Я бросаю телефон и падаю обратно на диван, решив, что мне следует начать искать вторую работу, чтобы когда-нибудь накопить достаточно и выбраться отсюда. Ошеломленная всем этим, я ложусь и закрываю глаза. Пытаюсь очистить голову, стараюсь не думать о своей жизни до Гризли и не представлять, что он делает в эту самую секунду. Он тоже выталкивает меня из своих мыслей, как я выталкиваю его? Закрываю глаза рукой и стону.
Должно быть, я заснула, потому что громкий стук в дверь пугает меня. Я сажусь так быстро, что вся кровь отливает от моей головы.
— Придурок, — бормочу я, прикидывая, что Линкольн пришел домой между сменами и у него нет ключа.
Еще одна серия громких стуков.
— Иду! — Отодвигаю засов и поворачиваюсь, чтобы вернуться на диван и вздремнуть. — Не заперто!
Петли скрипят, когда дверь открывается.
— Есть причина, по которой такие люди, как ты, становятся жертвами в заголовках газет. У бедных нет чувства самосохранения.
Я останавливаюсь на полпути и оборачиваюсь к высокому мужчине в костюме-тройке, который занимает мой дверной проем.
— Хадсон.
— Размечталась. — Мужчина заходит внутрь, его красивое лицо искажается от отвращения, когда он осматривает крошечную квартиру и подержанную мебель.
— Хейс. — Я наклоняюсь, чтобы посмотреть за его спину, надеясь обнаружить, что Александр пришел с ним. К сожалению, он один. — Что ты здесь делаешь?
Он протягивает мне папку из плотной бумаги.
— Прячу концы в воду.
— Что это? — Я сажусь за стол и смотрю на стопку бумаг с кучей слов на них.
— Соглашение о неразглашении. Чтобы сохранить репутацию моего брата.
— Репутацию? Чем я могу ей навредить?
— Так я тебе и сказал. Если ты еще не знаешь, тогда я не буду вкладывать идеи в твою голову. — Он оглядывает мою квартиру, как будто осматривает кровавое место преступления. — Человек с такими ограниченными средствами сделает все за доллар.
— Похоже, твой близнец получил всю индивидуальность в расщеплении ДНК.
Он кивает на документ.
— Просто подпиши, и я уйду.
— Сначала я должна прочитать. — Я листаю страницы. — Возможно, ты захочешь присесть. Это может занять некоторое время.
— Пас, — он усмехается, глядя на сиденье перед собой. — Я не в курсе насчет своей прививки от столбняка.
— Не удивлена. — Я мило улыбаюсь. — Ты гигантский придурок.
— Подпиши.
Читаю абзацы и понимаю суть. Никаких интервью, никаких разговоров об Александре. Мне позволено сказать, что он нашел меня и дал мне убежище, но я не могу рассказать ни одной детали о том, что произошло в наше время в хижине. Мне интересно, знает ли Хейс о том, что на самом деле произошло в хижине. Александр не производит впечатления типа хвастающего своими любовными похождениями.
— Твой брат знает об этом?
— Это стандартная процедура.
— Это не ответ на мой вопрос.
Его карие глаза, такие близкие по цвету к глазам Александра, впиваются в мои и мерцают с едва сдерживаемой яростью. Я почти улыбаюсь от такого знакомого блеска.
Нет, я на самом деле улыбаюсь.
— Вот что я тебе скажу. Я подпишу, если Александр сам принесет его мне.
Хейс вздыхает.
— Я надеялся, что до этого не дойдет. — Он лезет во внутренний карман пиджака и достает чек. — Если подпишешь. — Он кладет чек передо мной.
Мои глазные яблоки чуть не вываливаются из черепа.
— Двадцать тысяч долларов?
— Подпиши, и деньги твои.
Я могла бы так много сделать с двадцатью тысячами. Могла бы съехать, сменить гардероб и найти новую работу, получше. Подписание этого соглашения и принятие денег может стать ответом на все мои проблемы. Только… что это скажет обо мне? Что я какое-то грязное пятно, которое он может стереть из своей истории? Что наше время вместе значило так мало, что меня можно подкупить, чтобы заставить хранить тайну? Может, он и привык покупать себе дорогу в жизни, но меня купить нельзя. Я отказываюсь обесценивать то, что мы разделили, сократив до суммы в долларах.
Я закрываю страницы и засовываю их обратно в папку, затем встаю и шлепаю папку в грудь Хейса.
— Мой ответ — нет.
Он злобно улыбается.
— Ты действительно хочешь пойти против меня? У меня есть ресурсы, которые могут разрушить жизнь человека.
— Очень мило. — Я треплю его за щеку, и он отстраняется. — Ты считаешь, что моя жизнь может быть разрушена еще больше, чем сейчас? — Я заставляю себя улыбнуться. — А теперь, будь добр, убирайся к чертовой матери из моей квартиры.
— Ты еще пожалеешь об этом.
— Я в этом сильно сомневаюсь.
Хейс поворачивается на каблуках и двигается как человек, уверенный в себе. Он выходит из моей квартиры и не утруждает себя закрытием двери.
Я хихикаю, находя его раздражительное отношение немного освежающим. Теперь понимаю, почему они с Александром так близки. У них одинаковые навыки общения с людьми.
Я скучаю по этому сварливому засранцу.
АЛЕКСАНДР
— Доброе утро, мистер Норт. — Моя помощница миссис Миллер встает из-за стола, когда я подхожу. — Надеюсь, вы хорошо отдохнули.
Я отвечаю ей ворчанием, проходя мимо нее в свой кабинет. По правде говоря, я дерьмово спал. Следует ожидать адаптации после того, как вы проведете столько времени в другом месте. Я обнаружил, что моя кровать слишком мягкая, подушки удушающие, температура слишком идеальная, а тишина оглушающая. Мне очень хотелось услышать, как Джордан дышит, ворочается и даже шипит от боли, когда слишком поспешно переворачивается во сне.
Странная боль образовалась в моей груди, когда я лежал в темноте, в тишине, ни на чем не сосредотачиваясь, кроме звука собственного пульса. Последствия этой тупой боли все еще со мной.
Миссис Миллер следует за мной в мой кабинет.
— В десять часов у вас встреча с мистером Нортом-старшим, обед в «Терра» с представителями «Лорде» и в два часа телефонная конференция с Лос-Анджелесом, сэр. — Она стучит по своему айпаду. — Я переслала вам электронные письма, которые требуют вашего внимания. О, и еще позвонил Хейс и попросил, чтобы его включили в ваше расписание при первой же возможности.
Я вешаю пиджак на стул.
— Зачем?
— Он не сказал. Только то, что это должно быть сегодня, — говорит она, поднимая мое пальто и вешая его на деревянную вешалку в шкафу.
— Впиши его. — Я открываю свой ноутбук и начинаю работать над электронными письмами все время, желая добраться до своих дизайнерских программ и начать работу, которая мне нравится. — Лучше бы это было важно, — бормочу я себе под нос.
В конце концов, я просматриваю электронные письма и копаюсь в дизайне. Три часа кажутся минутами, и когда я поднимаю глаза от своего стола, миссис Миллер ждет меня.
— Сэр, ваша встреча с мистером Нортом-старшим.
Я надеваю пиджак и беру кофе, который предлагает мне миссис Миллер. Мы молча идем по длинному коридору к угловому административному кабинету.
— Мистер Норт. — Очень молодая и привлекательная помощница моего отца оживляется, когда видит, что я иду. — Мы так рады, что вы вернулись.
Я съеживаюсь от того, как легко она связывает себя с моим отцом. У меня нет никаких сомнений в том, что они спят вместе.
— Мы?
— Мисс Вогул, — вмешивается моя помощница, чтобы спасти меня от оскорбления чувств женщины, — вы сегодня прекрасно выглядите.
Рыжая краснеет.
— Спасибо, Диана.
— Если вы двое закончили, — цежу я сквозь стиснутые зубы.
— Конечно. — Рыжеволосая берет трубку. — Август? Александр здесь. — Что бы ни сказал мой отец, ее щеки пылают, и она хихикает, вешая трубку. — Вы можете войти.
Я протискиваюсь мимо нее в кабинет, миссис Миллер рядом со мной.
— Сынок! — Август встает и огибает стол, чтобы пожать мне руку.
Люди всегда говорили, что Август Норт — что-то вроде старого ловеласа. Должно быть, они правы, потому что нет на свете женщины, которая не поддалась бы его обаянию. Однако его жена, похоже, с радостью закрывает на это глаза, пока это не влияет на ее содержание.
