— Сказал — "ну и ладно".
— Да, лучший способ защиты — нападение! — Буров горестно взглянул на Глеба. — Вот так, Анатолич, они нас и…
Глеб молча показал мне большой палец.
— Между прочим, — сказала я в пространство, — не ближе ста метров…
— Ну, и как у вас дела? — отбушевав, спросила Светка. Я почувствовала благодарность: все-таки подруга…
— Да все так же…
— Что так же?
— Разговариваем.
— Господи, — опасливо произнесла Светка, словно услышав о поставленном мне тяжелом диагнозе. В принципе, так оно и было.
— Он, случайно, не…
— Не импотент, успокойся.
— А ты откуда знаешь? — с подозрением спросила Светка. — Ты же не проверяла?
— Ну… знаю…
— Значит, разговариваете… И все?
— Нет, — поспешила я ее обрадовать. — Он мне еще кактус подарил.
— Кактус? — переспросила Светка. — Кактус?
— Ну да, кактус. Цветущий. Цветок очень красивый, хотя всего один. Кактусы, говорят, редко цветут, приходится долго ждать…
— Он подарил тебе цветущий кактус, — медленно повторила Светка.
— Да.
— О господи, — сказала Света и отключилась.
Я была с ней полностью согласна.
— Ну все, — сказала Катька безо всяких предисловий. — Мы с Генкой подали заявление.
— Да?
Все, конечно, к тому и шло, но в данный момент я восприняла это как предательство. Люди встречаются, люди влюбляются, женятся. Мне не везет в этом так, что просто беда… Последняя незамужняя подруга была… Если не считать уже разведенных.
— Ну? — подождав, вопросила Катька.
— Что — «ну»?
— Могла бы, между прочим, и поздравить!
— Поздравляю, — промямлила я. — Ты, поди, еще и в белом будешь?
— А то! Свадебные платья и на мой размер шьют!
— Будешь выглядеть, как тихоокеанский лайнер! — мстительно пообещала я.
Катька расхохоталась.
— Генка упадет! Я еще все в обтягон закажу, представляешь?
Я представила и поневоле тоже захихикала.
— Так что ждем вас двенадцатого в тринадцать ноль-ноль в центральном загсе.
— Сейчас запишу, а то память-то у меня девичья…
— Знаю-знаю, не помнишь, где была, кому дала…
— Так. Тринадцатого…
— Двенадцатого, балда!
— Я так и говорю… в тринадцать… А кого это — «вас»?
— Тебя и твоего любимого шефа. Глеб, кажется?
— А… Светка нажаловалась, да?
— Звонила. Два часа в истерике билась, что ты ее кандидата прокатила… Правда, что ли, втюрилась?
— Ну, — угрюмо сказала я.
— А чего молчала?
— А я что, должна объявления на всех углах вывешивать, что ли?
— Она мне еще про кактус рассказала, — посмеиваясь, продолжила Катька.
За кактус я готова была стоять грудью. Я сама ощетинилась, как тот кактус.
— Ну и что? Тебе хоть раз в жизни дарили кактусы?
— Да успокойся ты! Мне даже розы ни разу не дарили! Расслабься, подружка, мы со Светкой посовещались и решили, что вы друг другу подходите. Два сапога пара!
— Ну, спасибо за благословение! Только никуда мы с ним не пойдем — не в тех мы, знаешь, отношениях, чтобы по загсам шастать.
— Сама, поди, мужика запугала! — безо всякого сочувствия заметила Катька.
— С чего это?
— Да знаю я тебя! Болтаешь, че попало, а он всерьез воспринимает. Шаг влево, шаг вправо — расстрел! Поди, и рот-то лишний раз открыть боится, не то, чтоб тебя коснуться! Цени! Редкий мужик прислушивается к женским глупостям…
— Это ты как замуж собралась такая умная стала?
— Да ладно, не злись! Завтра дома сиди, приду к тебе фасоны выбирать.
— Да куда я денусь!
Едва я положила трубку, как телефон вновь ехидно квакнул. А вдруг…
— Да? — осторожно сказала я.
— Привет, Натали! — радостно гаркнула трубка.
— О, господи! Юрка? Ты откуда?
Глеба в окрестностях подъезда не наблюдалось, чему я не особенно удивилась, но опечалилась. Добиралась до родимой работы не шатко не валко — опоздала всего на пятнадцать минут. Войдя в холл, увидела стоявшего у лифта шефа. Специально, что ли, подгадывает?
— Привет, — сказал он.
— Здравствуйте, Глеб Анатольевич, — покорно отозвалась я. Остановилась рядом и стала думать, что могу, в конце концов, добраться до четвертого этажа на своих двоих, но неудобно вот так поворачиваться к начальству задом…
Открылись двери лифта, и я шагнула внутрь. Глеб вошел следом, нажал кнопку моего этажа, повернулся и стал смотреть на меня. А я старательно глядела мимо. Глеб вышел первым, я — следом — и едва не ткнулась носом в ему в грудь. Шеф стоял, загораживая путь к моему родному отделу.
— И кто у нас умер? — осведомился Глеб.
— Никто, — вздохнула я.
— Уже радует. Я, к сожалению, не смог сегодня за вами заехать…
Я скосила на него глаз: не мог — или не хотел? Сказала уныло:
— Да вы и не обязаны…
Разговор увядал, не успев расцвести.
— Что-нибудь случилось?
— Ничего… — вздохнула я еще горше.
— Не выспались?
Я пожала плечами.
— Плохо себя чувствуете?
— Скверно, как обычно.
— Вас кто-то расстроил?
— Наоборот.
Глеб хмыкнул.
— Наташа, мы можем простоять здесь весь рабочий день. Я ведь не отстану, вы не поняли? Итак, кто и чем вас так… обрадовал?
И чего прицепился? С какой стати я должна перед ним отчитываться? И вообще, какое ему дело до настроения его подчиненных, думала я, а мой длинный язык меж тем выдал:
— Глеб Анатольевич, а я замуж выхожу!
Я испуганно вскинула глаза. Шеф смотрел с прищуром. Иронии в его взгляде явно прибавилось. Огляделся, привалился плечом к стене, точно устраиваясь поудобнее для долгого разговора.
— И откуда ж тогда такая мировая скорбь? — осведомился ядовито. — Вы же, вроде бы, этого и добивались?
Я покорно покивала.
— И кто же этот… счастливчик?
Этот несчастный…
— Мой старый приятель.
— А где он пропадал все это время?
— Да он полтора года работал по контракту в Канаде… На днях вернулся.
— И сразу же сделал вам предложение?
— Он и раньше предлагал. Но так, вроде бы в шутку…
— А теперь, значит, остепенился? И вы согласились?
Я вновь уставилась на пуговицу его замечательного плаща.
— Знаете, такими предложениями женщины не разбрасываются… Он хороший парень, и с головой и со всем остальным все в порядке. И мы с ним неплохо ладим…
Я поймала себя на том, что оправдываюсь, и смолкла.
Глеб рассеянно смотрел перед собой. Вздохнул:
— Ну, я так и знал, что этим закончится!
Взглянул на часы и оттолкнулся от стены:
