ловил и не трахал. Противно мне от тебя. Сам полгорода своим концом перетрахал, а мне за хороший минет претензии предъявляешь. Иди…
— Да как ты не понимаешь?
Громов отпустил мои ноги и схватился за простынь, сжал, рванул.
— Ревную я! Дико!
Простынь затрещала. Я в ужасе посмотрела на дырку.
— Мое постельное белье здесь при чем? Ты зачем мою квартиру портишь?!
— Последний шанс. Сколько мужиков у тебя было… Давай! — махнул рукой. — Говори. Я готов, — сглотнул. — Наверное.
— И что потом? Попросишь список и набьешь тыкву каждому, с кем я успела поцеловаться до тебя?
— И все прочее — тоже.
— Боже. Ты… Ты ужасно умный… Ты самый умный из всех, кого я знаю. Ты… просто гениальный… кретин!
— Чтоооо?!
— Ничего больше не скажу. Если ты во мне ничего не замечал, то и не стоило замечать. Все, Громов, одевайся. Спасибо за оргазм. Отлизываешь ты в миллион раз круче, чем просто общаешься. На том и сойдемся…
— Что? Хочешь, чтобы я твоим… лизуном заделался, что ли? — возмутился он. — Еще чего.
— Почему бы и нет? Или… что… только мужчинам можно говорить: “Псссс, детка. Между нами только секс, но он безумно хорош!” Так вот, Клим… “Между нами только секс, но он безумно хорош!”
— И он еще не закончился! — добавил Громов, сжав вновь отвердевший член. — Хочу тебя. Кое с кем познакомить…
Он двинул пальцами по всей длине.
— Вот этот член — это единственный член, который будет тебя трахать! Запомни! Кто подойдет с мыслями о перепихе ближе, чем на километр, убью, нахер, сука, зарежу, до смерти забью, закопаю так, что никто не найдет!
От такого накала мне стало совсем жарко.
Приятно видеть такой пыл и жутко немного. Я отползла как можно дальше. Громов же диким леопардом мягко и плавно прыгнул на кровать.
— И куда это ты собралась, царица?
— Царица сама себя разжаловала с этого титула. Сложила полномочия, так сказать. Для тебя лучше гарем наложниц, чем одна царица! — сказала я, отвернувшись.
— Ты обиделась?
— Нет.
— А если честно?
— НЕ ОБИДЕЛАСЬ Я! ПОШЕЛ ВОН!
Схватив небольшой ночничок, работающий от батареек, я запульнула им в голову начальника.
— Не надо было Дубинина останавливать. Пусть бы наколотил твою чересчур умную, но в житейских мелочах такую глупую и красивую башку!
— Стоять! — увернулся от летящего предмета Громов. — Я тебя сейчас извинять буду.
— За что?
— За все. За все-все-все… За то, что ты мне крышу снесла. В первый день своего появления, и совсем недавно — снова. И вот сегодня. Сейчас… Со своим первоклассным минетом! — сделал паузу и протянул. — Не поверю я, что не было у тебя… Так на теории не надрочишься, тут техника… — повторил упрямо.
— Хорошо. Я признаюсь. Признаюсь. Но в ответ ты сделаешь одно… Всего одно действие. Хорошо?
— Договорились. Всего одно! Ну… Я жду.
— Я тренировалась.
Громов сжал кулаки, взгляд потемнел, начал метать сердитые молнии.
— На ком? — спросил, сглотнув. — На ком это было? Говори. Я готов.
— На чем, а не на ком! — психанув, выпалила, как есть. — На фаллоимитаторах, ясно? Но на живом мужике, то есть на тебе, все намного сложнее! Все… Доволен? Дилдо я сосала, тренируясь, желая, чтобы тот самый мужчина, который станет моим первым, был бы мной доволен. Потому что у такой девушки, как я, априори, меньше шансов зацепить мужчину, чем у всех остальных.
Так мучительно стыдно и неловко мне не было еще ни разу.
Громов изменился в лице, видимо, поняв, что я говорила правду, но не смог промолчать, спросив с озадаченным выражением на лице:
— Почему у тебя мало шансов? Ты же… идеальная просто! Во всем.
— У меня неидеальная внешность. Лишний вес. По сравнению с теми моделями, которых ты пачками трахаешь, так вообще отстой. Я гребаный слон. А теперь… Прошу, исполни то самое простое действие, о котором мы договорились.
— Все бред. Ты самая идеальная. В тебе все пропорционально, уравновешено, спокойно. Ты… сама пропорциональность и упорядоченность. Красота! Ты…
— Прошу покинуть мою квартиру. Ничего не хочу слышать. Все эти утешения, бла-бла-бла. Все, голова разболелась.
— Я знаю, как ее полечить. Правда.
— Иди к черту. Возможно, я когда-нибудь захочу с тобой полноценного секса. Но скорее всего, нет. Захочу, чтобы ты мне полизал, сообщу. Но сосать тебе я не стану. Все. У меня травма…
— Какая? Я тебе горло повредил? Нет, не мог же.
— Психологическая, дурень. От тебя!
Хотела уйти, но не тут-то было. Громов рывком накрыл мое тело. прижал к кровати, стиснул.
— Никуда ты не пойдешь. И я ливну отсюда только когда пойму, что ты больше не несешь этой чепухи. Ну что ты такое говоришь, а? Ты самая-самая… — начал целовать нежно-нежно.
Я даже не знала, что он умеет вот так порывисто, легко и сладко порхать губами по моим губам, лицу, шее. Так сладко и осторожно водить по моему телу пальцами.
— Ты для меня самая ахуительная. С самого первого дня. Хочешь секрет?
Виола
— Хватит с меня.
Я была готова разрыдаться, чувствовала себя очень неуютно, хотелось одеться и вообще… Спрятаться под одеяло, но перед этим хорошенько накатить рома. Взять ту самую бутылочку из старых запасов, погасить свет, оставить только одну свечку с ароматом лаванды. Молчать и пить наедине с собой, и чтобы никто-никто меня не потревожил, пока я не увижу голое и сухое донышко бутылки…
— Не хватит. Я еще ничего не сказал тебе и, если быть честным, вообще никогда не говорил, как много ты для меня значишь. А знаешь, что… — задумался Громов. — Зачем говорить? Давай я тебе покажу?
— Ну что ты мне покажешь? Снова дубинку свою?
— Стоп… В контексте того, что моего бывшего друга зовут Дубиной, называть так мой член не стоит.
— Да, как-то глупо вышло. Стоп, ты что сказал? — переспросила я. — Твой бывший друг? С каких пор?
— С сегодняшнего дня.
— Ты сумасшедший! — ахнула я. — Шутишь, да?
— Дубина к тебе подкатывал. Нарочно. Нет, не могу… — упрямо замотал головой босс. — Собирайся. Пошли в душ, я потру тебе спинку и покажу кое-что.
— Потрешь спинку? Сказала же, секса не будет, уходи!
— Клянусь, я тебя просто вымою.
Я посмотрела на босса с сомнением.
— Не веришь? Устрой мне испытание! — предложил он. — Проверь меня. Протестируй… — задвигал темными бровями.
Невыносимый. Ужасный…
Сексапильный.
Проверить его?
— Только так я покину твою квартиру.
И как на это возразить?
Противостоять?
Переспорить?
Никак…
Ох уж эти доминанты восточных кровей.
— Ладно.
— Пойдем.
Я рванула встать, но Громов поймал меня и обнял, запустил пальцы
