— Ага. Тогда, увидимся.
Он с секунду колеблется и мне уже кажется, что он собирается поцеловать меня, когда вместо этого он обнимает меня и зарывается с головой в мою шею. Я не знаю, о чем он думает, но такое ощущение, что он благодарит меня и извиняется одновременно.
Это вызывает во мне чувства. Захороненные, знакомые чувства.
Я отталкиваю его. Я не хочу, чтобы он уходил, но мне это нужно.
Кажется, он понимает. Кладет руки в карманы и издает вздох, выражая этим самым неверие.
— Ты пахнешь мной. Мной и… сексом.
Он тянет за пояс моего халата.
— В смысле, ты и так всегда источаешь секс для меня, но сегодня… ты пахнешь, как само определение невероятного, потрясающего секса, от которого улетаешь на небеса.
Ох уж этот мужчина! От него у меня всегда захватывает дыхание.
На секунду мы призадумываемся о том, что можно еще разок, но затем оба осознаем, что этого ни в коем случае нельзя допустить. Наши тела вымотаны.
Я выпихиваю его за дверь.
— Убирайся, пока можешь. Спасибо за секс.
За просто секс.
— Ага. Хорошо. Пока.
После того, как я закрываю дверь, я приваливаюсь к ней, задыхаясь и чувствуя ноющую боль. Я ожидаю, что сожаление и горечь поглотят меня, но, как ни странно, этого не случается. Вместо этого, я улыбаюсь.
Я сделала это. Я трахнула Итана Холта и выжила. Расцвела даже. И сейчас я слишком полна удовлетворения, чтобы сожалеть о том, что мы сделали.
Чуть позже мне становится грустно, когда я принимаю душ и меняю простыни, но только потому, что я больше не ощущаю на себе его запах.
Именно в этот момент внутри меня начинается глухое тиканье. Оно пульсирует в моей крови и совпадает с ритмом моего сердца. При мысли об Итане, оно ускоряется.
Обратный отсчет. Медленный детонатор.
Отсчитывает секунды до моего следующего взрыва.
***
Когда Руби возвращается домой в середине дня, она плюхается рядом со мной на диван.
— Привет.
У нее на голове такая же прическа Хагрида, а на лице красуется довольная улыбка. Кажется, хороший секс выглядит одинаково на всех.
Мои волосы уже вымыты. Я уже распутала лохмы, образовавшиеся после секса.
Никто никогда бы не подумал, что каких-то пять часов назад, Холт обматывал их вокруг своей руки, пока брал меня сзади.
— Привет, — я отгоняю от себя образы. — Хорошая была ночка?
Она потягивается.
— О, да. Боже, не существует ничего… буквально ничего, что снимает напряжение так, как езда верхом на сексуальном самце всю ночь напролет. Это как массаж тела изнутри. Как-нибудь обязательно попробуй. Я знаю, ты думаешь, что Баз – это все, что тебе нужно сейчас, но милая… есть предел тому, как много фальшивых членов девушка может выдержать, и заканчивается это, как только она сталкивается с реальной темой.
«Он оттягивает назад мою голову и хватает за бедро, чтобы удерживать меня на месте, пока он входит в меня сильными и глубокими толчками. Он попадает в самые неожиданные точки внутри меня. Целует в плечо, пока я чертыхаюсь и зову его по имени.»
Я ем йогурт и пытаюсь сохранять спокойное выражение лица.
— Хмм...
Она наклоняется ко мне.
— Ну, и чем ты занималась после вечеринки? Как обычно: книжки и кровать?
Я киваю.
— Ага. Ты же знаешь меня. Скучная старая Кэсси.
Я опускаюсь на него, гордая собой, пока я наблюдаю за тем, как закатываются его глаза. Мое тело дрожит от попыток сдержать всю эту мощь. Эту великолепную, уверенную версию меня. Секс-богиню Кэсси. Я медленно двигаюсь на нем, доводя до грани оргазма так часто, что он начинает меня умолять. Наказываю его, орудуя удовольствием. Награждаю, позволяя видеть свое. Снова и снова.
— Бедный ребенок, — говорит Руби, прижимаясь ко мне. — Тебе нужен секс.
Я обмахиваюсь. Мое кровообращение слишком быстрое. Кровь подступает к коже, полная жара и требований.
— Ну, да. Как-нибудь займусь этим.
Я не знаю почему я не рассказываю ей. Может, потому что она не так поймет и подумает, что мы с Итаном снова вместе, хотя это совершенно не так. Или может, потому что подтвердит, что это самое ужасное, что я могла сделать.
Какой бы ни была ее реакция, я не хочу ее видеть сейчас. Я просто хочу насладиться этим условным чувством блаженства. Пока Итан не отвез меня вчера домой, я была жалкой и одинокой, а сегодня я чувствую… мощь. Словно я гений секса. Я делала такие вещи с Итаном, о каких даже мечтать не могла. Я вызывала в нем дрожь. Заставляла стонать и умолять. Я доминировала над ним и позволила ему доминировать надо мной. Я смогла доставить ему удовольствие, как никто прежде. Потом я заставила его признать это и довела до самого края.
После того, как я так долго была немощной, я, наконец-то ощущаю, какой-то контроль. Более того, мне удалось заполучить его, не утопая при этом в нежелательных эмоциях. Я держала себя отчужденно и была защищена, даже в то время, как он заполнял меня собою таким образом, как никто никогда не сможет.
Сексуальный катарсис? Такое понятие существует?
Если да, то именно это мы и разделили с Итаном.
Мне любопытно лишь одно; как долго мы протянем, прежде чем нам снова понадобится разрядка.
***
В понедельник утром, я захожу в аудиторию, чувствуя себя ростом в тысячу метров. Мое тело еще побаливает, но это только напоминает мне о моей силе. Я – Афродита. Сила природы, готовая к поклонению.
Казалось бы, я должна нервничать при виде Итана, но это не так. Что бы ни случилось, я справлюсь с этим. И он знает это.
Я захожу в аудиторию и сразу чувствую его взгляд на себе. Он выглядит рассерженным.
Стоп, не рассерженным.
Голодным.
Он уводит взгляд, но ему удается продержаться лишь секунду, прежде чем он снова смотрит на меня. Удивленно. Испуганно.
Тиканье внутри меня ускоряется, доставляя мне ощущение сильнейшего трепета. Я ожидала, что он снова обернется в свою эмоционально отчужденную оболочку, но в этот раз, он как никогда совершенно непредсказуем.
Мне это нравится.
С лишь небольшим намеком на свой фирменный страх, он одаривает меня соблазнительной полуулыбкой. Я улыбаюсь в ответ. Мы как будто соучастники шутки, понятной лишь нам двоим. Никто и понятия не имеет, что произошло между нами, но если он продолжит так смотреть на меня, они все очень быстро это поймут.
Я прохожу мимо него и шепчу:
— Перестань раздевать меня глазами.
— Ты бы предпочла, чтобы я сделал это руками? Или зубами? — шепчет он в ответ.
О! А вот это интересно! Он хочет поиграть? Прекрасно. В кои-то веки, я уверена в своей победе.
— Как там твой пенис?
— А ты разве не знаешь? Он великолепен.
— Какое тщеславие. Я имею в виду, он не болит?
— О, да. Есть небольшое… раздражение. Он вымотан, если честно. Сомневаюсь, что когда-нибудь он снова встанет.
Я медленно ему улыбаюсь.
— Звучит, как вызов.
— Совсем нет.
Я случайно/специально роняю книгу и наклоняюсь перед ним, чтобы поднять ее.
Затем я оглядываюсь назад и вижу, как он морщится и поправляет штаны.
Дело сделано.
Остальные одногруппники болтают и ходят вокруг, не обращая на нас внимания. Мы уже не актуальны.
Если бы они только знали…
Я сажусь и когда поворачиваюсь к Итану, он, скрестив ноги смотрит на свои ботинки, его лицо все еще выражает дискомфорт. И возбуждение.
Ему это идет.
— Я думал, мы сошлись на том, что это была ошибка, — он не смотрит на меня.
— Так и есть.
— Тогда, почему у меня такое впечатление, что ты не против повторить? Прямо сейчас.
— Даже, если и не против, это не значит, что я стану это делать. Я не настолько глупа. — шепчу в ответ.
— Ох.
— Ты выглядишь разочарованным.
— Нет. Просто… ну знаешь… это такое облегчение.
Я наклоняюсь ближе, так что мои губы оказываются прямо у его уха. Я знаю, что делаю. Будь это шахматы, я бы уничтожила его ферзя прямо сейчас.
