглашает меня войти.
— Заходи. Я могу мучаться с этим гребаным костюмом и тут.
Я захожу внутрь и задергиваю шторку. Я бы солгала, если бы сказала, что не подсматриваю, как напрягаются его грудные мышцы, пока он пытается застегнуть жакет.
Ты абсолютно равнодушна к нему, черт бы тебя побрал!
— Какой вообще монолог ты будешь отыгрывать? — спрашиваю я, отвлекаясь от него и снимая футболку с лифчиком.
Он раздраженно фыркает.
— Гамлет. Клянусь богом, эти пуговицы не влезают в эти дырки. Неужели, мне нужен диплом инженера, чтобы справиться с этим чертовым костюмом?
У меня уходит пару секунд, чтобы понять, что у нас относительно нормальный разговор. Это странно, но довольно круто. Может мы действительно сможем стать друзьями когда-нибудь.
Я надеваю платье через голову и пытаюсь дотянуться до молнии.
— Гамлет – это слишком очевидный выбор для тебя, не думаешь? Угрюмый. Беспокойный. Саморазрушительный.
— Да, но я и не особо в состоянии сейчас играть мягких и пушистых героев.
— Как будто когда-нибудь будешь.
Он замолкает.
— К чему ты клонишь?
Я заношу руки за спину и тяну, но молния не поддается.
— Черт побери!
— Дай угадаю, ты не можешь застегнуть молнию на платье?
Я отодвигаю шторку, и он прямо за ней – жакет расстегнут, грудь обнажена, брюки застегнуты наполовину. Его глаза расширяются, когда он замечает, какой глубокий вырез у моего платья.
— Э-э… хочешь я…? — Он показывает пальцем, явно пытаясь сфокусировать свое внимание на моем лице. У него получается задержать свой взгляд лишь полсекунды, прежде чем он снова падает на мое декольте. — Э-э… помогу тебе с… э-э…
— Молнией?
— Да. Молнией. Я помогу тебе, а ты помоги мне.
Я разворачиваюсь, и он подступает ко мне сзади. Он застегивает молнию до середины спины, затем его теплые пальцы проходятся по моей шее, и он перекидывает мои волосы через плечо. Думаю, я слышу, как он сглатывает. Молния с трудом поддается, пока он застегивает ее, но у него это получается. Корсет настолько тесный, что я едва могу дышать. Делая неглубокие вдохи, я поворачиваюсь и упираю руки в бока.
— Боже, как женщины носили это каждый день?! Такое ощущение, что мои внутренности слились воедино, в нечто гигантское и желе подобное.
Наступает тишина.
Когда я поднимаю взгляд, Итан неотрывно смотрит на меня. От выражения страсти на его лице, меня пробирает дрожь.
— Хммм.
Он подходит ближе, и теперь дело уже не в платье, которое не позволяет мне дышать. Я смотрю на его шею только, потому что не могу смотреть на его лицо. Я изучаю рисунок его шрама и как он постепенно переходит в гладкую кожу. Даже сейчас, спустя все эти месяцы, я очень отчетливо помню вкус его кожи. Как он стонал, когда я покусывала его.
— Кэсси?
— Хммм.
— А пуговицы? Может твои пальцы более ловкие, чем мои?
— А да. Точно.
Я берусь за края сюртука и стягиваю их вместе. Поскольку его грудь чересчур широкая, это дается не так-то легко, и он прав, пуговицы действительно слишком большие для этих дырочек. Я борюсь с плотной тканью, но добиваюсь успеха лишь с парой нижних пуговиц, прежде чем сталкиваюсь с проблемами.
— Ты набрал вес?
— Немного. Я тренируюсь.
— Бокс?
Он замирает.
— Да. Как ты узнала?
Пожимаю плечами.
— Догадалась.
Я снова тяну, но пуговицы не поддаются.
— У меня не получается.
— Оставь тогда, — говорит он напряженным голосом. — И так пойдет.
Еще одна попытка и пуговица отскакивает.
— Черт побери!
— Тейлор… — Он накрывает своей рукой мои руки. — Ради бога, просто… оставь.
Я замираю. Время замедляется.
Он касается меня.
Эффект мгновенный и изнурительный. Мое сердце начинает бешено биться, когда он издает прерывистый вздох. Я смотрю на его руку, которая накрывает мою. Она такая чужая. Такая знакомая. Неправильное и правильное переплетается друг с другом, отдаваясь импульсом внутри меня.
С болезненным восхищением, я наблюдаю, как он проводит большим пальцем по моим костяшкам словно в замедленном действии. Мне хочется отступить назад, но я словно застыла. Я не могу поднять на него взгляд, опасаясь того, что я могу сделать. Или что он сделает. И пусть ткань жакету и плотная, я все равно чувствую, что его сердце колотится быстрее моего. Его грудь быстро вздымается и опускается, и я понимаю, что что бы ни произошло следующие несколько секунд, это вполне может разрушить последние восемь месяцев выработанной отчужденности.
— Кэсси… — со стоном произносит он.
Он плотнее прижимает мои руки к своей груди, и в этот момент, моей решимости приходит конец. Я хочу распахнуть его жакет и прижаться губами к его коже. Вкусить тепло, и затем перейти к его шее. Кажется, ему тоже этого хочется, потому что он хватает мои руки и запускает их под одежду. Когда мои ладони прижимаются к его обнаженной груди, он так резко вздыхает, словно ему больно.
Я закрываю глаза и пытаюсь найти в себе силы остановиться. Я должна. Я больше не могу быть такой. Отчаянной и нуждающейся. Препятствия, разделяющие нас, не изменились. Особенно для него.
Я открываю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Он обжигающ. Мрачен и напряжен, и уж слишком неотразим.
Решимость, где ты, когда так нужна?
Дело не в том, что он хочет снова быть со мной. Он просто хочет меня. А я хочу его. Колотящиеся сердца и гормоны, не дающие покоя.
Я провожу руками по его груди и чувствую под ними быстрый пульс, ища оправдание, чтобы позволить этому случиться. Позволить мне завладеть его телом, не нуждаясь больше ни в чем. Освободиться от ноющей сексуальной неудовлетворенности, которая преследует меня с того дня, как мы расстались.
Но этому нет оправданий. Не существует альтернативной реальности, где все было бы еще более неизмеримо хуже.
Я впиваюсь пальцами в его мышцы, прежде чем возвращаюсь к реальности. Найдя в себе силы которые я и не подозревала, что у меня есть, я отстраняюсь смущенная и раздраженная. Мне ненавистно то, что я чуть ли не растаяла от желания. Что всего лишь одно его мимолетное прикосновение, может все еще так сильно влиять на меня.
Я пристально смотрю на него и пытаюсь подобрать слова.
Он смотрит в ответ, с тем же явным потрясением.
— Какого черта это было? — Адреналин бурлит в моих венах, вызывая во мне жар и дрожь.
Он моргает и качает головой. Злой. На себя? Или же на меня?
— Понятия не имею. — Его челюсть сжимается, и он опускает голову. — Это было чертовски глупо. Я… я не должен был…
— Да, не должен был.
Он резко поднимает голову и смотрит на меня. Сейчас он уже точно злится на меня.
— Я не заметил, чтобы ты так уж быстро отстранилась. Ты дышала так же тяжело, как и я.
— Это не значит, что ты можешь… что мы должны… — я провожу пальцами по волосам. — Черт побери, Итан, мы должны были уже оставить это в прошлом! Я не должна это чувствовать, когда…
— Когда что?
— Когда ты рядом со мной! Когда ты трогаешь меня. Ты не можешь просто вот так… делать это со мной.
— Поверь мне, мне знакомо это чувство.
Я вскидываю руки.
— Я ничего не сделала!
— Тебе и не надо. Одного твоего существования достаточно, чтобы я страдал.
Печаль в его голосе заставляет меня остановиться, но это уменьшает во мне злости.
— Проехали, — говорю я, пытаясь расстегнуть платье. — Забудь об этом.
Он срывает с себя жакет и говорит:
— А что ты думаешь, я пытался делать весь этот гребаный год?
Корсет словно стянулся вокруг меня подобно питону, сжимая меня чуть ли не до удушья.
— Избавь меня от этой чертовой штуки!
Я поворачиваюсь, чтобы он смог расстегнуть мне молнию, и когда он это делает, я захожу в раздевалку. Я срываю с себя платье и надеваю обратно лифчик и футболку. Потом я собираю вещи и откидываю шторку. Он стоит на месте и смотрит на меня, словно хочет извиниться или что-то в этом роде.
