по ту сторону забора и, щурясь на солнце, довольно улыбался.
«Ага, мама тебя балбесом назвала, Паш!» – захотела добавить я.
– Обо мне? – удивился друг.
– Знаешь, поговорка такая есть: вспомнишь… – начала я.
– Полина! – ахнула мама. – Паша, проходи, чаю попьем. Давно не виделись.
– Да я ненадолго. Полин, можно тебя на минуточку?
Я с удовольствием отбросила в траву лейку и направилась к калитке. И хотя жутко злилась на Пашку из-за того, что мы практически не виделись со дня приезда, поливать грядки больше не хотелось. Уже и лапы ломит, и хвост отваливается…
– Чего тебе? – грубо спросила я, закрывая за собой калитку. Привалилась спиной к забору и сердито уставилась на Пашку.
– Ты чего такая злая? – удивился Долгих.
– Я у нас дома вместо собаки, – ответила я. – Гав-гав, зачем пришел?
Пашка озадаченно посмотрел на меня:
– Не хочешь на пляж сходить?
– Нет, не хочется, – сказала я. – А тебе не с кем, что ли?
Обо мне вдруг вспомнил.
– С Ульяной сходи, – посоветовала я.
– Она меня избегает, – сказал Пашка. – Один раз всего виделись, в кино сходили, по набережной прогулялись… А так у нее дела все время.
– Деловая какая! – сердито бросила я.
Внезапно Пашка притянул меня к себе и обнял.
– Полин Полиныч, не сердись! Я к соревнованиям готовился. Они в июле. Целыми днями на пляже пропадаю.
– Ммм, – промычала я, уткнувшись носом в грудь друга.
– Ты за кого будешь болеть: за меня или за своего Буравчика?
– За своего Буравчика, конечно, – назло ответила я.
– Кто бы сомневался, – проворчал Пашка, – он парням уже все уши прожужжал, как вы классно проводите время.
Чего-чего там эта муха навозная жужжала? Я с удивлением оторвалась от Пашки и посмотрела на его лицо.
– Вот я, кстати, и не заходил. Не хотел вам мешать, голубки, – усмехнулся друг.
В его голосе мелькнула обида или мне показалось? И зачем, интересно, Буравину врать, что мы с ним проводим время вместе? Может, стыдно признаться друзьям, что девчонка его избегает? Он ведь местный мачо. Надеюсь, всяких глупостей о нас двоих не наговорил.
– Так, может, сегодня вечером ты все-таки выкроишь немного времени для своего старого приятеля? – продолжил Долгих.
– Это еще для какого? – язвительно поинтересовалась я.
– Для меня, Полина! – серьезно ответил Пашка, заглянув мне в глаза. – Сходим в клуб… Потанцуем.
Так просто ему все. Сходим потанцуем… Хотелось ответить: «С Ушацкой своей танцуй отсюда!» А с другой стороны, Пашка ведь думал, что я все это время не торчала с мамой в огороде, а на романтики с Буравчиком ходила. Германа тоже бы к стенке припереть не мешало. Что это он там жужжит остальным про нас?
Чтобы хоть как-то избавиться от негативных эмоций, я с силой шлепнула Пашку по лбу.
– Мошка! – сказала я озадаченному другу.
– А-а-а! Ну так после восьми за тобой заходить?
– Ладно уж, заходи, – равнодушно сказала я. Хотя внутренний голос тут же размножился на несколько Полин Ковалевых, и все они хором счастливо скандировали: «За-хо-ди! За-хо-ди! За-хо-ди!»
– Тогда до вечера, – серьезным голосом сказал Паша.
– До вечера, – кивнула я.
На прощание Долгих коснулся моей щеки и осторожно провел по ней большим пальцем. Я удивленно посмотрела на Пашу.
– Мошка, – сказал он мне, – пока!
– Пока!
Я проводила друга взглядом. Пашка побрел вниз по тихой улице. Перебежал через дорогу и смешался с толпой шумных отдыхающих.
Этот его последний жест… Это так внезапно, так нежно, так трепетно. Я распахнула калитку и вприпрыжку помчалась через цветущий сад к дому. Громко хлопнув дверью, миновала коридор и вбежала в просторную светлую комнату, по пути едва не перевернув таз с персиками и не наступив коту на хвост.
– Господи, Поля! – всплеснула руками мама, когда наш кошак обиженно проорался. – Шумная такая! Случилось что?
– Случилось, – кивнула я. Пашка, кажется, ко мне неравнодушен. Вот что случилось! – Просто я счастлива.
– Отлично, – кивнула мама, – теперь в порядок себя приведи и снова бегом в огород.
– А что меня в порядок приводить? – удивилась я, потянувшись за зеркалом.
Взглянула на свое отражение и нахмурилась. Долгих и правда оставил на моей щеке раздавленную мошку.
* * *
Испытали бы вы обиду или разочарование, если бы друг противоположного пола сообщил, что любит кого-то или завел с кем-то романтические отношения?
Да.
Нет.
Затрудняюсь ответить (подчеркнуто несколько раз).
Перед отъездом на море Паша встретился с Германом Буравиным.
– Слушай, а может, денька через два выдвинемся? – предложил приятель Павлу. – Я тут в городе еще кое-какие дела не доделал.
Паша пожал плечами. Ему было все равно, когда ехать домой. Ульяна уже сообщила, что отец купил ей билет на поезд, не желая ничего слышать о поездке на машине. Полина тоже не должна быть против…
– Твоя-то краля едет на машине? – спросил, ухмыльнувшись, Герман.
Пашке первым делом на ум пришла почему-то Ковалева.
– Голубоглазка, – подсказал Баравин.
– Ульяна не едет, – сообщил Паша, – она на поезде.
– А-а-а, ясно! – кивнул Герман. – Значит, я вдвоем со своей красоткой.
А вот теперь речь точно шла о Полине.
– Слушай, Пабло, ты нас там не оставишь где-нибудь?
– Где? – не понял Паша.
– Ну погуляешь там… – Буравин поиграл бровями.
«Сам гуляй!» – с раздражением подумал Долгих.
– Что у вас, кстати, с Полиной? – спросил Паша. – Ты жаловался, что она тебе не пишет.
– С Полиной-то? – Буравин замялся. – Да, поначалу не писала. Но теперь с Полиночкой все чики-пуки, не переживай! Все как по маслу пошло. Спасибо, что познакомил с такой девчонкой.
Паша, засунув руки в карманы, нервно теребил пальцами брелок на ключах.
– Не за что, – нахмурившись, ответил Долгих.
– Кажется, у нас уже к этому все идет, – продолжал хвастаться Герман.
«Для чего он мне это
