– Дорогая, – прожурчала Джиджи, – ты что, рычишь?
Хлоя немного встрепенулась:
– Вовсе нет. Зачем бы мне это делать?
Джиджи любовно вздохнула:
– До чего странные у меня внучки. Я так этим горжусь! Ваш отец удручающе обычный.
Отец Хлои был финансовым аналитиком с нулевой склонностью к скандалам, что безмерно разочаровывало Джиджи. Он никогда не расставался со своим пальто в «елочку», везде ходил быстрым шагом и говорил вещи вроде «подождите секундочку, пожалуйста». Все годы школьного обучения Хлои он совал ей в портфель ободряющие записочки, потому что знал, насколько она ненавидит уроки английского. Если Мартин Браун был обычным – Хлое хотелось бы, чтобы все были такими обычными. Но она не стала утруждаться и говорить это, потому что Джиджи тогда закатила бы глаза и обозвала его выбор галстуков «невероятно неоригинальным».
– Я не странная.
– Еще какая странная, дорогая. Не такая странная, как Даника, надо признать, но все же. Итак, чем ты занималась сегодня, моя сладенькая луковка?
«Луковка» было еще не самым своеобразным прозвищем, которым бабушка одаривала Хлою.
– Я свозила своего кота-найденыша к ветеринару и обнаружила, что он принадлежит какой-то помешанной на контроле женщине безо всякого уважения к неприкосновенности кошачьего тела. Ее зовут Энни.
–Энни?Какая дикость. Я уже ее презираю.
– Она уехала в отпуск, только представь себе, – ядовито сказала Хлоя. – У нее кот пропал, а она за границу укатила!
–Совершенновозмутительно, – пробормотала Джиджи, которая как-то отправилась в круиз по Средиземному морю, пока ее третий муж лежал дома с раздробленным бедром.
Конечно, всем, кого ее решение озадачивало, она сообщала: «Яне приказывала этому дураку ломать себе бедро в такой замечательный летний месяц».
– Когда она вернется, – продолжила Хлоя, – она позвонит мне и будет ждать, что я тут же подорвусь и верну ей кота. Сомневаюсь, стоит ли ей вообще доверять животных. Я нашла Клякса в смертельной опасности!
Тут любой здравомыслящий человек мог бы заметить, что еще ни один кот не умер, упав с дерева, да и к тому же коты – существа неуправляемые, но, к счастью, Джиджи здравомыслящей не была. Утешая внучку, она заявила:
– Эта женщина – безалаберная хозяйка. Я в этом уверена.
– И я тоже! Ты не знаешь… – Хлою перебил стук в дверь.
Ее внутренности немедленно растаяли, как серединка шоколадного торта с помадкой. Это Рэд. Кожу над ключицей начало покалывать, будто он отметил ее своим горячим взглядом.
– Ты тут, дорогая? – окликнула Джиджи.
Хлоя прочистила горло и отогнала неуместные мысли.А ну давайте обратно под замок.
– Мне нужно идти. Кто-то в дверь стучит.
– Кто-то? – весело переспросила Джиджи. – Хм, что ж, дорогая… Кто бы это мог быть? Судя по голосу, ты взволнована.
– Ничего я не взволнована. И я не знаю, кто это.
– А по голосу судя, – промурлыкала Джиджи, – ты говоришь неправду.
Вот откуда она узнала? Она всегда откуда-то знала. Видимо, это какая-то сверхспособность бабушек.
– Обсудим это позже, – пискнула Хлоя. – Пора-бежать-люблю-тебя-пока!
Она сбросила вызов, выдохнула, а потом смущенно разгладила на себе халат. За волнениями о сегодняшнем вечере и переживаниями из-за Клякса она умудрилась совсем потерять счет времени – а теперь Рэд пришел, а она едва одета, и – о господи! – все начинается просто ужасно. Хлоя схватила кота – на удачу – и кинулась ко входной двери.
И все же по пути она чувствовала себя странно бодро – почти легкомысленно.
Рэдфорд, большой и широкий, стоял на ее придверном коврике – улыбка почти осторожная, волосы льются по плечам жидким огнем. Он был в джинсах и фланелевой рубашке с закатанными рукавами, демонстрирующими предплечья с выпуклыми венами, крепкими сухожилиями и порослью едва заметных золотистых волосков. Хотя Хлоя, конечно, ни на что такое не пялилась.
– Вечер, – сказал он низким густым голосом.
И спокойным. Извечное спокойствие. Очевидно, его вовсе не тревожил тот факт, что, когда они виделись в последний раз, он лизал ее ухо.
Что ж, если это не волнует его, то и ее волновать не будет.
– Мне очень жаль, – сказала Хлоя, прижимая Клякса к груди. – Боюсь, из-за меня мы опоздаем.
Пришедший днем от Хлои имейл был кратким и по делу, но Рэд, видимо, хорошо выучил ее язык за несколько последних дней, чтобы сразу понять: она расстроена.
«Свозила Клякса к ветеринару. Он чипирован. Есть хозяйка».
О да! Она расстроилась. Но явно не собиралась разговаривать об этом, так что он не планировал поднимать эту тему.
А потом она открыла дверь, виновато хмурясь, стиснув губы и прижав Клякса к груди, и Рэд уже не смог бы удержать язык за зубами за все деньги мира.
– Ты в порядке? – спросил он, полностью игнорируя то, что она только что сказала, потому что, видимо, вот таким он теперь был человеком.
Хлоя приподняла брови – неземное, словно с картин рококо, лицо прекрасно как никогда:
– Я не в настроении, но, с другой стороны, по-другому и не бывает. А что?
– Я получил твое сообщение насчет Клякса и…
– Я не хочу говорить о Кляксе, – резким тоном сказала она.
Еще не так давно эта резкость уколола бы Рэда, как острый шип. Теперь же она заставила его сердце взорваться, как воздушный шарик, потому что он знал: это значит, что Хлое больно, она прячет свои чувства, оставшись с ними один на один.
Женщины, которые спасают котов, составляют нелепые списки и до чертиков серьезно относятся к сделкам, не должны оставаться со своими чувствами один на один. И никто не должен.
Но не успел Рэд сказать ей этого, как она как-то смягчилась и быстро добавила:
– Сегодня мы повеселимся. Прямо до галочек в списке. Вот о чем я хочу думать. Не о Кляксе.
Он провел рукой по волосам и кивнул, не разрывая зрительного контакта. Глаза у Хлои были большими, темными и немного чересчур яркими за стеклами очков. Ему захотелось коснуться ее, но, учитывая все обстоятельства, это, скорее всего, было бы неудачной идеей. Так что он удержал свои неуклюжие руки при себе и молча поклялся, что заставит ее сегодня улыбнуться. Так или иначе.
– И ладно, – сказал он.
Напряжение между ними растворилось – а может, просто немного спало.
– Тогда заходи, – бодро сказала Хлоя, отходя в сторону, чтобы впустить его внутрь.
Только тогда он заметил ее наряд – или, скорее, его отсутствие. На ней было какое-то шелковое подобие халата, не доходящее до колен. Рэд несколько недель пускал слюни на чертовы щиколотки. А теперь таращился на целый дюйм открытой кожи над коленями и приходил к выводу, что нужно было подрочить перед выходом. Дважды. Даже трижды. Яйца начинали болеть, стоило ему только посмотреть на нее. Это нормально вообще? Вряд ли.
Хлоя сунула ему кота, развернулась, опасно взмахнув коротким шелковым подолом, и поплыла прочь по коридору.
Рэд уставился на кота. Кот уставился на него. Будь он тем человеком, которые умеют понимать животных, он сказал бы, что этот конкретный кот посылает ему телепатические сообщения в духе: «Убери свои грязные глаза от моей мамочки, распутник».
– Прости, приятель, – пробормотал Рэд, закрыл входную дверь и прошел в гостиную.
Хлоя стояла, наклонившись над телевизором, и выдергивала вилки из розеток. На долю секунды подол ее халата приподнялся, и Рэд, прежде чем отвел взгляд, успел мельком заметить обнаженную коричневую кожу. Все его нервные окончания, как бы он ни пытался их успокоить, заискрились. Тело как-то разогрелось и размякло, за исключением члена, который, конечно, стал охренительно твердым. Рэд сел, посадив Клякса на колени.
И, поскольку сегодня Хлоя явно упивалась, сводя его с ума, она повернулась и с улыбкой воззрилась на эту картину:
– Я думала, ты не любишь кошек?
– Ну что сказать… – Рэд прочистил горло: – Может, я делал слишком поспешные выводы, не узнав их как следует. Они не такие высокомерные, как кажутся. Я ошибся.
