— Я не могу, простите.
Женщина соглашается со мной, закрывая коробочку прямо перед носом у Юлии, словно дразня её.
— Ну, хорошо, детка. Завтра ждём тебя в гости. Я позвоню. Приходи обязательно, нам о многом нужно будет поговорить.
Диана Леонидовна чмокает меня в щёчку, припадая надушенными губами к моей коже, и я тут же начинаю чихать.
— Ох, прости. Опять забыла.
Ласково трепет меня по щеке, и, накинув на плечи шубку, удаляется из ресторана с гордо поднятой головой, стуча по светлому кафелю каблучками. Юлия презрительно фыркает при взгляде на меня.
— Ну, мы ещё посмотрим!
И, подхватывая с вешалки своё манто, выходит прочь из ресторана. Я смотрю на женщин сквозь панорамное окно заведения и вижу, как Юля пытается догнать несостоявшуюся свекров, размахивая руками перед лобовым стеклом её автомобиля.
Но, Диана Леонидовна сдаёт назад, и, аккуратно вывернув с парковки, проносится мимо белокурой девушки.
Я в изнеможении опускаюсь на стул, и выдыхаю. Похоже, история с Кожевниковым ещё не закончена. Диана Леонидовна именно меня жаждет увидеть невесткой, нажимая на мою безграничную любовь к Антону Михайловичу.
Только вот я уже совсем не уверена, остались ли у меня чувства к этому красивому бизнесмену, после появления в моей жизни наглого капитана Торопова…
Глава 23
— Евгения Васильевна?
Я задумчиво киваю, совсем позабыв, что управляющий ресторана меня не видит.
— Здравствуйте.
— Доброе утро. На вас подана жалоба. За воровство. Будьте любезны приехать в ресторан. Прямо сейчас.
Сетуя на то, что выходной так безнадёжно испорчен, подрываюсь с кровати, и начинаю одеваться. А утро не такое уж и доброе, чего ожидать от дальнейшего дня?
Иван Дмитриевич позвонил с самого утра. Значит, вредная Эльвира всё же рассказала ему историю с манто, как и обещала. И теперь, конечно, мне предстоит неприятный разговор с управляющим. Непонятно, что она ещё ему наплела.
Выпиваю чашку еле тёплого чая, чтобы хоть как-то взбодрить свой организм, и выбегаю на улицу, осматриваясь по сторонам — вдруг, где-то неподалёку стоит свободное такси, способное отвезти меня к месту работы как можно скорее.
И да, мне неожиданно везёт — как раз от соседнего подъезда отъезжает желтая машина с чёрными шашечками на крыше.
— Такси!
Я поднимаю руку вверх, останавливая автомобиль, и мигом запрыгиваю на заднее сидение, вдыхая дешёвый аромат «ёлочки».
— Куда такая красивая поедет?
Смотрю на молодого армянина за рулём автомобиля, и сжимаю губы в плотную нитку:
— К своему парню на свидание. В ресторан «Валенсия».
— Вах, повезло твоему парню.
— Ага, а мне с ним. Он же у меня — мастер спорта по боксу.
Водитель нервно вздёргивает кустистые брови вверх и заискивающе улыбается.
— Вмиг домчу, не переживайте.
Путь до ресторана занимает несколько минут, и вскоре я, заплатив таксисту, выхожу из автомобиля, хлопнув дверцей. Хорошо, что армянин тотчас понял мои недвусмысленные намёки про парня — боксёра и не стал проверять, вру я ему, или нет.
Подбегаю к зданию, стряхивая на ходу ворох колючих мелких снежинок.
Сразу обращаю внимание, что вывеска ресторана странно моргает и искрит перегоревшими диодами и, кивнув охраннику на входе, проношусь в кабинет управляющего.
— Иван Дмитриевич, можно?
— Можно, Королёва. Только снимите верхнюю одежду. Тут вам не улица.
Ох, и правда.
Суровый голос мужчины заставляет меня напрячься, и я, раздевшись в подсобке, трясясь от напряжения, вхожу в кабинет начальника. Иван Дмитриевич, импозантный мужчина лет пятидесяти пяти, сидит в кожаном кресле за своим рабочим столом.
На нём — тёмный жилет из тонкой шерсти, надетый на белоснежную рубашку, который делает его похожим на дворянина из позапрошлого века. Из-под жилета выглядывает узел тёмно-синего галстука, завязанный весьма небрежно.
Седые брови мужчины сдвинуты на переносице, и он провожает меня сердитым взглядом некогда ярких зелёных глаз.
— Присаживайтесь, Евгения Васильевна.
Киваю, и прохожу вглубь кабинета, где стоят два кожаных кресла. На одном из них, гадко ухмыляясь, сидит Эльвира. Плюхаюсь на второе кресло и замираю в неудобной позе под пытливым взглядом глаз управляющего.
— Итак, Евгения Васильевна. Как я уже сообщил вам по телефону, на вас поступила жалоба со стороны Эльвиры Николаевны. Она утверждает, что вы обманным путём несколько дней назад завладели шубой нашей клиентки.
Вспыхиваю, вдыхая воздух носом.
— Это не так.
— Послушайте. Эльвира Николаевна предоставила мне записи с видеонаблюдения, на которых явно видно, как вы покидаете ресторан с чужой шубой подмышкой. Будете это отрицать? Я могу включить видео.
— Не надо. Я действительно выбежала из ресторана с шубой, но я пыталась догнать посетительницу, которая её оставила!
Эля тут же начинает заливисто смеяться, хлопая себя по костлявому бедру:
— В феврале какая-то мадам ушла из ресторана без шубы? Не смеши меня!
— Посмотрите по тем же камерам, это должно быть видно.
Управляющий нервно цокает языком:
— К сожалению, этой записи у нас нет. Но зато хорошо видно, что вы явились в этой шубе назад.
— Ага, погуляла в чужой шубе и вернулась!
В моей душе поднимается волна гнева и я едва сдерживаюсь, чтобы не надавать Эльке затрещин прямо тут, на глазах у Ивана Дмитриевича. Но я пытаюсь сдерживаться, чтобы меня не выгнали без всяких объяснений. Чёрт с ней, я разберусь с Эльвирой позже.
— Так же, Эльвира Николаевна мне сообщила, что в ресторан заходила клиентка, которая искала своё манто. И оказалось, что вы, Евгения Васильевна, увезли его к себе домой.
— Это было ошибкой, но я боялась, что оно пропадёт. Потом с меня бы и высчитали. Сейфа-то тут нет, кто угодно в подсобку зайти может. Камер в зале тоже нет.
Иван Дмитриевич противно крякает, осознавая свой промах, и царственно поднимает руку вверх, щёлкая пальцами:
— Эльвира Николаевна, вы можете идти. В зале полно посетителей, не хорошо заставлять их ждать.
Элька покорно встаёт с кресла, одёргивая плиссированную юбочку и, кидая на меня уничтожающие взгляды, с гордо поднятой головой выходит за дверь. Я вскакиваю с кресла и подлетаю к рабочему столу управляющего:
— Я вернула шубу. Посетительница приехала в ресторан, и я ей отдала манто, в целости и сохранности, можете не сомневаться.
Иван Дмитриевич морщится, и дрожащими руками достаёт из нагрудного кармана блистер с таблетками. Я вижу, что мужчине неожиданно поплохело — лицо приобрело землистый оттенок, а над верхней губой появились капельки пота.
— Я понимаю, Женя, но и ты меня пойми.
— Вам плохо?
— Принеси воды, пожалуйста, ох… Что-то сердце прихватило.
Я пугливо оглядываюсь по сторонам, и, заметив графин с водой, стоящий на подоконнике, наливаю жидкость в длинный стакан. Управляющий залпом опустошает предложенную ёмкость, запив таблетку, и откидывается в кресле, закрывая глаза.
Испугавшись, что он сейчас умрёт, я подхожу к нему сзади, и легонько потрясаю за плечо.
— Иван Дмитриевич… Вам плохо? Может, вызвать «Скорую помощь»?
— Не надо, сейчас всё пройдёт. Прости, просто навалилось всё разом. И дома проблемы, и на работе. Камеру вот никак нам в зале не починят, вы между собой ругаетесь, а сегодня вон, видела — вывеска на ресторане перегорела. Нужно новую заказывать, и срочно. Где на всё деньги взять?
— Давайте, я помогу.
Мужчина тут же открывает свои глаза, и с интересом смотрит на меня, слегка прищуриваясь.
— Это чем же?
— Есть у меня знакомая, в рекламном агентстве. Поговорю с ней насчёт вывески. Со скидкой сделает.
Управляющий словно оживает, приподнимаясь в кресле.
— Ну, хорошо, Евгения. Если сделают нам новую вывеску, да со скидкой — прощу тебе инцидент с шубой, не сомневайся.
— Сейчас договорюсь.
Я подхожу к окну, и вытаскиваю из кармана свой мобильный телефон, набирая номер молодой мамочки, которой я помогла дотащить коляску до больницы. Помнится, она как раз говорила, что занимается рекламными вывесками.
