я услышала, как мистер Чамберсон пытается перекричать шум уличного движения:
– Интересно, Уильям знает о твоих финансовых проблемах?
– Что? – спросила я, оборачиваясь. – Если это шантаж, то неудачный. Я никогда…
Я хотела сказать, что никогда не думала о том, чтобы решить свои проблемы с помощью Уильяма, однако… это было не совсем правдой. Я знала – у него много денег. И все же не желала ни подачек, ни легкого пути – не в моем характере. Мне нужен собственный успех, а чек Уильяма, наоборот, перечеркнул бы его. Даже то, что я приняла предложение по маркетингу, противоречило моим принципам. Но мне нужно было хоть что-то сделать, и я согласилась… Хотя продолжала считать это исключением.
– Я никогда не просила у Уильяма денег и не собираюсь!
– Конечно, ты достаточно хитра. Ты подождешь, пока он побольше в тебя вложится! Может, даже однажды заговорит о помолвке. Готов поспорить, будешь отговаривать его от брачного контракта.
Я покачала головой:
– Похоже, Уильям не в курсе, что мы с вами сейчас беседуем?
– Не важно, в курсе он или нет. Мы его родители и хотим ему добра. Мы знаем, что для него благо. Ни в коем случае не ты! Не пытайся прыгнуть выше головы, малышка. Не отстанешь от нашего сына – мы с тобой разберемся!
Он развернулся и зашагал прочь, жена последовала за ним.
Так, готово! Я любовался делом своих рук – посреди квартиры высилось грандиозное сооружение. Забава для Бестии – башня-лабиринт из разрезанных картонных коробок. Можно переходить из одной «комнаты» в другую, взбираться на этажи – из отходов я соорудил пандусы. Скрепил все это скотчем. Чудо инженерного разума!
А маленькая засранка не желала туда заходить.
– Ты хотя бы попробуй, – сказал я ей.
На макушке у Бестии красовался розовый бантик – подарок парикмахера. Она сидела на диване и смотрела на меня как на идиота.
Я встал на четвереньки и сунул голову в одно из отверстий.
– Видишь? Залезаешь сюда, и можно добраться до самого верха. Это же круто! Честное слово.
Бестия опустила голову на лапы. Смотрела на меня и не двигалась.
Я вздохнул:
– Ну смотри, заведу кота! Тогда будешь посговорчивей.
Бестия, как всегда, ничего не ответила, и я решил оставить ее в покое.
А проверю-ка я телефон. Черт, я не дал Хейли свой номер, но мне это даже нравилось. Такое старомодное ухаживание – чтобы поговорить с ней, надо прийти в пекарню, и мне доставляло удовольствие изобретать для этого предлог.
Единственное сообщение – от Зои Паркер. Я чуть не зарычал! Еле подавил раздражение.
Зои (18:24): «Нам нужно поговорить. Я кое-что узнала о твоей новой подружке, думаю, тебе будет интересно. Твоим родителям я уже сообщила. Поверь, она вовсе не та, за кого себя выдает».
Я отложил телефон и покачал головой. Вот ведь фигня какая! Сначала у нас с Зои все шло нормально, однако довольно скоро я начал замечать некоторые странности. Она запоминала мельчайшие детали разговора и была в курсе многого, о чем я ей никогда не говорил, – может быть, из социальных сетей или статей, которые обо мне писали. Так обычно ведут себя поклонницы. Если бы меня спросили, кто моя девушка, о Зои я подумал бы в последнюю очередь. После того как мы расстались, я взял за правило – никаких серьезных намерений и не оглядываться назад. И так продолжалось до тех пор, пока я не познакомился с Вишенкой.
Хейли пришла вовремя. Она была просто взбешена, и ей это очень шло. И вновь я подумал: ей все к лицу – когда она злится, когда счастлива, когда я с ней рядом…
– О, здорово! Ты только что из душа?
Она испуганно отшатнулась:
– Ты о чем?
– Приглашаю тебя на вечеринку, будешь моей спутницей-конфеткой! Знаешь, мужчин на приемах сопровождают девушки… Как украшение.
– Мы же договорились – у нас рабочие отношения!
– Конечно. Ты поработаешь профессиональной конфеткой. Самой что ни на есть! Я с места не сдвинусь, если ты не будешь взирать на меня с восхищением.
Гнев сбежал с ее лица, она слабо улыбнулась.
– Ты всегда так напролом прешь?
– Когда как. Значит, да?
Она вздохнула:
– Да. Сегодня просто сумасшедший день! Вечеринка, наверное, была бы кстати. Только я не одета для вечеринки…
При звуке ее голоса Бестия навострила уши. Она лежала на диване, свернувшись калачиком. Никогда бы не подумал, однако я с этой псиной как-то подружился. Вчера вечером мы с ней вместе смотрели сериал, я почесывал ей животик.
– Не беспокойся, я все подготовил.
Хейли сложила руки на груди и подозрительно на меня посмотрела. Облизнула губы и покачала головой:
– Мне уже страшно…
– Боишься выглядеть как богиня?
Пока она стояла у лифта, я достал коробку. Чуть больше часа назад я дал поручение личной помощнице купить самое откровенно-эротичное и самое дорогое платье, какое только найдется. Мне не терпелось увидеть выражение лица Хейли.
Я открыл коробку и поднял платье за плечи. Свободно сплетенная паутина из полосок шелковой ткани кремового цвета с маленькими бриллиантиками в узлах. В глазах Хейли мелькнул панический ужас! Я еле сдерживал смех.
– Не хочу показаться неблагодарной и все такое…
– Ну что ты, столько стараний! – Я не выдержал и захохотал. – Да пошутил я! Может, когда-нибудь ты и наденешь его для меня… Ладно, оставим это на потом. Настоящее платье – вот, в другой коробке.
– О господи, что это? – спросила Хейли, увидев картонный лабиринт для Бестии.
– Собачья башня. Я с такой любовью строил ее, а эта неблагодарная скотина…
– Собаки не любят лазить по башням! Это скорее для кошек.
– Наверное, люди просто не строят собакам башни и не дают им порезвиться?
– Ага, – засмеялась Хейли, – наверное.
Я подал Хейли руку, чтобы помочь ей выбраться из лимузина; на этом мои джентльменские манеры закончились. Моему взгляду представилась прелестная ложбинка в вырезе платья, я просто впился в нее глазами. А какие у нее очаровательные ножки! Хейли выскользнула из машины и подошла ко мне.
– Ты меня разыгрываешь, – выдохнула она.
– У тебя что, морская болезнь?
– Нет. Просто я всегда считала, что вечеринки на яхте бывают только в кино.
Я усмехнулся:
– Богатые люди тратят кучу времени и денег – любят повыпендриваться. Им хочется быть особенными.
– Как будто ты не из их числа.
Я пожал плечами, осторожно обнял Хейли за талию и повел вниз к причалу. Впереди нас еще несколько нарядных пар направлялись к самой
