Так что неудивительно, что Каримыч переполошился. Прибежал в гримёрку сам лично. Низкорослый, смуглый уставился на меня большими голубыми глазами, сжал губы в рыжей с сединой бороде.
— Что? — нахмурился я.
— Сынок, а какое отношение ты имеешь к Тарасу Ляльке?! — возбужденно выкрикнул Каримыч, он вообще мужик эмоциональный.
Меня, как ледяной водой облили. Я понял, что не могу сделать вдох полной грудью. Я не трус… Но стрёмно стало, до дрожи в коленях. Все кричали мне про этого Тараса, но когда начал кричать сам Каримыч, я откровенно перетрухнул.
— А что? — шелестом спросил у дядьки.
— Столик снял. Сидит, ждёт тебя на разговор.
Я слишком много думал. Это ещё в детстве говорили. С другой стороны пытливый ум пока никому не навредил. Главное-то что?! Уметь рассуждать.
Сейчас такая волна пошла, твердящая о равенстве полов, о том что парни по сути не должны соответствовать стереотипам заложенным тысячелетиями. Мол, не все мужчины могут быть мужественными, и это на них сильно давит в моральном плане, они психически нездоровы становятся. То же самое предлагают девушкам. Кто сказал, что девочка должна быть скромной и женственной? От этого все женские беды. И они правы! Вот правы и всё. Сколько таких примеров, когда ломали кротких парней, пытаясь сделать из них мужчин-спецназовцев. Сколько скромниц, вышедших из-под маминого крыла погибло мгновенно в этой жизни.
Мне вообще какое дело? У меня семья была идеальной. Мама с папой страдали только от одного – не могли родить больше детей. И насколько я помню, меня отправили в лагерь, чтобы пройти школу приёмных родителей и подготовиться к ребёнку из детского дома. Чем это закончилось… Неважно.
Важно то, что я с детсва, благадаря родителям, твёрдо стоял на земле. Но насмотрелся, как люди рождались в странных семьях, где их откровенно калечали. И самое интересное, что чаще всего в семьях благополучных. Тянули детей по личному курсу, не глядя на то, что мальчишки и девчонки совершенно не оправдывали надежды и сопротивлялись.
В итоге я пришёл к выводу: что всё идёт от воспитания и семьи.
Мне не хотелось быть сильным, не хотелось всего этого. Мои мечты о лёгкой спокойной жизни с гастролями и эстрадой так меня ласкали, что когда я столкнулся с трудностями, оказался не готов. Меня, естественно скосило горе, и я почти пропал в детском доме, где драться приходилось круглые сутки и доказывать, что ты парень, а не девчонка. Плевать на стереотипы и современное навязывание непонятных ценностей. Появилось желание быть парнем со всеми признаками, характером и поступками! А теперь, когда встретил Дану, мечтал стать настоящим мужчиной.
В этом и есть смысл всего существования, что у каждого своя роль. Такая, как Дана должна быть под защитой настоящего мужика. И если я не буду соответствовать, то мне не место рядом с ней. Она уже под защитой взрослого, и я претендовал, а сам пока из себя ничего не представлял. Моё самолюбие, гордость, самомнение таяли с каждым шагом, как я приближался к ВИП-зоне ресторана. Там, в стеклянной кабинке стол с одним посетителем. Он ждал меня, чтобы поговорить.
Что папа скажет?
Я уже не уверен, что способен украсть у него Дану и устроить нашу жизнь. Уже ни в чем не был уверен, потому что очень сильно испугался.
Вспоминал отца, Каримыча в конце концов, духовного отца. Но ничто не придавало сил. Я струхнул так сильно, что хотелось убежать. Вот вам и хваленое: «Мальчик должен быть сильным, смелым, мужественным». Должен! Кому?!
Конечно, ему там за стёклами зеркальными хорошо. По слухам, ему сорок восемь лет. А мне всего девятнадцать… Там за спиной опыт, у меня за спиной крах и пепел.
Мне больно, мне страшно, я терялся. Собраться не мог. Да, со стороны никто ничего не увидел, только внутри я навсегда сирота.
Быть сильным, смелым, мужественным… Кому должен?
Самому себе!
Мышонку я должен!
Смело вошёл в ВИП-кабинку.
Как держаться, когда этот здоровый амбал похож на медведя с помесью гориллы? Чёрная бородень, выбритые виски. Почти двухметровый. Он сидел, а всё равно видно, что огромный. Руки накачанные с наколками, футболка чёрная под ней крест вырисовывался. Вряд ли стоило ждать от бандита хоть какой-то христианской совести. Хотя Дана ведь любимая дочь… В том-то и дело, в том-то и моя проблема.
Ну… Может я тоже таким же стану через тридцать лет?
Эта мысль неожиданно меня спасала. Немного странное спасение, но стоило мне поставить себя на его место, как полегчало.
К моей девочке, к моему Мышонку клеится какой-то смазливый пацан. Надо обязательно с ним поговорить.
Нет, я бы себе Даночку не отдал. Вообще за спиной ничего, в бараке жил.
Дышать стало легко.
— Здравствуйте, — поздоровался я, вспоминая, как он меня в прошлый раз после этого с лодкой отправил в свободное плаванье, ничего больше не добавил.
Закрыл за собой дверь.
В кабине был круглый стол, вокруг него круглый диван. Воздух очень свежий, вытяжка работала отлично. Прохладно, кондиционер так настроен. Летал запах жареного мяса. Стол был уставлен блюдами, и пил Лялька водку из двухлитровой бутылки.
— Здорово, — пробасил Тарас Лялька. — Садись.
****
Я прошёл к столу, сел на край дивана, Тарас оказался напротив меня.
— Выпьешь? — наливал в пустую стопку водку.
— Нет, — твёрдо ответил я.
— Не уважаешь?
— Не пью. Совсем.
— А что так? – усмехнулся здоровый мужик и вылил из стопки водку себе в стакан. — Не научили у Светы на дне рождении? Всему научили, а пить нет?
— Нет, — спокойно ответил я.
— Обидел женщину, не приехал больше. Говорят, там серьёзные планы на тебя были.
Почему я надеялся, что мы поговорим о Дане и всё? Наивный. Естественно, как только я засветился с его дочерью, он проверил всё и слухи, в том числе. Хотя день рождения взрослой дамы, на котором я пел, как придурок мечтающий понравиться… Понравился. Это чистая правда. Да, пригласили, да заплатили. Не только за то, чтобы спел и на пианино сыграл. Во всей этой истории самое неприятное, что когда Витя Рекрутов подрос, узнал об этом. И растрепал.
Да, там у тёти Светы были серьёзные планы. Хотела протолкнуть меня в шоу-бизнес. Но если только местного разлива, потому что слабовата она звёзды зажигать.
— Где мои семнадцать лет, — усмехнулся Тарас. — Мне б такое счастье в твои годы, я бы хлебалом не щёлкал. Прошёлся бы по безмозглым курам, оттолкнулся бы от них.
— И куда? — разозлился я. — Куда с таким разгоном? В курятник?
Тарас поднял на меня стеклянные голубые глаза. У Даны не такие, у неё серо-голубые, мягкие что ли, а здесь острые, режущие, бездушные. И то что мужик выпил, делало его взгляд жестоким.
Он потянулся к телефону и нахмурил широкие брови.
— Папочка, посмотри, какого мышонка подарил мне Илюша, — прочитал он вслух. — Смотрю на мышонка и думаю, откуда ты взялся Илюша? Тебе от моей девочки что нужно?
Скулило что-то ниже живота, такие как Тарас сказали бы: "очко сыграло, бзданул". В груди что-то оборвалось. Моя задача внешне не показать, что я реально струхнул.
Волосы рукой назад откинул и смело посмотрел монстру в глаза.
— Я хочу жениться на Богдане.
— А ты кто такой?
Я заметил, что он в свою густую бороду улыбнулся.
— Илья Анатольевич Ветров, — недрогнувшим голосом представился я. — Пока в школе учусь.
— Но ты её старше, — продолжил ужинать папа Даны.
— Да, на год. У меня будет квартира, этим летом дадут. Поступать будем с ней. Она на дизайнера я в консерваторию.
— Почему на дизайнера? — нахмурился мужик. — Она хотела стать экономистом.
— Это вы хотели. Она хочет рисовать.
Тарас оторвался от ужина и развалился на диване, растянув мощную ручищу по спинке. Это сколько ж мне жрать надо и качаться, чтобы вот такие руки были? Но в росте я ему не уступлю через пару лет. Я до сих пор рос.
Зачем я мечтал стать таким?
Чтобы Дана не чувствовала разницы?
