Ты едва-едва обрела возможность полноценной жизни. Я не хотел тебя ломать. Боялся, что не выдержишь напора… — признался едва слышно, овевая горячим дыханием припухшие губы. — Ты не убедишь меня, что я ошибался. Думаю, все было не зря… Да?
Поцеловал, дышит.
Но такая отстранненная, будто в прострации.
В шоке?
Потрясена?
Я был несдержан. Не самый притяный первый раз для девочки.
Наверное, стоило быть нежнее.
Но я бы не смог иначе.
Она позволила этому случиться на моих условиях, и внутри все кипело от признательности, щемящей нежности, восхищения.
Моя смелая девочка. Жутко настойчивая.
Вывела из себя. Выгрызла желаемое…
О, у меня внутри все трубило.
Член снова налился тяжестью.
Но на этот раз хватило выдержки немного подвинуться в своих желаниях.
Повел губами ниже.
По ее побдородку, шее, груди.
Медленно и непрерывно довел линию до низа ее живота, лобка… Скользнул ниже, собирая ее вкус, вкус металла. Наш вкус…
Накрыл губами плоть, коснулся языком.
— Лео! — тихий, охрипший от криков голос.
Я всей кожей ощутил, как она вспыхнула от непроизвольного стеснения.
Новая грань откровенности для нее — бездна возможностей для меня.
— Не закрывайся. Ты хотела… быть моей? Будь.
Продолжил.
К финалу пришли вместе: она, извиваясь киской на моем языке, вбиваясь бедрами в алчный рот, я — заливая спермой кулак.
***
Потом — темнота, внезапный сон.
Утро…
Я проснулся первым, сел, разглядывая жену.
Шок. Стыд. Принятие. Удовольствие.
Укоры собственной совести.
Разве должен был я мучить ее — так. Вся в следах…
Ясмин пошевелилась, поискала рукой на кровати и встрепенулась.
— Я здесь, — позвал.
Она встретилась глазами с моим взглядом.
Хотелось так много сказать, но мы молчали. Как будто впервые видели друг друга и знакомились в новых реалиях.
— Это… Это то, что ты прятал от меня?
— Лишь малая часть, — признался честно.
— Я… подумаю, — прикрыла глаза.
Что?
Леонид
Инстинктивно дернулся вперед, ощутив внутри темный вихрь. То, чего всегда боялся.
Страшился получить ее всю — как женщину, как свою женщину, и понять, что мне мало… Мало всего!
Это ужасное стремление, у которого не было границ и пределов.
Я мигом захотел предъявить на нее свои права.
По-новому.
Утверждаясь в них.
Закрепляя.
Тело Ясмин — как карта моих прикосновений, но я ощущал зверскую потребность — еще.
Алчность, не знающая границ.
Сел рядом, движение вышло резким, быстрым.
Но Ясмин не отпрянула в сторону, напротив, села, позволив одеялу скользнуть ниже.
Стыдно ли мне за эти следы — синяки-укусы?
Стыду моя алчность еще не уступила трон и хотела пировать дальше.
Ясмин потянулась ко мне, обняла за плечи и поцеловала в щеку, опустила голову мне на плечо, обескуражен этим жестом.
— Доброе утро, — оставила легкий поцелуй. — Мне приготовить тебе завтрак? Или ты вернешь тот долг, который остался неисполненным с твоей стороны?
Я чувствовал себя зверем, застывшим в прыжке. Просто заморозили.
— Ммм?
— Сгоревший завтрак, Лео, — шепнула на ушко, едва коснулась его губами. — Я хочу в душ. И я… подумаю насчет всего.
— Вот как?
Сжал пальцы на ее талии, крепко-крепко, потом отстранил ее от себя и посмотрел в глаза.
— Ты уже принадлежишь мне.
— И ты обещал мне не вредить, — напомнила она, дотронувшись до моей ладони. — Можно ли расценивать вредом, когда другого человека принуждают к чему-то против его воли?
Я рыкнул.
Вот уж…
Не думал, что меня… поймают!
На моих же словах.
— Это… жестоко. Просто охуеть как жестоко. Ты себе не представляешь, насколько.
— Позволь понять? Я хочу подумать, — упрямо заглянула мне в глаза. — Ты сказал, это лишь часть. Я хочу понять больше. Но мне нужно знать. Ты держишь в тайне свои желания, я хочу понять каждое из них.
— Каждое.
— Да. Но не все сразу. И я хочу иметь выбор. Ведь ты поклялся мне не вредить, — подняла мою ладонь со следами глубокого пореза и поцеловала.
Как будто оставила мне на сердце клеймо. Снова. Поверх миллиардов других.
— Как юрист, что ты требуешь от своих клиентов, пытаясь решить их вопросы?
— Честности. Ясности. Если они налажали, я должен знать, как и где. Только располагая полной информацией, я могу пораскинуть мозгами и понять, можно ли что-то сделать или нет. Это если сильно вкратце.
Ясмин чуть не подпрыгнула, подалась вперед, ерзая, уже едва ли не у меня на коленях, чертовка!
— Тогда будем считать, что я — юрист твоих тайных желаний. Ты должен показать мне каждое из них. Быть открытым.
— Ооо…
— Я не буду трясти тебя, как ребенок трясет мешок с конфетами, чтобы увидеть все сразу, — рассмеялась она. — Я хочу долго-долго выбирать и смаковать каждую сладость, вытягивая по одной.
— Каждую.
Я потянул ее узкую ладонь, опустив на свой член.
— Это лишь малая часть, Ясмин.
— Я уже поняла, — вспыхнули ее щеки. — Ты говорил очень много. Путано и не очень. Я хочу это… — обвела меня не менее жадно. — Твой мешок с подарками.
— От некоторых может стынуть кровь в жилах.
— Ты меня отталкиваешь, запрещая самому себе, рычишь, кусаешь. Пугаешь нарочно. Почему… Почему меня это будоражит?
— Ты — моя. Я не ошибся. Ты — моя девочка. И это не только ты будешь раскрывать свои подарки… — обвел ее жадно. — Но и я.
— Я — тебя. Ты — меня, — встрепенулась. — Я чувствую, что подо мной снова все мокрое. Горячее. Только от разговоров.
— Так покажи мне это.
— Я ужасно выгляжу. Вся… в…
— В крови. В сперме. Это не твоя ошибка, а мое упущение. Я опытнее, взрослее. Я должен был сделать твое пробуждение комфортным, без стеснения. Забылся. Ты заставила меня забыться.
“Я забылся в тебе” — мысленно.
— Поэтому сейчас ты покажешь мне всю себя. Не ради секса. Я должен оценить ущерб и собственные промашки. Это моя обязанность.
— Тотальный контроль? — вспыхнули догадкой глаза Ясмин. — Поэтому ты сам выбираешь мне трусики? И не только…
— Я продолжу это делать. Ты не заставишь меня прекратить. Даже не пытайся.
Ясмин снова меня обняла, потерлась нежно о мою скулу своей щекой. Тонкие пальчики зарылись в мои волосы.
— Если бы ты знал, как у
