И статуэтки я трогать не стала. А вот козла Олега — легко.
— Миль, я не урод, я просто мужчина, который встретил девушку, так бывает. Ну что ты? Останемся друзьями.
Ну, не знаю… Я стала бы весить двести кило, не ухаживала бы за собой, за домом, распустилась, обабилась, превратилась бы в клушу.
Нет! Выгляжу я в свои тридцать семь так, что некоторые тридцатилетние на моём фоне кажутся тётками.
Я в принципе красивая, стройная, обаятельная, ухоженная, стараюсь одеваться модно и стильно. И женой я старалась быть хорошей. Помогала ему, поддерживала.
Да что там, первое время я его одевала — искала костюмы, рубашки, галстуки подбирала.
А когда у него были серьёзные проблемы, рейдеры, суды, он попал в больницу, счета заморозили — я семью обеспечивала, еще и за ним ухаживала.
Но всё это быстро забывается. Я понимаю.
— Миля, давай поговорим.
— Меня зовут Милана! И говорить мы будем в суде.
Глава 2
Кстати, про суд — это он тогда красиво сказал.
Мчу по платной Ленинградке наслаждаясь пространством. Дети сидят в телефонах. Коржик шумно дышит, высунув язык.
Собаку он хотел себе забрать!
Ага, щаз-з!
А больше ты ничего не хотел?
Хотел, оказывается.
Всё хотел. Им с малышкой — блядь, он её называл малышкой, малышкой, блядь, просто нет слов, старый козёл! — удобно в загородном доме.
Еще бы им не было удобно! В трехэтажном загородном доме, с бассейном, в шикарном месте, рядом с рекой, яхт-клубом и гольф-клубом!
А то, что мне с детьми тоже там удобно — это его не колыхало!
— Ну и, квартира, Мил, ты же понимаешь…
И квартира его. Да. Даже долей детей там нет.
Не спрашивайте как. Так! Просто муж у меня оказался очень ушлый. А я и деть прописаны в старой трешке, оставшейся от моих бабушки и дедушки, где мы жили как раз в то время, когда у Олега были проблемы с бизнесом.
Зашибись.
Куплено в браке?
Забудьте эти слова, когда у вашего мужа есть бабло на адвоката.
Мне это дали понять очень хорошо.
Но я пока не готова сдаваться. Да и развод предстоит.
Пока меня только поставили перед фактом.
Я — выброшенная как ненужная тряпка.
Я — старая калоша, которую надо отправить на свалку.
Я — пройденный этап.
— Милана, да, у нас с тобой было много хорошего, я это ценю, ты была частью моей жизни, но у меня сейчас новый этап.
Новая блядь у тебя, Королькевич, а не этап!
Да, да, новая… даже не первая!
Он уже изменял мне. Это было тупо, но очень болезненно.
Я как раз ждала Маргариту. Седьмой месяц, большой живот, сама отёкшая, уставшая — тяжело её носила.
И муж, который притаскивается поздно, воняющий дешевыми духами, рассказывающий о том, что был на совещании.
А потом доброжелатель, который прислал фото из дешевого же отеля, где мой любимый муж снимал номер для практикантки Лили.
Я тогда подала на развод.
А Королькевич испугался. Валялся в ногах, умолял простить, уверял, что это не повторится.
Да, реально, больше такого не было. Правда. Он стал верным. Он изменился. Он пытался искупить вину.
Хватило на десять лет.
И история с Жанной — это совсем другое.
— Миля, ну ты же всё понимаешь.
Что за тупая фраза? Что я должна понимать?
Что у мужика мозги стекли в член? Что он не думает головой, а решает головкой?
Что?
Что в принципе мужчина, у которого семья, любимая жена, может посмотреть на смазливую бабу, которая перед ним хвостом крутит и посчитать, что он вполне себе имеет право на лево?
Это я должна понять?
Оправдать распущенность?
Наверное.
Не в этой жизни, простите, хотя…
— Ма, заедем в «Азбуку» за кофе?
Конечно, заедем. Это ритуал.
Правда, раньше мы туда заезжали все вместе, с их папой.
Мне еще предстоит объяснить как-то детям, что папы больше не будет.
Но сейчас я не готова.
Просто нет и всё. Я хочу как в романах, думать об этом как-нибудь завтра или не думать вообще. Почему я должна думать?
Пусть бывший объяснит зачем променял семью на секс с молодухой.
Ой, всё. Ладно.
Господи, это же так банально, да?
Все всем изменяют?
Или не все?
Где найти такого, который не будет?
Стоит прямо передо мной. Угу. Шикарный мужик, в отличном костюме. Судя по фигуре, костюм явно сшит на заказ, потому что такие не продают в магазинах. Там стандарт. Это я уже проходила, намучилась, когда муж стал ходить в зал и качать спину, раздался в плечах, всё пиджаки стали малы. Тогда еще не было денег на дорогих, элитных портных, пришлось изгаляться, и я это сделала.
Да уж. Кто бы это оценил.
— Раф, пожалуйста. — и голос у мужика хороший, низкий, рокочущий баритон, приятно царапающий что-то женское, что еще осталось внутри.
— Мам, можно мне тоже раф? — пищит Марго.
— Нет, тебе можно латте.
— А раф почему нет? — продолжает дочь, а я замечаю, что этот самый шикарный мужчина, стоящий у кассы небольшого кафе в «Азбуке», и заказавший именно этот кофе смотрит на меня с интересом.
— Потому что это калорийная бомба. — я
