Он наблюдал, как на ее лице забрезжило удивление:
– О! – Хлоя быстро и застенчиво улыбнулась ему, и его сердце расцвело, как фейерверк. – Ну ладно. Э-э… Я пойду оденусь. Буду через пять минут.
– Не торопись. Ничего, если придем позже, чем планировали.
Она снисходительно кивнула ему, как матери кивают своим лопочущим какую-то ерунду младенцам, и вынеслась из комнаты, вероятно намереваясь игнорировать его слова.
Когда она ушла, Рэд решил занять себя перечислением бесконечного множества причин, по которым ему больше нельзя вожделеть Хлою, несмотря на то что ему этого отчаянно хотелось, ужасно нравилось и он был не совсем уверен, что сможет прекратить.
Он предпринял попытку, но Хлоя очень твердо отказала. И сколько бы он ни думал о вкусе ее кожи, о ее стонах – этому не бывать. Так что он должен сейчас же прекратить себя мучить.
Если он не прекратит, она может заметить, и тогда ей станет некомфортно. Он же ее комендант, бога ради, – о чем ему, вероятно, стоило подумать прежде, чем распускать руки. Нельзя заставлять ее чувствовать себя некомфортно. Это неправильно.
Вик его убьет. А потом Алиша поколотит его труп щеткой для волос.
Мысли о Хлое начинают отвлекать его от работы.
Он с подросткового возраста столько не мастурбировал и беспокоится, что со временем его яйца могут сморщиться, как грецкие орехи.
Рэд как раз раздумывал над пятым пунктом, когда Хлоя вернулась и все испортила. Он-то думал, что халат – это ужасно, но теперь… теперь на ней было платье цвета золотистого лунного света – ткань обтягивала головокружительные изгибы, которым явно недоставало табличек с предупреждением об опасности. Рэду тут же захотелось, чтобы не платье касалось каждого дюйма его тела, а его руки. Декольте было таким глубоким, что Хлоя могла бы просто плюнуть и пойти топлес. Он утешался тем фактом, что платье оказалось длиннее халата, но тут Хлоя пошевелилась, и о себе заявил разрез до бедра. Черт!
На ее лицо смотреть было не легче. Ее глаза затягивали Рэда в симметричные черные дыры, а роскошные губы сияли, подкрашенные каким-то блеском. И прическа у нее была другая – она стянула волосы в толстую замысловатую косу, названия которой Рэд не знал, но которую очень хотел бы намотать на кулак, целуя Хлою в хорошенький рот.
Он в заднице. В полной заднице.
Хлоя подошла и встала перед ним, стискивая в руках золотистую сумочку:
– Так прилично?
Прилично? Он прочистил горло.Не налажай. Не налажай. Не налажай.
– Ну… Без пуговиц, конечно, все не то, но сойдет.
Она рассмеялась и треснула его по плечу своей сумочкой. Рэд рассеянно задумался, переживет ли эту ночь.
Глава двенадцатая
Идти ко входу в ночной клуб было все равно что совершить прыжок назад во времени. Вот только в подростковые годы и когда ей было слегка за двадцать, Хлоя никогда не чувствовала холода, а сейчас дрожала так, что ее едва поддерживаемая платьем грудь грозила отвалиться.
Ночь была соткана из многослойных теней и вспышек, неоновых огней и угрожающе ледяной мороси, целовавшей ее разгоряченную кожу, замораживая нервозность. Хлоя была слишком занята, раскаиваясь в своем выборе слишком короткого платья, чтобы задаваться вопросом, должна ли она вообще здесь находиться. Это, считала она, уже большой плюс.
Рэд шел перед ней, его крупное тело служило ветрозащитным барьером, за которым она бессовестно пряталась. Он держал ее за руку и тянул вперед, как лодку, и Хлоя знала: он делает это для того, чтобы она не потерялась в полной народа темноте, – но никак не могла не вспоминать прошлый раз, когда он держал ее за руку. Сердце колотилось сейчас так же быстро, как тогда. Он был так нежен, когда касался ее, раздирая на куски поцелуем.
Она так и не решила, что это значило. Ее логический мозг говорил: «Это значило, что ты емунравишься, очевидно же!» И может быть – возможно – так оно и было. Но все не могло быть ни так просто, ни так мило. У Хлои так никогда не бывало.
В первом заведении их ожидала самая дешевая выпивка, что, как объяснил ей в такси Рэд, имело стратегическое значение. Хлоя пыталась возразить, что дороговизна выпивки ее не волнует, но он пробурчал что-то о мажорах-транжирах и велел проникаться атмосферой. И теперь они шли по усеянному бычками тротуару в слегка подозрительный клуб. Над дверью висел знак цвета Хлоиных очков, гласящий «КОЛОКОЛЬЧИК». Оглушительная музыка «Колокольчика» заставляла оглушительную музыку всех прочих клубов нервно курить в сторонке. Чем ближе они подходили, тем крепче Хлоя задумывалась, не стоило ли взять беруши.
Рэд кивнул амбалам в черных пальто, стоящим на фейсконтроле, и протащил ее в дверь – и вот они уже внутри. Кругом было темно, сумбурно и потно. Хлое это не понравилось.
Нет – не так. Она просто не привыкла к такому или была не настолько пьяна, чтобы таким наслаждаться. Конечно, голосок в голове нашептывал, что от похмелья после такого количества алкоголя, которое сделало бы это место удобоваримым, она неделю не сможет встать с кровати. Хлоя заглушила этот голосок. Он портил весь кайф и принадлежал старой Хлое, скучной Хлое, не той Хлое, которая спасала котов.
Стоп. Она не собиралась думать про Клякса.
Рэд каким-то образом расчистил им местечко рядом с баром. Она оказалась зажата между его грудью и липкой барной стойкой, а по обе стороны ее тела обнаружились его руки. Он наклонил голову к ее уху, и от его дыхания на шее у нее начало покалывать между ног. Хлоя покрепче сжала бедра, а Рэд спросил, перекрикивая музыку:
– Ты что хочешь?
Хорошо, что с этим она определилась заранее, иначе ее бедный запутавшийся мозг не смог бы выдать ответ:
– Вишневый ликер.
Когда-то он был у нее любимым.
Очевидно, Рэд это не одобрил, потому что он фыркнул – ее кожу обдало горячим облачком. И все же он подозвал бармена и, не успела Хлоя опомниться, как перед ней уже стояли в ряд три ярко-розовых шота, а с ними рядом – бокал чего-то темного. Предполагалось, что платить за все сегодня будет она – по крайней мере она собиралась, – но Рэд протянул бармену купюру раньше, чем Хлоя успела что-то предпринять. Она запрокинула голову и сердито посмотрела на него. Рэд подмигнул и взял свой бокал. Кола с чем-то еще, подумала Хлоя, а может, просто кола.
Потом он поднес бокал к губам и стал пить длинными глотками. Горло у него подрагивало. До Хлои долетел резкий аромат. Кола с чем-то еще, несомненно. Так же несомненно, как возбуждение, нарастающее между ног.
Ее воздержание явно длилось слишком долго, раз одного жара его тела и вида горла ей хватило, чтобы так разнервничаться. Хлоя отвернулась к стойке и схватила стопку. Алкоголь скользнул в глотку легко, но она обнаружила, что морщится. Оказалось слаще, чем она помнила. И кстати, о воспоминаниях – когда они пили с подружками, опрокидывая шот за шотом и глупо вопя после, будто сделали нечто шокирующе дикое, было гораздо веселее. Но Бет здесь не было, Сары здесь не было, Кэти здесь не было – никого из них не было, и те времена десятилетней давности давно прошли. Хлоя закусила губу и осушила следующий шот.
Потом она снова почувствовала на коже горячее дыхание Рэда и различила резкий запах алкоголя, когда он заговорил:
– Все нормально, Пуговичка?
Она подняла последний шот и крикнула:
– Хочешь это выпить?
– А ты разве не хочешь? – Он прищурился.
Она неловко ответила:
– Я хочу, чтобы выпил ты.
Рэд кивнул, будто в этом была хоть капля смысла, взял шот и опрокинул его. Хлоя в ответ взяла его бокал и пригубила, делая вид, что ее совершенно не будоражит тот факт, что они пьют из одного бокала. Он заказал ром с колой. Хлоя облизала губы и попыталась не получить от этого слишком много удовольствия.
– Эй! – Рэд забрал у нее бокал, проводя свободной ладонью по ее руке жестом, который, видимо, должен был успокоить ее. Внутри у нее вспыхнуло пламя. – Помедленнее, – сказал он. – Не торопись.
Хлоя вскинулась, все ее возбуждение – ладно,большаяего часть – испарилось. Она уже собралась едко пройтись насчет мужчин, которые считают себя вправе указывать женщинам, что им пить, когда Рэд наклонился к ней и продолжил.
