недавней неги взаимопонимания. – Я и моя семья, принесли слишком много бед тебе и… Это ты прости.
– Что? Нет. Ты не виноват…
– Не нужно этого. Я знаю все свои ошибки и к ним прибавились еще и эти. Так что не стоит. Но отпустить тебя и Катю я, как ты понимаешь, пока что не могу. Останетесь тут под охраной. Он знает, что она моя, – кивает в сторону кроватки и его глаза тут же теплеют. – Поэтому прошу не делай глупостей.
Не могу с ним не согласиться. Его отец меня пугает так, что я чувствую, что старею от страха, каждый раз, когда вспоминаю о нем. Не знаю, как мне тогда удалось вот так открыто ему в глаза смотреть и дразнить.
– Стас, а мои родные. Он сказал, что…
– За них тоже не переживай. Я все устрою как нужно, – уходит из комнаты, но на пороге останавливается и поворачивает голову в мою сторону. – Извини меня, за все мои слова и что тогда так облажался.
– Я сама виновата, что не пришла к тебе в первую очередь, а согласилась на все их условия.
Уходит. А у меня в груди щемит так, что отдает в позвоночник. Мне бесконечно жаль его, но пора научиться отпускать. Уже есть та, которая о нем позаботится и утешит. Уверена, он сейчас ей позвонит, и они будут долго говорить, как и мы когда-то. Стас любит в состоянии не самом позитивном слушать мой… голос своей женщины. Говорит успокаивает очень. Вот и она его быстро успокоит.
– Продолжай еще сильнее закапываться, Алиса, – ругаю себя шепотом и подхожу к кроватке. – Ну что девочка моя, познакомилась с папой?
В ответ она, выслушав мой вопрос начинает пускать слюни и кусать свои пальцы, надувая пузыри.
– Кажется, ты ему очень понравилась, дочь. А видела, какой он у нас красивый? – беру ее на руки и продолжаю монолог с моей очаровательной малышкой.
В тот день Стаса я больше не видела. Мне кажется, что он даже домой не возвращался. Либо спала так крепко, что вообще редкость для мамы кормящей грудью младенца.
Стало вновь страшно.
Мама уже выбрала квартиру, и счастливая собиралась переезжать, но волновалась за меня. После моих слов, что я не приеду выбирать жилплощадь в ней, закрались сомнения о моем здоровье в целом.
Но утром в субботу, после моих заверений, что все у меня хорошо, она все равно приехала ко мне с дедом вместе. И боже, я так была этому рада.
– Пропустите пожалуйста, это мои мама и дедушка, – вышла к охране, после смс что они приехали.
Счастливая обняла ее и дедулю и сразу же повела в дом, чтобы не начала причитать на виду у того, кто легко обо всем доложит Стасу.
– Ого, какой красивый дом, Алиска, – воскликнула она, обойдя весь первый этаж с Катей на руках.
Дедушка же сел на кухне и ждал свой горячий чай.
– Тебе нездоровится? – с беспокойством посмотрела на него и то, как он кутается в свою старенькую клетчатую рубашку.
Я помню, как ему ее подарила бабушка. Он долго не носил ее. Потом только по праздникам одевал. А когда она умерла и вовсе в единичные случаи. Как этот, например.
– Не бери в голову. Мне не мало лет уже, внуч. Вон правнучка на моих глазах растет. Так что давление оно такое.
– А может к врачу?
– Да был я, думаешь твоя мать позволила бы мне так просто отсиживаться? Погнала взашей и за руку в кабинет вошла.
– Ладно, поправляйся. А то, Катюша по тебе соскучилась явно. Да и по маме тоже, вон ко мне идти отказывается, вцепилась в нее.
– Ну а на что бабушки еще нужны? – откликается она. – А ты отдыхай. Спину береги.
– Она уже почти прошла.
– Приедешь и тебя в больницу отведу. А теперь признавайся, в чем тут дело?
Ну вот.
– Ма, ну не надо сейчас. Тем более удостоверилась что я здорова и не избита никем.
– А где Багров? Ты с ним по поводу Кати говорила?
– Говорили, мам. И кстати, мы все между собой решили. Никто ни в чем не виноват. Так что перестань на него бочки катить, прошу.
– Это кто еще… Ты посмотри, – вдруг причитает мама. – Он еще и дочь против меня настроил.
– Никто не настраивал никого. Мы поговорили. Все обсудили. Стас дочку первый раз увидел, – улыбаюсь, вспоминая как он гладил ее по щеке.
– А чего поплыла? Ах… – встает резко. – Вы вместе опять?
– Елизавета успокойся, – вмешивается дедушка. – Пусть сами разбираются. Вспомни как ты нас с мамой гоняла, чтобы не лезли к вам с Захаром.
– Папа, ну он же не отказывался от детей, а тут…
– Так, я все сказал.
– Да успокойтесь вы оба. У Стаса невеста есть, ребенок будет, вы о чем?
– Вот те раз. А ты на кой тут сидишь? Что вообще происходит?
– Лиза…
– Мама…
– На меня не надо тут волком смотреть. Моя дочь сидит в доме у почти женатого мужчины, а виновата я?
Устало опускаю голову на руки и вздыхаю.
На мою голову ложится мамина ласковая рука и начинает гладить.
– Прости, дочь. Я же волнуюсь за тебя.
Прижимаю ее руку своей и сплетаю пальцы, в том же положении, не поднимая головы.
– Знаю. Я ведь, и сама теперь мама.
– Ты умница у меня. Больше лезть не буду, но будь аккуратна.
– Хорошо, мамуль, – сдвигаю ее ладонь к своему лицу и целую.
– У кого телефон звонит? – спрашивает дедушка.
– Ой это у меня, – бегу за ним в гостиную и поверить не могу. – Это Аня, – кричу всем забегая к родным на кухню.
Поднимаю трубку и жду услышать ее родной голосок.
– Алис? А ты чего молчишь?
– Привет, солнышко, – тут же в слезы и я и мама и дед.
– Ого, вы все там вместе? Сейчас на видео переключу, подождите.
Отодвигаю телефон, и мы наконец ее видим. Уставшую, бледную, синяки под глазами, но такую настоящую, веселую.
– Привет семья. Я по вам так соскучилась. Израиль больше не привлекает меня, тут скучно.
– Подожди, бегать начнешь, назад не захочешь.
– Ну не, я лучше поближе к вам.
– Анют, как ты?
– Ну не плачьте, с Кати пример берите, вон счастливая пальцы жует. Все хорошо у меня. Доктор сказал, что операция прошла успешно. И благодаря тому, что я соблюдала полный покой, осколок почти не сдвинулся с первоначальной точки. Так что сейчас восстановлюсь после операции и в бой.
И мы выдохнули. Так что опустошили свои легкие в
