глазом. – Недавно познакомились.
– И что же мешает вам предаться любовным утехам?
Хотя бы то, что он мой босс, а у меня мысли настолько нерабочие, что даже думать стыдно. Позорище. Хватило всего парочки снов (ну и одного обалденного секса), после которых я окончательно раскисла.
Ещё эти нахальные взгляды из-под приподнятой брови.
Ох. Стоит вспомнить – внизу живота разливается тепло.
– Много всего. Он… богат.
О, даже не обманула. Действительно же богач, ибо катается на обалденной тачке, ужинает в шикарных ресторанах, носит брендовые шмотки. Его в реалиях моего мира, где неделями питаются кастрюлей борща, не представить. Вообще никак. Инородное тело.
– Я тебе советовать ничего не буду. – Люда застегнула пуговицы на блузке, взяла платье и двинула с ним на кассу. – Хочешь – бери. Почему нет? Ты разве не заслужила немного радости в жизни? Какая разница, богатый или бедный? Они все одинаковые под одеждой.
В общем-то, правда. В этой самой радости я постоянно себе отказываю. К мужчинам не навязываюсь, приятных безделушек себе не дарю. Вон, купила шикарный комплект нижнего белья – и только ради того, чтобы уделать Марго.
Разве это правильно?
Права Люда – а вместе с ней и глянцевые журналы, – нужно напоминать самой себе, что ты желанна, хороша внешне и достойна большего. Главное – отпустить ситуацию и позволить всему случиться. Меньше сомнений. Всегда и во всем.
Мы с Людой распрощались на остановке. Она умчалась на маршрутке, а я высматривала нужный автобус. Даже начала подмерзать в легкой курточке. Но когда тот подъехал, то не смогла зайти внутрь. Физически почувствовала, что мне хочется другого. Автобус означает очередной скучный вечер наедине с котом-Пушком, а тело просит хоть ненадолго выбраться из комнаты, из дома, из скорлупы.
Будь что будет!
Я недолго колебалась перед тем, как набрать заветный номер. И когда из динамика донеслись гудки, расслабилась и отпустила ситуацию.
– Да? – раздался бархатистый голос Максима. – Арина? Что-то случилось?
– Может быть, пересечемся как-нибудь? Могу приехать к тебе сегодня, – я представила, как прыгаю в любой другой автобус и мчусь незнамо куда, только бы остаться наедине со Скворцовым.
– Извини, сегодня никак, – отрезал тот голосом большого босса. – Очень занят. Давай поговорим завтра на работе.
– Кто это? – донеслось на фоне капризным тоном.
Меня словно окунули в таз с ледяной водой. Так разговаривают только чьи-нибудь девушки. Девушки, которым изменяют всякие поганцы вроде Скворцова. Девушки, которых держат в неведении, имея секретаршу на своем рабочем столе.
Какой кошмар…
– Подчиненная, – отрезал Максим. – Ладно, Арина, до завтра.
Он первым нажал на сброс, оставив меня в опустошающей тишине.
Глава 8
Максим считал, что если отношения с кем-либо закончены, то бывшие любовники больше не будут пересекаться. Тем страннее, что этим вечером Лика очутилась на пороге его дома. Покачиваясь на высоченных шпильках, прижимая к груди бутылку розового шампанского, она молотила в дверь до тех пор, пока Скворцов не открыл.
– Нам нужно поговорить! – потребовала, с трудом ворочая языком.
Максим пропустил девушку внутрь и только хотел спросить, какого хрена, собственно происходит, но она издала короткое кряканье и прошептала:
– Ой, тошнит…
Следующие полчаса её рвало в унитаз, и хозяин квартиры со скучающим выражением лица подавал носовые платочки. Лика сидела на коленях, отклячив свою аппетитную попу, но Скворцов больше не рассматривал её в качестве объекта вожделения. Особенно – в таком виде.
– Ты на кой ляд так нажралась? – ласково уточнил он.
– Не твоё собачье дело, – выдала Лика и добавила крепкое словцо, на человеческий язык переводящееся как «отвали, пожалуйста».
– Но пришла-то ты осквернять мой унитаз, поэтому имею право знать о причинах.
– Ты меня бросил, – скуксилась Лика.
– Несколько дней назад, и мы, казалось бы, всё обсудили. Что изменилось-то?
Девушка оторвалась от созерцания кафеля и поднялась на ноги. Отпихнув локтем Максима, она двинула в ванную комнату, где долго умывалась и молчала, всем видом изображая вселенскую скорбь и неприязнь одновременно.
– Вообще-то мне тебя не хватает, – выдала вдруг тоскливым голосочком. – Вот вообще не хватает, как будто в груди зияющая дыра.
Скворцов даже как-то растерялся. Не ожидал, что приземленная Лика может выражаться так… поэтично.
– Но ты же понимаешь, что всё кончено?
Девушка всхлипнула и вдруг горько расплакалась. Так сильно, что ещё немного, и утопила бы в слезах всю квартиру. Она раскачивалась из стороны в сторону и завывала что-то невнятное. Про любовь, одиночество, безысходность. Про то, как уже распланировала старость и мечтала о совместных детишках.
Максим слушал её и понимал: хвала небесам, что он сбежал от всего этого балагана. В сердце даже не ёкнуло от всех трогательных рассказов. Пустота. Ничего. Раньше надо было вспоминать про семью, а не в момент, когда всё остыло, и вы стоите на пепелище былой страсти.
Ещё полчаса он отпаивал бывшую любовницу крепким кофе с половинкой лимона и тремя ложками сахара. Гадость редкостная, зато помогает прийти в сознание. Лика почти успокоилась и даже признала, что надеяться не на что. Наступило долгожданное затишье.
Но тут позвонила Арина.
Очень некстати.
Её номер высветился на дисплее, и Скворцов задумался: брать ли трубку или перезвонить Романовой позже? Нет, надо ответить – вдруг что-то стряслось. От Лики его сомнения не укрылись. Она вся напряглась, навострила слух. А уж когда в динамике прочирикал тихий девичий голос (громкость Максим специально убрал на минимум), бывшую любовницу понесло.
– Кто это? – спросила, надув губки.
Не будет же он во всеуслышание заявлять про свои сомнительные отношения с Романовой. Особенно, если учесть, что между ними вообще ничего не было, кроме мимолетной интрижки.
«Это та девушка, с которой мы однажды переспали, но теперь она избегает меня. Правда, сейчас почему-то захотела приехать», – так, что ли, ответить?
«Это моя подруга», – тоже гнусная ложь, Арина сама удивится, услышав, что за глаза её называют подругой.
Да и Лика сейчас нестабильна. Достаточно обмолвиться
