кивая на Глорию, которая что-то яростно строчила в своем листке, чтобы рассчитать следующий ответ. — Почему бы тебе не присесть?
В кабинку? Неа. Я была слишком взвинчена, а, учитывая мое эмоциональное состояние, «взвинченность» обычно означала слезы. Если я начну плакать, Глория начнет задавать вопросы, а я пока не была готова давать ответы.
— Я вернусь. — Я выскользнула из комнаты на дрожащих коленях.
Дасти была занята приготовлением бургера для Раша, поэтому не заметила, как я закрылась в туалете.
Я прислонилась к двери, закрыв глаза, и мое сердце перестало колотиться о грудину.
— Возьми себя в руки, Фэй.
Это была всего лишь домашняя работа по алгебре. Было мило, что Раш помог. Конечно, это не то, из-за чего я должна была задыхаться в туалете.
— Уф. — Я закрыла лицо руками, набирая в легкие побольше воздуха. Затем я взяла себя в руки и вернулась на кухню, войдя как раз в тот момент, когда Дасти выкладывала из фритюрницы на тарелку Раша порцию вафельного картофеля фри.
— Держи, дорогая.
— Спасибо. — Я взяла тарелку и отнесла ее в кабинку, готовясь к тому, что найду на этот раз.
Глория склонилась над своей страницей, сосредоточенно глядя на Раша.
Когда я поставила его тарелку на стол, он поднял глаза и улыбнулся.
— Спасибо.
— Спасибо, — одними губами произнесла я.
Он подмигнул.
Пол как-то странно накренился, и я снова потеряла равновесие, но на этот раз, вместо того чтобы убежать, я села рядом с сестрой. И стукнулась коленом о колено Раша под столом.
— Хочешь завтра вечером блинчиков?
Он ухмыльнулся, подцепив кусочек вафельной картошки фри.
— Конечно.
— Что это у вас за блинчики, ребята? — спросила Глория, пододвигая страницу.
Не ко мне, чтобы я проверила ее работу.
А к Рашу.
Раш
Глория порылась в своем рюкзаке и достала листок бумаги, который был засунут на дно сумки.
— Мне нужно, чтобы ты подписала мое разрешение.
— Почему оно помято и сложено? — Фэй нахмурилась, забирая его у сестры, разгладила страницу и разложила ее на столе. — Положи его в свою папку. Береги свои вещи.
— Какая разница? Это всего лишь бланк для экскурсии. И я торопилась, когда они его раздавали.
Фэй вздохнула, протягивая руку.
— Ручка.
Глория достала из рюкзака ярко-розовую ручку и вложила ее в ладонь сестры.
На бланке разрешения требовалась основная информация. Имя. Адрес. Номер телефона. Фэй вписала каждую строчку без запинки, как будто делала это тысячу раз. Она даже заполнила информацию о страховке по памяти. А как экстренного контакта добавила себя.
Фэй вела себя не как сестра Глории. Нет, она вела себя как ее мать.
Она была официальным опекуном Глории? Как я мог до сих пор не знать о сестре Фэй? Я уже несколько недель приходил в кафе. Фэй ни разу не упомянула о Глории. До вчерашнего вечера я даже не подозревал о ее существовании.
Я хотел спросить об этом вчера, но не было возможности. Глория оставалась в закусочной до конца смены Фэй. Я тоже. После того, как она закончила, я проводил их обеих до машины Фэй.
Когда я пришел следующим вечером, готовый съесть блинчики и поговорить с Фэй, снаружи был припаркован велосипед, а Глория уже сидела в моей кабинке с новой рабочей тетрадью по алгебре, которую я должен был просмотреть.
Она неправильно ответила на три вопроса из двадцати. Теперь они были написаны правильно, и рабочий лист аккуратно уложен — это дело рук Фэй — в папку.
— Я иду домой. — Глория застегнула молнию на своей сумке.
— Но ты еще не закончила свою домашнюю работу. Как насчет того эссе по английскому?
— Оно почти готово. Я закончу его завтра утром в автобусе.
Сегодня вечером Фэй сидела на скамейке, так что Глорию было не остановить, когда она вскочила на ноги и послала сестре воздушный поцелуй.
— Напиши мне, когда вернешься домой, — сказала Фэй.
— Разве я не всегда так делаю? — Глория собралась уходить, но остановилась и отступила на шаг, пока не оказалась у краешка моего стула.
Глории, казалось, передалась вся дерзость Фэй. Сегодня вечером я в основном ловил на себе косые взгляды. Почему? Ни малейшего понятия. Либо ей не нравилось, что я нахожу ее математические ошибки, либо ей не нравилось, что Фэй забеременела от меня.
Если она знала. Сказала ли ей Фэй?
— Раш — это твое настоящее имя? — спросила она.
— Да.
Она оглядела меня с ног до головы.
— Ты секси.
— Спасибо? — Ладно, не хватало еще, чтобы младшая сестра Фэй говорила мне, что я секси.
— Большинство горячих парней — придурки. Ее бывший — придурок. Хотя он не такой горячий, как ты.
Фэй не стала возражать ни по одному из пунктов. Приятно сознавать, что я выглядел лучше, чем ее бывший.
— Не веди себя как придурок с моей сестрой. — Глория ткнула пальцем мне в нос.
Я взглянул на Фэй. Ее щеки пылали, подбородок был опущен. Прядь шелковистых волос частично закрывала ее лицо.
— Я сделаю все, что в моих силах, — сказал я. Для них обеих.
Что значит не веди себя как придурок? Может быть, Фэй рассказала Глории об инциденте несколько недель назад, когда я попросил провести тест на отцовство. Вот только Глория, похоже, не знала о ребенке. Фэй не упоминала об этом, так что я просто держал рот на замке.
Не сказав больше ни слова, Глория вышла из закусочной. Только после того, как затих звонок, Фэй наконец подняла глаза. Ее взгляд лишь на мгновение встретился с моим, прежде чем она отвернулась к стеклу.
— Спасибо, что снова помог с домашним заданием по математике.
— Без проблем.
Она глубоко вздохнула и откинулась на спинку стула.
— Ты голоден? Я могу пойти сказать Дасти, чтобы она приготовила нам блинчики.
— Пока нет.
Ее взгляд переместился на поверхность стола. Она заметила крупинку перца и подняла руку с колен, смахивая ее на пол.
— У Глории непростой характер, но она хороший ребенок.
— Она живет с твоей мамой?
— Нет. Она живет со своим отцом.
— Не с твоим отцом?
Она подняла на меня глаза и грустно улыбнулась.
— Я не видела своего отца с тех пор, как мне исполнилось пять.
Так что она осталась с матерью-дерьмом. На самом деле, это заставило меня возненавидеть ее отца за то, что он бросил ее. Хотя, возможно, он был еще хуже.
— Отец Глории — хороший парень, — сказала Фэй. — Она жила с ним постоянно с тех пор, как я переехала из дома своей матери.
