мама, мы с братьями сидели и рассказывали истории о ней. Это помогало нам почувствовать, что она не совсем умерла.
Через несколько секунд в комнату вбегает Себастьян. Мы говорим о пьесе, и он наперебой рассказывает о том, как он рад и благодарен, что я дал ему роль, которую он хотел.
— Я обещаю, что не подведу тебя, — говорит он.
— Я знаю, что не подведешь.
Те несколько детей, которые получили главные роли, заслужили их. Они явно отнеслись к этому серьезно и очень старались произвести на меня впечатление. Я последовал совету Ноа довериться своей интуиции и уже в первые две минуты каждого прослушивания знал, какой персонаж лучше всего подойдет ребенку.
— Я готова, — объявляет Бренна, входя в комнату, и у меня пересыхает во рту.
Ни хрена себе. На ней белый топ и джинсовая юбка. Все просто. Ничего даже отдаленно похожего на сексуальность, но на ней… это как платье за миллион долларов. Ткань облегает ее во всех нужных местах. Ее волосы, отведенные в сторону, слегка завиты, а глаза… Господи, они как сапфиры, сияющие на свету.
— Отлично, — кричу я и поднимаюсь на ноги.
Она мягко улыбается.
— Привет.
— Привет.
— Прости, что заставила тебя ждать.
Я качаю головой.
— Ничего подобного. Я только что приехал.
Я бы и час прождал, лишь бы увидеть ее. Я не могу перестать смотреть на нее. Я знаю, что мы находимся в ее гостиной с ее детьми, но сколько бы я ни уговаривал себя перестать смотреть, мои глаза не слушаются. Бренна смотрит вниз, ее нижняя губа зажата между зубами. Неужели она так оделась, потому что знала, что мы будем вместе? Я знаю, что она чувствует то же, что и я. Я чувствую это, когда мы вместе, и отрицать это становится все труднее. Интересно, чувствует ли она сегодня свидание так же, как и я?
Мелани прочищает горло.
— Ты прекрасно выглядишь, мама.
— Спасибо. Она по-прежнему не поднимает глаз.
Я чувствую себя ослом, что не сказал этого первым.
— Давай, Себастьян, отнесем наши вещи в машину, чтобы мы были готовы к встрече с бабушкой и дедушкой.
Я слышу, как закрывается дверь, и жду, когда ее глаза встретятся с моими. Когда они встречаются, я вижу, что в них есть опасение. Все обещания, которые я давал, чтобы держаться от нее подальше, исчезли. Я не могу этого сделать. Она нужна мне больше, чем вода умирающему от жажды человеку.
— Ты выглядишь более чем прекрасно, — говорю я ей. — Ты выглядишь потрясающе, — я улыбаюсь и направляюсь к ней. Схватив ее руку, я подношу ее к губам и нежно целую костяшки пальцев. Мой голос низкий и наполнен желанием.
— Я не знаю, как долго еще смогу отказываться от поцелуев, Бренна. Каждый раз, когда я вижу тебя, в моей чертовой груди становится тесно, и я хочу заключить тебя в свои объятия, чтобы боль утихла.
— Джейкоб…
— Мне нравится, как звучит мое имя на твоих губах. Мне хочется узнать, каковы они на вкус…
Ее дыхание сбивается, и я понимаю, что выжал из себя все, что мог. Я отпускаю ее руку и отступаю назад.
— Я просто хотел, чтобы ты это знала. Пойдем на фестиваль.
Ее глаза расширились, и она несколько раз моргнула.
— Точно. Фестиваль.
Бренна делает шаг к лестнице.
— Бренна?
— А?
— Куда ты идешь?
Она оглядывается по сторонам, потом касается губами губ.
— Я не уверена.
Я хихикаю.
— Пойдем, дверь в той стороне.
Я веду ее к выходу и надеюсь, что мне удастся держать руки при себе всю ночь.
Бренна
Теперь, когда мой мозг вернулся из того смятого состояния, в котором его оставил Джейкоб, я прекрасно провожу время. Дети отрываются по полной, бегают, катаются на аттракционах и встречаются со своими друзьями. Кажется, я не видела их такими счастливыми с тех пор, как мы жили во Флориде. Калифорния была тяжелым временем для них. Люка отправили в армию через два дня после нашего приезда, и они так и не смогли почувствовать, что по-настоящему вписались в коллектив. Не знаю, из-за частной школы или потому, что они скучали по Пенсаколе, но им было тяжело. А потом Люк умер. Здесь у них простор, друзья, и они вписались в коллектив. Это приятно видеть.
Мелани бросается к нам и хватает меня за руку.
— Можно мне пойти посмотреть на трактор?
— Хмм…
— Пожалуйста, мам! Брат Крисси и Кэрри Энн участвует в соревнованиях, и мы хотим пойти посмотреть, выиграет ли он.
Я понятия не имею, о чем она говорит, но, похоже, ей очень хочется.
— Наверное, только убедись, что у тебя с собой телефон.
Она закатывает глаза.
— Конечно, мам!
Джейкоб наклоняется, его теплое дыхание касается моего уха.
— С ней все будет в порядке. Они почти никогда не заканчиваются авариями, в которых кто-то получает травмы.
Я поворачиваюсь к нему.
— Что?
Он смеется.
— Я шучу. Я серьезно удивлен, что ты ничего об этом не знаешь. Люк был чемпионом однажды.
— О, я слышала об этом. Он рассказывал мне про тот год и о том, как девушки из этого города помогали ему праздновать.
Джейкоб ухмыляется.
— Девушки — это всегда самое лучшее.
— Ну, это здорово, но моей девочке это не светит.
— Верно подмечено. Но я уверен, что с ней все будет в порядке.
Я немного расслабляюсь и киваю. Мелани — умная девочка, а я в ее возрасте сходила с ума по мальчикам, так что я не могу удивляться, что она тоже такая. Мы с Джейкобом проходим через карнавальную секцию, ищем Себастьяна и Остина. Мы замечаем их на одном из многочисленных аттракционов, оба смеются и ухмыляются, пока аттракцион кружит их по кругу.
— Деклан заставлял нас четверых кататься, пока нас не стошнит.
— И вы думали, это весело?
— Это был обряд посвящения. Тот, кто блевал первым, должен был делать всю работу по дому утром. Мы ели до тех пор, пока не наедались до отвала, и тогда… тогда мы становились храбрыми.
— Я не знаю, что, черт возьми, не так с парнями.
Он игриво подталкивает меня.
— Мы не такие уж плохие. У нас есть свои преимущества.
— Назови хоть одно.
— Мы можем открывать банки, которые вы не можете.
— Думаю, это первое. Тогда назови мне пять вещей, — бросаю я ему вызов.
— Баночки считаются за одну вещь. Мы можем доставать предметы на полке, переносить тяжести…
— Я могу носить тяжести.
Он вздыхает.
— Ладно, хорошо, мы можем нести очень тяжелые
