не думать, на Катьку насела с учебой как мать-маньячка. Даже нормально не покормила супом, всухомятку перекусывали. А всё моя истерика виновата, которая до сих пор не проходит.
Снова выглянула в окно — машина Егора на месте. Написать? Нет? Да? Черт…
«Ты заглянешь к нам?»— отправила я Егору, и принялась ждать ответ, сидя у окна.
В его спальне погас свет. Зато в гостиной загорелся. А ответа нет. Почему он не отвечает?
— Боже, — подпрыгнула я в кресле, и разблокировала телефон.
Написал мне не Егор. Снова Виктор.
Я знаю, что не стоит открывать видео, которое прислал мне муж. По заставке понятно что там. Но большой палец сам потянулся к кнопке воспроизведения:
— Не подглядывай. Глаза точно закрыл? — услышала я свой веселый голос за кадром.
Витя сидит за столом, глаза закрыты, он с трудом сдерживает улыбку. Но она прорывается, кривит его губы.
— Не подглядываю. Можешь завязать мне глаза галстуком. Помнишь как мы…
— Вить, тут Катя. Не при ней, — шикнула я, и появилась в кадре, чтобы нацепить мужу на голову картонную треугольную шапочку для праздников. — Котя, твой выход, — прокричала та, прошлая я, и снова пропала из кадра, чтобы сместить его на дочку.
Ей здесь четыре года. Катя идет как пингвиненок — пухленькая, смешная, и тащит торт для Виктора, у которого День Рождения.
— Папочка, не открывай глазки, — пропыхтела дочка, и я снова оказалась в кадре. Приподняла дочку, чтобы она сама поставила торт на стол.
На торте всего три свечи, и зажгла их я. И подала знак дочке.
— Открывай, — заголосили мы с Катей в унисон. Виктор открыл глаза, улыбнулся нам, и протянул руки, чтобы забрать дочку из моих рук.
— Мои любимые девочки! Сюрприз сделали? Лучший сюрприз, — чмокнул он дочку.
— Мы сами торт делали. То есть, я делала, — похвасталась Катя, хотя я помню, что она только перетирала яичные желтки с сахаром для крема.
— Да? Какая молодец. Ну что, любимые, поможете задуть свечи? Насть, иди ко мне, — подозвал меня Виктор, и…
И я выключила видео. Хватит. Я помню всё! Помню как мы вместе задували свечи. Помню как танцевали вальс перед Катей. Помню как она заснула на диване, но просыпалась, когда Витя поднимал её чтобы унести в детскую, и заявляла что не спит, и хочет быть с нами. Но в итоге заснула, и мы остались наедине.
«Вить, остановись. Не нужно отправлять мне фото и видео из нашего архива. Я помню нашу жизнь»— написала я мужу.
«Ты помнишь, но я на какой-то момент забыл. Прости меня! Я каждый день готов извиняться. Но посмотри на нас, и вспомни как мы были счастливы. И будем, когда ты ко мне вернешься»— пришел ответ от Виктора.
А от Егора — тишина.
Я выглянула в окно. Его машины нет. И свет не горит.
Возвращаюсь после праздничных каникул=) С Новым Годом, девочки! Всего самого-самого вам, того о чем мечтаете!=)
ЕГОР
— Доброе утро, — невнятно пожелала мне Алика — жена моего брата Марата. — Так спать охота, — зевнула она еще раз.
— Доброе. Прости, спать вам не дал. Приперся посреди ночи, перебудил вас всех.
— Ой, брось, мы всегда тебе рады. Просто Аринка отжигает. Наверное, зря мы ребенка таскали по всему миру, у неё график сбился совсем. Прибежала в три часа ночи к нам с Маратом, и срочно потребовала сказку. Причем и от меня, и от Марата.
— Хитрая.
— Еще какая. Я рассказала ей сказку, потом Марат, потом был скандал на тему где Арина будет спать. Она хотела с нами остаться, но дочка уже не младенец, нечего ей в нашей кровати делать. Так и живем. Дети — зло, — развела Алика руками.
Марат тоже спустился вниз, и обнял жену. Брат выглядит не лучше своей жены — тоже сонный, щурит красные глаза, и кривит лицо, пытаясь сдержать зевоту.
— Ну что, завтракать? Аль, сделаешь кофе покрепче?
— И мне, — примазался я.
— Куда я денусь против вашего мужского доминирования, — показательно надулась Алика, и мы пошли на кухню.
Алика принялась колдовать с кофемашиной, брат сел напротив меня, и изогнул бровь. Ну да, Марат наверное был немало удивлен моим поздним визитом — приехал я к ним далеко за полночь. Ничего не объяснил, и лег спать.
Поступил я, кстати, максимально тупо. Права я получил, но реакции я за время своей инвалидности растерял. И одно дело — управлять машиной днем, а другое — ехать ночью, зимой, когда гололед, да еще и несколько сотен километров. Хорошо хоть никого не сбил.
— Рассказывай, — Алика поставила передо мной кофе. — Что случилось-то?
— Аль, не наседай на брата. Может, просто соскучился по нам, и заехал в гости.
— Ага-угу, — она чмокнула мужа в висок. — Соскучился, конечно. Нет уж, колись, Егор. От чего или от кого ты к нам среди ночи сбежал? И нечего на меня так смотреть. Это у вас, у мужчин, всё сложно, и о проблемах вы привыкли молчать. Если ты за молчаливой поддержкой приехал, то не по адресу, Егор. Очень уж я любопытна. А с рождением ребенка еще и одичала без общения.
— Прям уж одичала, — проворчал Марат.
— Ладно, — фыркнул я, устав смотреть на заигрывания этой парочки, — расскажу. Хотя чувствовать себя буду нытиком и сплетником.
— Та-а-ак, — глаза Алики загорелись. — Уф, я испугалась что у тебя что-то со здоровьем. Но дело же не в этом, да? Дело в женщине?
Я кивнул, и Аля хлопнула в ладоши.
— Ну конечно! Только из-за женщины ты бы и решился сесть за руль ночью, и рвануть к нам. Влюбился?
— Аль, дай Егору рассказать, — нахмурился брат.
— Простите, — хохотнула она. — Говорю же — одичала.
— Её зовут Настя. Познакомился я с ней не так давно. Или давно? Тут как посмотреть. Она ведущая на радио, и голос её мне был знаком даже лучше, чем многие голоса родственников. Я встретился в кафе с приятелями, и… — я принялся вспоминать, и рассказывать о нашем знакомстве.
Марат с Аликой слушали меня. Брат — безэмоционально, как и обычно, а Алика в последнее время разморозилась, мимика стала выразительной как в немых
