Ковалева положила трубку.
* * *
Отсюда открывался превосходный вид на ночное море. Луна разлила холодный свет по черной мармеладной глади. Небольшие волны торопливо набегали на берег. Вот бы еще услышать сладкий шум моря, а не эту долбящую по ушам музыку…
«Ковалева, ты долго будешь тусоваться на балконе?» – прислал мне сообщение Паша.
«Тут не так громко и очень красиво!» – быстро напечатала я в ответ.
«Спускайся!» – приказал Пашка в следующем послании. Что ж, коротко и ясно.
Я вздохнула. Внизу звучала ритмичная музыка, слышался женский визг… Еще раз взглянула на темный песчаный пляж, который подсвечивали несколько фонарей с набережной да огромная луна. Вдоль черной береговой линии у самого моря расположились несколько парочек.
Спускаясь по лестнице на первый этаж, столкнулась с высоким длинноволосым парнем.
– Смотри, куда прешь, курица! – рявкнул он.
– Ой, простите! – поначалу растерялась я. Это чучело мне еще и на ногу наступило. – А вообще, вы извиниться должны.
– За что, дорогуша?
Парень спустил солнцезащитные очки на кончик носа и брезгливо посмотрел на меня. Зачем вообще носить их в ночном клубе?
– Вы мне на ногу наступили, молодой человек! – прошипела я.
– И че?
Ах, «и че»? Я с силой хрястнула длинноволосому шпилькой в ответ. Этот точно не местный, из отдыхающих. Такого противного колоритного персонажа я бы в нашем городе запомнила.
– Ты дура? – взвизгнуло чудо в перьях. – У меня меховые сабо «Гуччи»!
– Мои, знаешь ли, тоже не из навозной кучи! – разозлилась я. Впервые захотелось парню в волосы вцепиться. Тем более они у него такие длинные, шелковистые, до плеч… Любая девчонка позавидует. – Меховые? Ты немного континенты перепутал.
Длинноволосый запыхтел от возмущения:
– Что бы ты понимала! Все-таки у вас тут деревня…
– Пропусти, ходячая реклама шампуня от перхоти!
Городской нашелся! Бесцеремонно оттолкнув парня, я продолжила свой путь. Спустилась на танцпол в самом скверном расположении духа. Умеют же всякие сомнительные личности настроение портить. Отыскала Долгих у барной стойки.
– Ты где там застряла? – громко проговорил мне в ухо Паша, щекоча скулу горячим дыханием.
– Да так… Прическу поправляла, – продолжала я злиться на длинноволосого. Хорошо, что рядом с Пашей Шацкая не крутится. Это вообще меня выбило бы из колеи. Я на всякий случай спросила: – Ульяна-то не придет?
– С тобой хочу вечер провести, а не с Ульяной, – ответил мне Паша.
Я про себя только охнула. Кто поймет Долгих? Сегодня так, завтра эдак… А мне что думать? Застрял же занозой в сердце.
– Надо же! – все-таки произнесла я вслух. – С чего это?
– Давно не тусовались, друг, – подмигнул мне Пашка.
– Это уж точно, друг, – обескураженно ответила я.
Внезапно выражение лица Паши стало кислым.
– А вот твой бойфренд нарисовался.
Я быстро обернулась и увидела на входе Буравина. Мы с ним не встречались с того самого ужасного двойного свидания. А сегодня утром я от Пашки узнала, что Герман все это время слухи распускал, будто мы вместе. Интересно зачем? Теперь-то я из него всю душу вытрясу.
– Ох, как я рада, что он тут, – развеселилась я. Длинноволосый в своих меховых «Гуччи» так меня раздраконил, что сейчас и Буравину за сплетни достанется.
– А я как рад… – тут же отозвался Паша.
– Жди здесь, – приказала я Долгих, – поздороваюсь со своим любимчиком.
Паша только вздохнул. Я тут же направилась к входу, расталкивая разгоряченных танцующих парней и девушек. Буравин кому-то подмигивал и счастливо скалился, но заметил меня, и улыбка быстро сползла с его лица. Сам Герман дернулся было в сторону, но все-таки остался топтаться на месте. Криво мне улыбнулся.
– Приветик, – кратко сказала я.
– Приветик, – кивнул Буравин, – крохотуля… Только не ругайся! Я все объясню!
– Да я и не сомневаюсь, что объяснишь!
Я схватила Германа за руку и потянула в глубь зала. По пути обернулась на Пашу, который не спускал с нас взгляда.
– Садись! – пихнула я Буравина в кожаное кресло. Сама тут же присела на подлокотник.
– Бить будешь? – спросил Герман.
– Драть как сидорову козу, – нахмурившись, пообещала я.
– Ух, как звучит! – восхитился Буравин.
Я продолжала хмуриться.
– Ладно-ладно, – поднял руки Буравчик, – сдаюсь, конфетка моя шоколадная. Просто мне позарез нужно, чтобы другие поверили, что у меня есть девушка.
– А-а-а, – улыбнувшись, протянула я. – Все понятно!
– Ну вот! – в ответ засиял Герман. Затем улыбка резко исчезла с его лица: – Что тебе понятно?
– Ты гей? – предположила я. – Так что такого? Не в Средневековье живем. Все взрослые люди! Вот в нашей группе…
– Что? – растерялся Буравин. – Нет, малышка Поля, нет!
– Тогда зачем тебе легенда? – растерялась я.
– Много будешь знать, скоро состаришься, ляльчонок.
– Ляльчонок? – снова рассердилась я. – Слушай, Буравчик-бельчонок, не знаю, что ты там удумал, но меня в свои дела не впутывай! А то я тебе…
Я наклонилась к уху парня и прошептала, что планирую совершить в качестве возмездия. Лицо Германа вытянулось от ужаса.
– Какой кошмар, карапуз, ты очень кровожадна!
– Вот-вот! А тебе еще потомство оставлять.
– Да уж, – пробормотал Герман, – и чего я с вами связался?
– Ты ко мне во множественном числе? – удивилась я. Со сцены донесся громкий голос ведущего. От звука зафонившего микрофона я поморщилась.
– То ты меня покалечить норовишь, то Паха…
– А Паха чего?
– Мне кажется, он прямо сейчас мне готов морду набить, – доверительно сообщил Буравин.
Я оглянулась на барную стойку и тут же встретилась с Долгих глазами. Пашка и не думал отводить от нас взгляда. У меня даже в горле от охватившего волнения пересохло.
– Что с ним? – озадаченно произнесла я.
– Видимо, ревнует, – ухмыльнулся Буравин.
– Да ну, – протянула я.
– Я бы тебя, малыш, тоже ревновал, если б мы встречались. Жаль, я не в твоем вкусе. – Буравин нагло подмигнул: – Вот все-таки Долгих заливает: «Полина – моя подруга…»
