— Я уже сказал, меняется все, а не только плохое к хорошему. Все становится с ног на голову, включая людей... Особенно это касается женщин.
За его циничными словами Хейзл снова услышала боль, и это потрясло ее.
— Но не всех же женщин? — возразила она.
Наступила пауза. Голубые глаза Лероя стали вдруг синими.
— Так, по крайней мере, я думал.
Хейзл чувствовала, как колотится ее сердце. Лерой, наверное, тоже слышал его удары в тишине зала. Минута молчания, казалось, растянулась до бесконечности. И вдруг раздался резкий звук телефона. Хейзл подскочила в кресле. Волшебство момента исчезло.
Лероя разозлил этот звонок.
— Прости, но мне придется ответить на звонок. Секретарша клятвенно обещала, что меня не будут беспокоить по пустякам.
Когда он вышел, Хейзл постояла немного, затем взяла коробку с красками и последовала за Лероем. Она решила осмотреть замок со всех сторон для будущих набросков.
Дверь зала открывалась на площадку, от которой шла вниз широкая мраморная лестница, вдоль нее на стенах висели старинные портреты. Лерой как сквозь землю провалился. Хейзл постояла в нерешительности, потом заглянула в комнату, расположенную напротив зала. Там Лероя тоже не оказалось, однако внимание Хейзл привлекло множество фотографий.
Она быстро осмотрела их. Это были в основном любительские снимки, сделанные во время пикника. Лица у людей были довольные, улыбающиеся. Одна фотография, более официальная, явно сделана в этой самой комнате: мужчины в смокингах, женщины в длинных вечерних платьях с обнаженными плечами. Две из них были настоящими красавицами, и Хейзл почувствовала нечто похожее на ревность.
На нескольких снимках была запечатлена блондинка, которая была с Лероем в день переезда Хейзл в дом Суортсов. Даже самый строгий критик вряд ли рискнул бы оспаривать красоту белокурой богини. И Хейзл не стала. В результате у нее испортилось настроение.
Самого Лероя не было ни на одном снимке. Он, очевидно, взял на себя роль фотографа, подумала Хейзл. С одной фотографии счастливо улыбались музыканты — видимо мастер-класс, о котором упоминал Лерой. Интересно, подумала Хейзл, он тоже получал от общения с ними удовольствие? Наверное, да. Мне, одинокой художнице, в отличие от музыкантов вряд ли удастся развлечь хозяина этого роскошного замка. Но я, по крайней мере... Испугавшись своих мыслей, Хейзл быстро покинула комнату.
Продолжая бродить по владениям Лероя, она вскоре наткнулась на бассейн. Поверхность воды была похожа на туго накрахмаленную голубую скатерть. Вокруг бассейна стояли большие горшки с цветами. Рассматривая это великолепие, Хейзл качала головой, но все же улыбалась. Для людей, приезжающих сюда работать, этот бассейн являлся слишком большим соблазном.
Хейзл миновала ухоженный сад и оказалась в настоящем лесу. Она двинулась по опушке и, когда увидела небольшой холм, решила остановиться около него. С этого места хорошо просматривался замок, а с противоположной стороны — вулканическая долина. Хейзл устроилась поудобнее, разложила принадлежности для рисования и начала делать наброски.
Когда день стал клониться к закату и воздух посвежел, снова запели птицы. К этому времени Хейзл сделала уже восемь набросков и была очень довольна собой. Мягкий бодрящий воздух действовал на нее успокаивающе. Хейзл даже почувствовала расположение к Лерою Уэскеру: в конце концов она оказалась в этом волшебном месте благодаря ему.
Поэтому, услышав, что Лерой зовет ее, Хейзл крикнула:
— Я здесь!
В руках у Лероя была бутылка и два бокала. Он по-прежнему был в одних шортах. При виде его обнаженной груди у Хейзл засосало под ложечкой.
Что со мной происходит? — удивлялась она. — Я ведь профессиональный художник, рисовала обнаженных мужчин три раза в неделю в течение нескольких лет!
Лерой поставил бокалы на землю и развинтил проволоку, удерживавшую пробку.
— Шампанское? — удивилась Хейзл.
— Не совсем. Это местный напиток, хорошая вещь, но подается обычно к столу.
Хейзл огляделась, но не заметила ни одной виноградной лозы. Холмы, холмы, холмы...
— Этот пейзаж как-то не вяжется в моем представлении с виноделием, — сказала Хейзл.
— Какая ты наблюдательная, — заметил Лерой, вытаскивая пробку из бутылки.
— Я художник, — напомнила она, — и наблюдательность — необходимое качество для моей профессии.
Пробка наконец выскочила, и Лерой разлил шипящее вино с небрежностью, которая достигается лишь большой практикой, — не пролив ни капли. Хейзл приняла бокал, но сочла нужным заметить:
— Я вообще-то не очень много пью.
— Очень хорошо. Я и не собираюсь давать тебе очень много, — улыбнулся Лерой.
Хейзл подозрительно посмотрела на него. В его словах, как всегда, прозвучал какой-то подтекст.
— Почему? — спросила она.
На лице Лероя появилось наивно-удивленное выражение.
— Твоя комната под самой крышей. Я не смогу тащить вверх по лестнице бесчувственную женщину.
Хейзл поперхнулась вином, вспомнив, что Лерой в Лондоне нес ее в спальню, перепрыгивая через ступень. Увидев его лукавые глаза, Хейзл поняла, что он тоже не забыл этот эпизод, как и то, что случилось потом. Вспомнив произошедшее в спальне Лероя, она тут же ощутила жар. У Хейзл возникло подозрение, что Лерой этого и добивался.
Она сделала несколько глубоких вдохов и сказала с улыбкой:
— Тогда тебе придется позвать кого-нибудь на помощь.
— Я, конечно, позову, — ответил он, глядя ей в глаза, — но ждать тебе придется очень долго. Ближайшая деревня находится у подножия холма.
Хейзл подозревала, что Лерой до настоящей минуты нарочно скрывал эту неприятную для нее информацию.
— Ты хочешь сказать, что в целом замке нет ни единого человека? — уточнила она.
— Пока мы с тобой здесь — нет.
— Но должен же быть кто-то, кто присматривает за замком.
Лерой покачал головой.
— Никто в нем не живет постоянно. Олдены занимаются моим лондонским домом и делают это великолепно. Но человеку иногда надо побыть одному.
Хейзл снова посмотрела на замок.
— Зачем тогда покупать дворцы?
Лерой от души рассмеялся.
— Я многих сюда привозил, но ни один из моих гостей не сказал: а не велик ли он для тебя?
Хейзл фыркнула.
— Если ты не хочешь держать обслуживающий персонал, то это глупо. Зачем ты все-таки купил этот замок?
— Честно говоря, купил совершенно случайно. Вначале я искал небольшой фермерский дом, а потом увидел этот замок. Он разваливался на глазах и нуждался в спасении. Я вообще люблю спасать, — добавил он многозначительно.
