жизнь там, в Ржавом городе. И если я не сломаю его, он сломает меня. Окончательно.
Домой мы возвращаемся уже затемно. Не разуваясь, направляюсь в собственную спальню и открываю шкаф. Достаю оттуда свои толстовки и розовыми ножницами младшей сестры отрезаю на каждой капюшон. Все занимает не более десяти минут. Больше ни одному ублюдку я не позволю схватить меня и повалить на землю.
В ванной стягиваю футболку через голову. Все бока и плечи покрывают синяки. Часть из них свежие – чернильно-фиолетовые. Часть уже желтые, как спелая слива. Упираюсь руками в раковину и смотрю на свое лицо, всё в ссадинах и царапинах, а потом достаю из ящика машинку и закрываю дверь, чтобы никто не услышал.
Комната наполняется мерным жужжанием. Оно тает в воздухе, точно так же растворяя мою прежнюю жизнь.
Расставаться с волосами жаль, но густые и вьющиеся, они превратились в орудие для убийства – меня же. Без сожалений провожу машинкой от лба до самого затылка, и ржавые пряди падают в раковину.
Закончив, я застываю, глядя в треснувшее зеркало: глаза красные, лицо бледное, взгляд дикий, нечеловеческий. Меня бьет дрожь. И тогда поднимаю подбородок, заставляя себя смотреть. Смотреть и улыбаться. Вот только вместо улыбки получается оскал.
Добро пожаловать в Ржавый город. Чувствуйте себя как дома. И постарайтесь дожить до понедельника.
Глава 16. Август – прошлое
Бывают дни, когда, проснувшись, понимаешь, у жизни свои законы. Практически такие же, как в дикой природе. Жертва убегает, хищник – догоняет. Ты можешь выть, метаться, биться головой о стены – установленный порядок не изменится. И пока этот круг не оборвется, он будет повторяться вечность. Как в мультфильме про глупого кота и мышь. Исход всегда один. Но сегодня я собираюсь его изменить.
Стоя в центре школьного двора, я закрываюсь руками от пробирающего ветра, потому что на календаре осень. Хотя, возможно, дрожу по другой причине. За ворот, больше не скрытый капюшоном, забирается холод. Невидимыми каплями стекает по спине. Звенит звонок, но я не двигаюсь с места. Ты хищник или жертва? В мире, где третьего не дано, рано или поздно приходится сделать выбор.
Я не знаю, сколько их будет сегодня. И уйду ли домой на своих двоих. Инстинкты уже даже не кричат, сейчас они умоляют – бежать, но я крепче упираюсь ногами в асфальт, словно пытаясь врасти в него невидимыми корнями. Впервые мне хочется, чтобы меня заметили.
И они останавливаются…
От первых трех ударов получается увернуться. Четвертый пронзает ребра. Пятый, нанесенный подошвой ботинка попадает в бедро, и боль, как электрический разряд, обжигает ногу до самых пальцев. Главное, чтоб на землю не повалили, – верная смерть. Даже несмотря на то, что ты на школьной площадке, а в окна наблюдают десятки глаз.
Раз!
Главное, чтоб на землю не повалили, но я слишком долго бегал. А за каждый побег теперь приходится платить Ржавому городу кровью.
Два!
Главное, чтоб на землю не повалили, но ты уже летишь мордой в асфальт.
Три!
Простая арифметика до боли простого города. Если их в пять, в десять раз больше, не требуется много времени.
Когда звенит звонок, вокруг уже никого. Снова избитый, я переворачиваюсь на спину, глядя на серое небо. Гадаю, сколько еще таких дней мне придется пережить, чтобы доказать свою смелость и преданность этому месту. Ты хищник или жертва? Третьего не дано. И тогда меня осеняет. Мало перестать убегать. Надо стать тем, кто догоняет.
Медленно пошевелив руками и ногами, проверяя, целы ли кости, я поднимаюсь, упираясь ладонью в землю. Лист бумаги приклеивается к руке и я, все так же сидя на земле, отлепляю его от ладони. На картинке парень с перемотанными кулаками в красной куртке и такой же кепке. И внизу детским почерком: «Ли Вега – вечный чемпион Ржавого города».
Ли Вега… Ли Вега… Почему это имя на языке вертится?
«Ли». Незнакомец протягивает руку, и я отвечаю, принимая рукопожатие: «Август».
Следующие два дня я пытаюсь выяснить у одноклассников, кто этот парень. На меня смотрят, как на идиота, но рассказывают с воодушевлением. Стоит кому-то о нем заговорить, рядом тут же собирается толпа народу. Каждый не прочь послушать одну из историй. Теперь я понимаю, почему в Ржавом городе так много людей носят красные кепки. Это символ. Символ Ли.
Подростки не пропускают ни одного его боя, носят одежду с его инициалами и мечтают вырасти и стать на него похожими. Когда-то он профессионально занимался боксом. Уже в восемнадцать попал на Олимпиаду. А потом что-то пошло не так. Ли проиграл один из боев в самом начале своей гранд-карьеры и пропал с экранов. По информации в Интернете, просто не выдержал позорного поражения и, сорвавшись, сбежал. Местные же утверждают, что его подставили. В большом спорте всё решают деньги, а парню из Ржавого города сквозь них не пробиться. Они, словно стена, в которой с нашей стороны нет двери. Как бы там ни было, спортивная карьера Ли в прошлом. Сейчас он держит подпольный клуб, и после уроков я отправляюсь на его поиски.
Иду быстро, насколько позволяет хромота после утренней драки. Перелезаю через забор, чтобы быстрее добраться, и застываю перед вывеской из неоновых трубок: «Пятый угол». Сейчас они не горят, но ночью я бы и не решился сюда прийти. Черная металлическая дверь оказывается не заперта, и я толкаю ее.
– Ли Вега? – зову, прищуриваясь. В зале темно, пахнет резиной и железом. Из источников света – только лампочка над рингом, тускло освещающая часть помещения. – Мистер Ли?
Но ответа нет. Я подхожу ближе, осматриваясь. Касаюсь тугих растяжек, погладив их разбитыми пальцами, и улыбаюсь, представляя, каково это – очутиться по ту сторону канатов. Наклоняюсь и перелезаю внутрь, чувствуя себя сейчас крутым настолько, что аж яйца горят. Закрываю глаза, представляя себя здесь победителем. Ощущаю свет прожекторов на коже, крики толпы, запах пота и крови и гулкий стук собственного сердца. А потом женский голос вырывает меня из фантазий:
– Мне надоело, Ли! Сколько можно говорить об одном и том же?
Я застываю на месте, будто наступил на мину. Кажется, стоит убрать ногу – все вокруг разнесет.
– Тебя кроме твоего идиотского клуба вообще ничего не волнует!
Быть невольным свидетелем чужой ссоры жутко неловко. Тем более когда легенду города, сильнейшего бойца, словно школьника, отчитывает его девчонка.
– Я еще неделю назад просила тебя привести в порядок двор. Мне стыдно перед соседями. Я уже не говорю про засохший пень, что ты три
