список. Я решила, что мы в расчете.
— Это тебе сколько было? Восемнадцать?
Киваю.
— Только не говори, что он у тебя первый был.
Отворачиваюсь.
— А познакомились вы где? Ты не похожа на тех, кто шляется по ночным клубам, где он находит своих… — Асадова красноречиво поджимает губы.
— Мама моей подруги у ваших соседей дом убирала, у Гордеевых, — шмыгаю носом. Придумывать что-то не хочется, говорю как есть. Вот только о мести Артема рассказывать не буду, это не мое дело. — Подруге надо было подменить маму, она попросила ей помочь. Мы приехали. Познакомились с Артемом, он в тот день решил бассейн почистить. Переоделся в рабочую одежду, я и подумала, что он у вас работает. Я потом сама приехала убирать, а к вам на крышу котенок забрался и слезть не смог. Я спасать полезла, тут Артем пришел. И мы его вместе спасали… Если бы я знала, что он ваш сын, то никогда бы…
Снова отворачиваюсь, потому что предательски дрожат губы.
— Вот козел, — в сердцах хлопает ладонью по столу Асадова, и я ошеломленно на нее таращусь. Но она совсем не смущается. — Чему ты так удивляешься?
— Он же ваш сын!
— Ну сын, ну и что? Весь в своего папашу, тот такой же был. Чуть что — орет, бегает, руками машет. Все у него кругом виноваты, один он безгрешный. Это тебе хорошо, у тебя девочки. А сыновья только до определенного возраста хорошие мальчики. Потом опа — и все. Такие же как все мужики.
От удивления хлопаю глазами, а Асадова продолжает допрос.
— Получается, он тебя бросил? Сразу же?
Я стараюсь быть объективной.
— Нет, почему. Артем предложил быть его любовницей. Периодически летать к нему на свидания. Обещал поддерживать материально. Я сама отказалась.
Асадова коротко матерится, и я округляю глаза.
— А нормальных отношений не предлагал?
— Артем сказал, что ему не нужны отношения. Я так понимаю, у него был неудачный опыт, и он разочаровался в девушках, — осторожно объясняю, но Асадова насмешливо фыркает.
— Ну конечно. Свяжется с прошмандовками, и потом страдает весь такой разочарованный. А надо с нормальными девушками отношения начинать, тогда и разочаровываться не придется. Вот чем ему Владочка была не такая, а? Так нет же, видите ли, она для него дура. Ну да, ума она небольшого. Но ты покажи мне умную, которая такого засранца как он выдержит!
Сдержанно пожимаю плечами. Обсуждать Владу мне хочется меньше всего.
— Чего ж ты ко мне не пришла, девонька? — голос матери Артема звучит так участливо, что снова наворачиваются непрошенные слезы.
— Я не знаю, — шепчу растерянно, — я думала, вы как и он…
— Ты не думай, Тема на самом деле неплохой, — Асадова берет меня за руку, и я от неожиданности вздрагиваю. — Он отойдет. Перебесится, и отойдет. Ты, главное, ему не перечь и со всем соглашайся. А потом делай по-своему.
— Как это? — моргаю непонимающе.
— Обыкновенно. Просто будь умнее. С такими как Асадов лоб в лоб нельзя, они тогда еще больше упираются. Надо быть хитрее. И мудрее. Ничего, поживешь с ним, научишься.
— Я не буду с ним жить, — качаю головой ошарашенно, но Асадова лишь хмыкает.
— Не буду тебя обманывать, девонька. Придется. Он теперь от тебя не отстанет, пока ты за него замуж не выйдешь. Это же Асадов. Там все должно быть по его правилам.
И пока я прихожу в себя от шока, резко меняет тему:
— А ты значит Пашкина дочка? Смотрю, так похожа на него…
Сегодня определенно день потрясений и открытий. Поднимаю на нее изумленный взгляд.
— Вы знали моего папу?
— Мы с ним вместе учились. На разных специальностях, но на одном факультете. Он же звездой университета был, самый красивый парень. Мы все по нему сохли. Он меня пару раз на вечеринках на танец пригласил, потом домой проводил, и мы поцеловались. Я тогда так влюбилась, жуть. Каждый вечер в подушку рыдала. Но он такой был, переборчивый. Я потом Асадова встретила, он меня в оборот взял. Но долго еще Пашку забыть не могла, а он на Катерине женился, она младше нас была. Позже намного, у нас с Мурадом уже Тема был большой. Когда Пашка погиб, я так плакала. Все думала, если бы у нас срослось, может и он бы в живых остался. Вот так, Аленка, я чуть не стала твоей мамой.
Асадова шутит, но ее голос дрожит, а в глазах стоят слезы.
— А там кто знает. Мой Мурад тоже погиб, значит такая судьба. У него хоть характер был крутой, тяжелый, но он меня любил, я с ним себя настоящей королевой чувствовала. Артем тоже такой. Если влюбится, то все. Они ж перфекционисты, у них все до конца и без остатка, — она встает и кладет руки мне на плечи. — Ты не реви, Аленка. Все управится. Пойдем, я тебя домой отвезу. Лариска там следит за девочками, а я тоже потом к ним поеду. Отпишусь тебе, что и как.
— Спасибо, я сама, — поднимаюсь вслед за ней, — мне тут идти полквартала. Мы с вами дольше объезжать будем. Мне надо вещи девочкам собрать и игрушки.
— Я бы на твоем месте не спешила, — говорит Асадова. — Он завтра сам с грузовиком приедет.
— С грузовиком? Но зачем?
— Как зачем? Тебя перевозить. Я тебе целый час о чем талдычу?
— Я не поеду к нему, госпожа Асадова, — качаю я головой, и она возмущенно фыркает.
— Какая я тебе госпожа? Галина я, а если захочешь мамой называть, тоже не обижусь. Госпожа… Ты еще меня владычицей морскою назови!
Не могу сдержать улыбки, хоть на самом деле смешного здесь мало.
— Ты, конечно, делай как знаешь, — скептически щурится Галина, — но попомни мое слово. Быть тебе Асадовой в самые короткие сроки.
Молча пожимаю плечами. Это мы еще посмотрим.
— Так просто взял и увез? Вот паразит, — бабушка возмущенно хлопает себя по бокам, а я сбегаю в детскую.
Знаю, если она сейчас начнет дальше расспрашивать, я не выдержу и снова начну плакать. Но я больше не хочу плакать из-за Асадова, и так уже целый океан слез из-за него выплакала.
Сейчас я держусь. Сама не знаю, откуда силы берутся, но я стараюсь не думать о том, что Артем может так со мной обойтись. Просто взять и отобрать девочек.
Есть еще кое-что, помогающее мне не скатиться в истерику — Галина Асадова. Конечно, она как любая мать старается обелить своего сына. Но есть крохотная надежда, что она
