в бреду, с отчаянием дёргаю пряжку. Мы валимся на кровать, он подминает меня, вдавливается напряжённым бугром между ног в то самое местечко, где от неудовлетворённости мучительно ноет.
– Женька… Ну ты куда торопишься?
– Серго! Сейчас… – дёргаю ширинку. Ничего так не хочу, как почувствовать его глубоко внутри себя. Снова… Ничего так не хочу. Даже оргазм не нужен. Достаточно чувствовать наполненность им, такую плотную, что кажется, ещё немного – и сотрутся границы тел, и мы сплавимся воедино.
Наконец пальцы обхватывают подрагивающую от напряжения плоть. Подкидываю бёдра навстречу, трусы и туфли всё ещё на мне, и когда он с силой в меня въезжает, я невольно впиваюсь шпилькой в его задницу.
– Твою мать…
– Прости-и-и… Ещё!
– Сначала разуйся. Не хочу, чтобы ты меня покалечила. – Сквозь стон удовольствия Серго смеётся. Конечно, из такого положения разуться я не могу, поэтому ему самому приходится этим заняться. Ну а дальше уже ничто не мешает. Обвиваю ногами его поясницу, подаюсь навстречу рваным сильным толчкам. В первый раз всё случается быстро. Оргазм не приносит облегчения. Это даже не удовольствие, так… необходимость на грани жизни и смерти. Серго заканчивает, накачивая меня пронизывающими, где-то даже болезненными ударами. Кончает, прихватив зубами плечо. Скатывается с меня, обессилев, но всё равно обнимает. Я слышу, как в его груди сбивается сердечный ритм, как шумно и глубоко он дышит, заставляя шевелиться мои влажные от пота волосы. И как он замирает подо мной.
– Ч-чёрт! Твою мать! Я опять забыл про резинку.
– Забей. В этот раз всё действительно под контролем.
– Где-то я это уже слышал, – Горозия перекатывается и застывает надо мной, глядя в глаза.
– Я тогда была молодой и глупой.
– А сейчас? – он как будто посмеивается, но так, не напоказ, внутри себя. Наверное, думает о нашей пятнадцатилетней разнице в возрасте. О том, что он старше, мудрее, опытнее… Ну и дальше по списку. А мне всё равно – пусть смеётся. Мне нравится чувствовать себя маленькой глупой девочкой.
– А сейчас я действительно предохраняюсь. Сюрпризы мне не нужны.
Серго сощуривается, явно злясь. Садится, свешивает ноги с кровати. Мне трудно уследить за его скачущими эмоциями. Разве он не должен быть доволен тем, что я обо всём позаботилась? Растерянно гляжу в его широкую спину. На ней чётко выделяются все-все мышцы – настолько он напряжён. Ну и накачан, чего уж…
– Что-то не так?
– А спишь-то ты с кем? Ну, кроме меня, конечно. Не хочу сюрпризов, знаешь ли. С «тоже Сергеем» понятно. Но, может, ещё кто-то есть? М-м-м? Женя?
Сказать ему, что я поставила гормональный укол сразу, как только узнала, что есть шанс его вытащить? А зачем? Чтобы Серго лишний раз убедился, какая я тряпка? Хотя… с другой стороны, разве мы встретились не для того, чтобы положить конец недоговорённостям?
– У меня никого кроме тебя нет.
Серго резко оборачивается. Под его прожигающим взглядом становится неуютно. И одновременно с тем доходит, что не те я выбрала слова. Ведь эти подразумевают, будто у меня есть он. Что, скорее всего, не так. В конце концов, ничего нового не случилось, он просто в очередной раз меня поимел. А до этого имел другую… Так было нужно. Я понимаю вроде бы. Но всё же чего-то жду.
– И не было никогда.
– О, да ладно. Ты была замужем. К тому же я не ждал, что ты станешь хранить мне верность все эти годы.
– Для того, чтобы хранить тебе верность, мне не нужны ни твои разрешения, ни – тем более – твои ожидания. – Я встаю тоже, наклоняюсь, чтобы подобрать небрежно сброшенный на пол халат. – Я в душ.
– Нет уж. Сначала поясни.
– Что пояснить, Серго?
– Зачем ты это всё делала?
– Значит, без слов не обойтись? Хочешь потешить эго?
– Нет, мать твою! До меня просто не доходит. Объясни мне, как для дебила! Разжуй!
Ну вот. Опять орёт. Что у него за манера такая? И как так получается, что даже это ему идёт? Обычно ведь если мужик кричит, это всегда выглядит как-то жалко. А Горозия и орёт красиво. Не вызывая сомнений в своём мужестве и способности закрыть любой вопрос в тишине.
– У меня нет и не было никакого другого мужчины кроме тебя, потому что никто другой мне не нужен. Сергей просто хороший друг. Нет, лучший друг на свете. Он… выручил меня. Защитил своим именем. – Медлю, прикидывая в уме, правильно ли сформулировала. – Да, так и есть… – киваю.
Горозия подвисает. Я затягиваю поясок на халате. Серго не сводит с меня глаз. А следом выдает самый неожиданный, самый сладкий комплимент из всех, что можно было только услышать:
– Он что – слепой?
– Нет. Он просто не по женщинам, – закусываю изнутри щёку, ведь удержать наползающую на лицо идиотскую улыбку нет сил. Внутри всё мелко-мелко дрожит. Неужели он и правда отметил, что я красива? Желанна? Восторг захлёстывает и валит с ног. Может, для кого-то это кажется сущим пустяком, а я не могу избавиться от чувства, что этими своими словами Горозия бросил к моим ногам весь мир. Весь чёртов мир.
Так и стоим. Я на грани истерики. Он препарируя меня своим взглядом. От него слов не жду. Понимаю, что Серго из тех мужиков, за которых говорят поступки. Для того, чтобы почувствовать себя абсолютно счастливой, мне достаточно его болезненно недоверчивого взгляда. Что, хороший мой, не ожидал? Поди, теперь страшно?
Отворачиваюсь, и только тогда позволяю себе улыбнуться. Я почти в раю, да… Как бы ни было дальше, сколько бы трудностей нам не пришлось пережить, я знаю, что всё не зря. И что всё у нас… у меня получится. Потому что теперь он смотрит на меня так, как на чужую или случайную женщину не смотрят. Можете считать меня дурой.
От счастья перед глазами кружится. Я как пьяная добредаю до ванной, включаю тропический душ и захожу под него, не боясь намочить волосы, пусть те потом придётся долго-долго сушить. Мне плевать. Касаюсь гудящим лбом прохладной плитки, опираюсь ладонями по обе стороны от головы для большего
