алкоголем и волнением.
— Все будет хорошо! — горячо убеждает меня подруга. — Судя по тому, как твои прикипели к парню после одной только встречи, он действительно профи. Отыграете для родаков концерт в трёх актах и выдохнешь со спокойной душой. Главное, чтобы ценник чувак не задрал.
— Главное, не смотреть ему в глаза, — бурчу в подушку.
— О, боже, я сейчас позвоню на работу, скажу, не получается сегодня выйти, — цокает подруга. — И пойду с тобой.
— Да не надо, — через силу говорю я. На самом деле, я бы не отказалась, чтобы Ангелинка со своей непробиваемой уверенностью прикрывала мне тылы. Или вообще все сделала за меня. Но это капец эгоистично. Я справлюсь. Справлюсь.
— Помни, Идончик, если делать морду кирпичом, тебя никто не прошибет! — напутствует подруга, прежде чем пойти собираться на работу.
А я укрываюсь одеялом с головой и притворяюсь мертвой столько, сколько позволяет мне напоминалка на телефоне.
Погода сегодня — чисто питерская. Подстать настроению. На градуснике всего минус шесть, но ощущается, как все минус двадцать, ветер проникает под пуховик и вымораживает прикрытые джинсами ноги, колет щеки, бросает в лицо мокрый снег. Шапка намокает ещё до того, как я спускаюсь в метро, приходится ее стянуть и прикрыть волосы капюшоном, плотно завязав под подбородком. Ну и видок у меня должно быть!
Кофейня встречает ударившим в лицо теплом и запахом сладкой выпечки. Кожу покалывает от контраста с улицей, а нос начинает чесаться. Стягиваю задубевшие на руках перчатки, развязываю окоченевшими пальцами завязки на капюшоне и сбрасываю огромную куртку. Пожалуй, сегодня я не буду жмотиться и возьму огромный стакан обжигающе‑горячего кофе.
Я пришла сильно заранее, так что, когда бросаю взгляд на тот самый столик, забронированный за ушлым бизнесменом, никак не ожидаю увидеть там Его. Да ещё и в компании какой‑то девицы.
Щеки тут же вспыхивают при взгляде на Вову. Я почти убедила себя, что я здесь босс и могу творить любую дичь, нести любую околесицу, и мне не должно быть стыдно и неловко. В конце концов — это просто коммерческая сделка. Разбежались и забыли.
А тут он: откинулся на стуле, весь такой самоуверенный и дико, просто дико сексуальный. До барабанов в грудной клетке и слабости в коленных суставах. Закинул ногу на колено, постукивает длинными пальцами по стаканчику с кофе, пока читает бумажку перед собой. Техзадание. Я помню.
На девушку напротив даже не смотрю. Той коротышки из бара, изучающей его гланды, итак хватило выше крыши для моей сильно прокачанной памяти. Лучше не запоминать лиц, чтобы потом не выдумывать то, что меня вообще не должно касаться.
Увлеченная видом лощеной копии Курта Кобейна не замечаю, как упираюсь в стойку заказов.
— Привет! — звонко здоровается девушка‑бариста, привлекая мое внимание.
Кажется, это та же, что была здесь в прошлый раз. Подруга НеКобейна.
— Добрый… день, — неловко здороваюсь я, задирая голову вверх. — А можно мне… — читаю ничего не говорящие названия на грифельной доске. — Латте. Большой.
— Я бы рекомендовала взять Раф со специями, — доверительно наклоняется вперёд и понижает голос. — Согревает лучше любого… — кивает в сторону Вовы. Мужика, очевидно, мужика.
Черт, видела, как я на него пялюсь. Очередная порция неловкостей подъехала.
— Эм, хорошо. Большой, — перекидываю куртку на левый локоть и тянусь за кошельком в сумку. Естественно, заливаясь краской.
— Он скоро освободится, — говорит девушка за стойкой, запуская кофе‑машину. — Сезон повышенного спроса, — насмешливо кривит лицо. — Садись, я принесу.
Неужели узнала меня? Не то, что некоторые…
Борюсь с собственной натурой и следую совету Гели: сажусь за столик, с которого открывается вид на профиль идеального парня, и делаю морду кирпичом. Внутри разгорается настоящий пожарище, буквально выжигающий мои нервные клетки. Лёгкое волнение перерастает в почти панические нотки. Я в секунде от того, чтобы встать и убежать, сверкая пятками. Просто потому, что я даже представить не могу, насколько все это будет неловко.
Может, он вообще откажет. Высокий сезон, более интересные варианты на горизонте. И тогда я просто умру на месте.
Или зайду в хозяйственный по пути. Нам срочно нужен удлинитель.
Говорю себе не пялиться в его сторону, но это чертовски сложно. Он, как статуя посреди Эрмитажа. Картины вокруг, это, конечно, здорово, но трехмерное мраморное изваяние все равно привлекает гораздо больше внимания. Особенно, если эта статуя упакована во все черное и красиво кривит губы, разговаривая с собеседником.
Меня кидает в жар от волнения и предвкушения одновременно. Через каких‑то несколько минут его внимание будет сосредоточено на мне. Мне эта зелень яркой радужки, мне — насмешливый излом рта, мне — горьковатый острый запах. Если очень постараться, можно дофантазировать, что я за все это не плачу.
— Держи, — передо мной вырастает девушка‑бариста и ставит фирменный стакан на стол.
Я благодарно киваю, не в силах открыть пересушенный волнением рот. Боже, а ведь мне сейчас предстоит монолог.
Как это все будет? Мне придется начать с подробного рассказа, чтобы напомнить кто я такая? Или моей коротко брошенной фразы по телефону о знакомстве в августе должно было хватить?
То, что у него плохая память на лица я уже поняла. И даже смирилась, что не стала особенной в череде его заказов. Ладно, не смирилась. Как меня можно было не запомнить?! По нему так часто бегают мыши? Или его каждая провожает десятком контейнеров с едой?
За контейнеры, кстати, втройне обидно. Это был отличный повод для очередной встречи, если бы он захотел, а я не ступила.
Но это все лирика. Понятно, что тут ничего личного, один только бизнес.
Отпиваю горячий кофе и отвлекаюсь на горящий пищевод. Ух, убойная штука. Я успеваю отогреться и даже вспотеть в теплом свитере под горло. Проверяю, нет ли унизительных следов подмышками, когда слышу, как скрипят ножки стульев по полу.
Они закончили. Закончили. Мой черед.
Провожаю взглядом спину девушки, встаю, хватаю свой кофе и куртку, и делаю уверенный шаг в сторону Вовы. Что ему сказать, с чего начать, я так и не придумала. А он, подлец, скользит по мне все тем же равнодушным взглядом, снова разжигая
