наступив на собственную гордость, принял ее обратно. Но город маленький, все были в курсе, и теперь ни один мужчина не захочет привести ее в свой дом.
– Она же такая красивая!
– Одной красоты мало…
И тут до меня дошло, почему Лусо завела этот разговор. Я покраснела: неужели мои чувства к Тиграну так очевидны?
– Я… Пусть пытается, мне все равно, – как можно равнодушнее произнесла я, но получилось фальшиво.
– Да, это очень заметно, – хмыкнула Лусо, но, взглянув на меня, поспешно добавила: – Не переживай! Когда до этих мужчин доходит, девушки успевают замуж выйти. А Маринэ я скажу, чтобы отстала от него.
Я промолчала. Лусо вдруг щелкнула пальцами над головой – это означало, что у нее созрел план. Она потащила меня в свою комнату и, чтобы как-то разрядить обстановку, решила приодеть меня к вечеру. Пару минут спустя с помощью симпатичного сарафана в мелкий цветочек и легкого макияжа я превратилась из неуклюжего подростка в привлекательную девушку со смелой стрижкой.
– Нравится? – спросила она, вдевая мне в уши крупные серьги.
– Очень! Ты чудо, Лус!
– Я знаю! – весело отозвалась она и обняла меня. И уже у двери добавила: – Хочешь завоевать мужчину – переключись на другого!
Мы вернулись как раз вовремя – все опять сели за стол. На миг друзья замерли, оценивая новую меня. Давид даже привстал с места и подмигнул мне, лицо Сюзи выражало восторг. Единственным человеком, на кого я старалась не смотреть, был Тигран. Но я спиной чувствовала его хмурый взгляд, проводивший меня до свободного стула напротив него.
– Бари ахоржак болорин! [43] – произнес старший, и пир продолжился.
Не успевали тарелки опустеть, как на столе появлялись новые блюда. Казалось, что тетя Ася готовилась к нашему приезду неделю, а то и две.
– Ахчик-джан! [44] – обратился ко мне отец семейства. – Вот ты скажи мне, ты замужем?
Кусок шашлыка остановился в паре сантиметров от моего рта.
– Нет.
– Почему?
– Мне еще рано, – выдавила я.
– А сколько тебе? – не сдавался он.
– Семнадцать.
– Самое то! Замуж надо выходить молодой, пока не поумнела. Если бы мы с Асей не встретились, когда она была совсем юной, она бы за меня не вышла!
– Акоп, перестань, – скромно улыбнулась жена.
– А что? Пусть знают! Я до сих пор вспоминаю тот день. Она тогда училась на втором курсе в Ереване и ездила на автобусе в Аштарак. Смотрю – она садится, поехал за ней. Всю дорогу махал, чтобы вышла, а она ноль внимания! Пришлось перегородить дорогу. Водитель орет, а я говорю, что не сдвинусь, пока не выйдет моя невеста. Он кричит на весь салон, чтобы невеста вышла. Ася от стыда почти плачет, потому что к вечеру весь город будет знать, что дочь Карапетяна уволок какой-то чудак! – Дядя Акоп отпил воды из запотевшей бутылки и вытер седые усы.
На миг он вновь превратился в героя, взявшего штурмом целый автобус.
– Все начинают уговаривать ее выйти. Еще через десять минут она сдается. Мы едем обратно в Ереван, кофе-мофе, и уже вечером я сижу у нее дома и разговариваю с отцом. Ему, конечно, уже все рассказали, и он поджидал меня с ружьем. Ася немного поплакала, и через три дня мы поженились. А будь она постарше – отказалась бы!
– А почему согласилась? Влюбилась? – спросила я.
– Па! – воскликнул Акоп. – Влюбилась? Побоялась! А сейчас смотри – счастливая, веселая. Потому и говорю: слушайте стариков, нам уже незачем врать.
Я наконец проглотила кусок сочного шашлыка. Случайное знакомство и тридцать пять лет брака – возможно, стоит задуматься.
Остаток дня я наблюдала за безуспешными попытками Тиграна отделаться от Маринэ. Он то и дело перехватывал мой взгляд, но каждый раз я мстительно улыбалась, продолжая веселиться с остальными. Армянская музыка гремела из динамика на весь район, а дядя Акоп вызвался учить меня танцам. Мое вялое сопротивление было тут же подавлено.
– Если ты умеешь считать до трех, значит, сможешь и танцевать! Мек, ерку, ерек! [45] Оп!
Скорость и легкость, с которыми он двигался, казались мне непостижимыми. Но постепенно, хоть и медленно, у меня стало что-то получаться. На звуки музыки подтянулись соседи, и веселье развернулось с новой силой.
К вечеру хозяин достал из погреба вторую канистру с домашним вином для дам и припрятанную бутылку самогона из тутовника – для мужчин. Мужчины играли в нарды, а мы помогали Асе, хохоча над ее остроумными дополнениями к историям Акопа. Лишь к полуночи, убрав и перемыв гору посуды, мы вышли во двор.
Непривычная глазу тьма окружала нас, вобрав в себя, заставляя забыть о повседневной суете. Пение цикад и размеренный шум воды с обрыва подчеркивали красоту ночи. Я укуталась в шерстяной плед и отказалась от прогулки по окрестностям – вид догорающего костра казался приятней перспективы терпеть Маринэ рядом с Тиграном. Они вышли на улицу гораздо позже остальных, но неожиданно Тигран пожелал всем приятной прогулки и зашагал ко мне.
Так мы остались втроем: я, он и дивная ночь. Тигран принес дрова, чтобы позже вновь разжечь костер, и присел на бревно. Что-то изменилось между нами, и эта перемена пугала меня. Мы сидели в тишине, погруженные каждый в свои мысли. Он закурил.
– Она красивая. – Казалось бы, простая констатация факта, но как тяжело произнести это вслух.
– Маринэ? Пожалуй, да. Красивая и пустая.
Ответ удовлетворил меня, но я все еще злилась.
– Значит, будет хорошо гореть, как эта лоза, – пробурчала я и бросила сухую виноградную ветвь в догорающий костер.
Тигран тихо рассмеялся:
– Что творится в твоей голове, Мар!
Лучше тебе не знать, Тигран. Но он знал. Во всяком случае, догадывался.
– Посмотри на небо!
Его голос звучал тихо, но был слышен, казалось, всему Аштараку. Я откинула голову, и увиденное отняло у меня дар речи – миллиарды звезд повисли над нами, мерцая и переливаясь в объятиях бесконечной Вселенной. Впервые я видела такое обилие красок, впервые испытала состояние благоговения перед масштабами, окружающими нас. Окажись я здесь сразу после Москвы, то, вполне вероятно, была бы раздавлена этим небом.
– В детстве я ненавидел зиму, потому что бабушка заклеивала окна, и я не мог выбраться на крышу, – вдруг заговорил Тигран. – А летом я торчал там часами, представляя, что отец смотрит на меня со звезды.
Я с жадностью вслушивалась в каждое слово, будто оно могло стать последним.
– Как это произошло? – тихо спросила я.
– Артур тебе не рассказывал?
– Нет.
Тигран нахмурился.
– Он разбился в горах до моего рождения. А
