бесшумно, а Надия уже сонно моргает глазками.
За окном еще темно. Федя планирует быть в городе как раз к открытию торгового центра. На всякий случай фотографирует бирки на одежде малышки, чтобы угадать с размером. И это не единственный замер, который он делает. В портмоне лежит клочок бумаги, которой Федя обернул безымянный пальчик своей девочки. С размером прокола быть не должно.
– Рано еще, родная, – мягко усмехается Белый, а, натянув свитер, торопливо подходит к девочке. – Спи. Я мигом смотаюсь.
– Можно с тобой? – зевает она.
Федя очень хочет согласиться. Но нет, пусть уж лучше выспится, потому что у Белого и на грядущую ночь грандиозные планы. Можно сказать, от этих планов зависит судьба Белявского, или жизнь. В крайнем случае – целостность некоторых жизненно важных органов, когда Мухтар Врагинов узнает об этих самых планах. Потому что задумка Феди явно выйдет ему боком. Но решение уже принято и «обратку» Белый не включит.
– Лучше выспись хорошенько, – качает головой Федя.
Рукой он отводит волосы от нежного личика, заправляет пряди за ушко. Под ребрами щемит сильнее, когда его грубую ладонь перехватывают тонкие пальчики. Надия трется щекой о его руку, вздыхает.
– Не хочу без тебя, – шепчет она, но сдается, потому что усталость берет.
– Поспи, я скоро, – обещает Белый.
Тянется к ней, целует в щеку, уголок рта, слизывает негромкий стон.
Так, стоп, тормози, Белый. Иначе опять затянет.
Белый с трудом, но отстраняется. Укутывает малышку одеялом, оставляет на тумбе таблетки, которые нужно выпить, и теплый чай.
Мать уже в курсе. Обещает прийти пораньше, чтобы накормить девочку завтраком. Что уж скрывать, а Феде очень нравится то, как матушка принимает его Надию.
Из дома Белый выходит быстрым шагом. Тачка уже прогрета и ждет его, но Федя не торопится сесть в нее. Загружает приложение в телефоне, чтобы проверить камеры.
Все в порядке, но один мелкий вопрос не дает Белому покоя.
Федя прыгает в тачку, выезжает за двор, следит за тем, как ворота закрываются, а сам выходит из теплого салона. Набрасывает капюшон на голову, осматривается.
Дорога пустая. Но видны четкие следы от протектора шин.
Белый срывается с места и огибает высокий забор. В сумерках мужчину почти не видно. А вот припаркованную в кустах тачку – Белый заприметил еще вчера. Пробить номер труда не составило. Так что, Федя, можно сказать, готов ко встрече с незваным гостем.
Заглянув в окно со стороны водителя, Белый ухмыляется. Стучит костяшками по стеклу.
Стекло медленно опускается.
– Мимо проезжал, решил поздороваться? – предполагает Федя.
– Типа того, – слышит сонный голос в ответ. – Федор Львович, вы это...
– Кто ж тебя так палиться научил? – хмыкает Федя.
– Ну конечно! Вы меня только сейчас заметили! – возражает пацан.
– А ты, значит, уже двое суток вот тут торчишь? Ой-бай, бедолага, – смеется Белявский и добавляет с осуждением: – Мог бы и в гости зайти, раз приехал в такую даль.
– Не было велено, – оправдывается парень.
– А чего было? Какие указания выдал отец? – напрягается Федя, сканирует взглядом сонное и немного расстроенное лицо паренька, и чеканит: – Учти, Надию не отдам.
– По указаниям все просто: сидеть и не высовываться, – буркнул Шамиль. – Никаких конфликтов. На контакт не выходить. Сестре на глаза не появляться.
Белый усмехается. Надо же, как все интересно. А ведь он свято верит в то, что стоит Варгинову узнать, где и с кем его дочь, как он тут же пригонит всех своих братков, чтобы вернуть ее домой.
Но нет, ошибается Федя.
– Федор Львович, только это... Бате не говорите, что вы меня спалили, а? – пробормотал Шамиль. – Если честно, как мужик Надиюхи вы мне очень даже нравитесь. Я вообще был за вас. Да и сестра вас любит.
– На «ты» давай, – кривится Белый и задумчиво барабанит пальцами по тачке Варгинова. – Ты бы в дом зашел. Только девочку мою не буди. Я в город мотнусь, к обеду буду здесь.
– Батя меня уроет в землю, – качает головой Шамиль. – И потом, Надиюха меня увидит, расстроится, разнервничается, решит, что я за ней. Нет, Федор Львович, вас дождусь. Заодно высплюсь.
– Ну, как знаешь, – кивает Белый и диктует код от сигнализации. – Если вдруг передумаешь.
Шамиль кивает, пожимает руку Белому.
Федя уходит к своей тачке. Садится в нее. Понимает, что улыбается.
Надо же. Варгинов в курсе, выходит. И пока ничего не предпринимает.
Это радует.
Федя жмет на газ. Раз уж такое дело, надо бы максимально быстро все уладить.
Белый тянется к телефону. Мысленно ковыряется в своей сейфе, прикидывает, сколько у него налички. А после открывает приложение и оставляет запрос в банке.
***
Мне не очень хочется открывать глаза. Все тело, утомленное и пронизанное приятной ломотой, кажется мне непослушным и чужим. Каждая клеточка требует поцелуя Феди, его крепких рук и горячего шепота.
Я тянусь, прижимаю к груди подушку Феди.
Интересно, который час? Уже обед? А что, если позвонить Феде и узнать, где он? Уже на обратном пути?
Или просто послушать его голос.
Нет, веду себя, как истеричная малолетка. Федя велел ждать и отсыпаться. Значит, так и буду делать.
Вздохнув, сажусь на постель, опускаю ноги на пол. Мне кажется, что тянет сквозняком.
Я не слышу, но наверное, Федя уже дома. И это он открывает входную дверь.
Торопливо подхватываю его футболку и натягиваю на себя. Уверена, что я похожа на пугало, но я даже не смотрю в зеркало.
Бегу прямо так, босая, навстречу любимому.
В коридоре испуганно вскрикиваю, потому что со всего маха врезаюсь в мужскую фигуру.
Цепкие пальцы хватают меня за руки.
– Надо же, как ты рада меня видеть, – негромко усмехается.
– Пусти! – требую я. Понимаю, что здесь я в безопасности. Это дом Феди Белого. И рано или поздно он вернется сюда. И тогда накостыляет этому подонку, как и в прошлый раз. – Сейчас Федор вернется!
– Вот уж не ври, конфетка, – возражает он, – пока Белый вернется и города, я уже...
Незваный гость намеренно не договаривает. Скользит по мне оценивающим взглядом. Задерживается на моей груди, двигается ниже.
Я стою перед ним в одной футболке, под которой ничего нет.
– Проваливай из дома! – чеканю я и со всей
