он снова увесисто шлепнул меня по заднице. Душевно так, смачно. Больно не было, зато очень обидно.
– А если я тебе сейчас что-нибудь стряхну? Вот так же, душевно? А потом еще застираю кипяточком, да не снимая штанов?
Это он нашел способ, чтобы вернуться в колею разговоров? Контакт налаживает, судя по всему?
– Малыш. Если потом ты готова меня лечить… лично, своими нежными ручками накладывать бинты и повязки… Я на все готов!
Ничуть не испугавшись, он снова приблизился. Так, что не осталось вообще никакого расстояния. Ни миллиметра. Ни граммулечки.
– Не дыши на меня. Это раздражает!
– Не могу. – Ни шагу назад не сделал. Зато обнял мое лицо руками, наклонился ниже…
Глаза прикрылись сами, не спрашивая на то никакого моего разрешения. Словно уже ждали, что вот-вот наступит райское наслаждение…
И обломались. Вместе со всем остальным организмом: никаких поцелуев. Иван просто потерся носом об кончик моего.
Правда, с такой нежностью… Что даже не было обидно. Подумаешь, поцелуй! Пффф…
Ко мне Кирюха иногда так прижимается, и сердце тает, как мороженка в июльский полдень, и где-то в солнечном сплетении образуется дыра, из которой вылетают бабочки. И так хорошо становится, что почти больно…
Иван проделывал со мной что-то, очень похожее. Когда успел стать настолько родным-то?
– Эй, что случилось, феечка? – Он зачем-то начал большими пальцами тереть мои щеки. Прямо под глазами.
– Ты шлепнул по моей заднице, а затем врезался в меня носом! Что еще могло случиться за прошедшие полчаса?
Если вспомнить, сколько событий я пережила за последние сутки… Да этого на пару лет хватит, если сильно не разгоняться! А тут – какие-то бесконечные американские горки!
– И ты плачешь только поэтому? – Похоже, реально, пара слезинок выкатилась. Глаза были мокрыми и чесались, а нос подозрительно шмыгал. Мой собственный нос, кстати. А я только сейчас и заметила…
– Мне жалко твоих причиндалов. Представила, как ошпарю их кипятком… И что-то так горько стало… Будут грустные они, скукоженные…
Он не дал увернуться, смахнуть лишнюю влагу, проморгаться. Прижал к своей груди лицом, погладил по макушке.
– Бедная. Как же тебе тяжело живется… Такая эмпатия – это редкость!
– Послушай, Вань. Я еле держусь на ногах. Отвези меня домой, пожалуйста. Даже не хватает сил, чтобы сочинить очередную гадость!
– Хорошо. Давно бы так и сказала. – Он послушно отпустил мою голову, но далеко уйти не дал – обнял за плечи, повел к своему тарантасу ядреного цвета.
– Я не могу просто так тебе что-то сказать. Религия не позволяет.
– Ага. Я понял. Ведьмам не положено говорить по-человечески.
– Вел бы сам себя как человек, и не увидел бы ведьму!
– Милан, ты – потрясающая! Даже когда сердишься! – Он заботливо усадил меня внутрь, пристегнул дурацким ремнем, который сам ни за что не вылезал из пазов, приходилось его бесконечно дергать… А когда закончил эту сложную операцию, зачем-то снова поцеловал меня в нос. И в лоб. И в щечку.
Словно ребенка маленького, а не женщину. И это уже становилось странным…
– Отдохни немного, пока едем. У нас впереди еще много очень важных дел!
Мне реально было сложно даже шевелить веками. И язык с трудом двигался: давно я столько ерунды за сутки не произносила.
– Даже не надейся. Я буду спать, когда приеду! Одна! И не думай, что имеешь какое-то право мне помешать!
– Мне нравится ход твоих мыслей, Милана… – Не видела, но прекрасно представила, как он игриво шевелит бровями. – Но я имел в виду, что нужно ободрать обои в комнате Кирилла.
– Мне плевать, что ты имел в виду. Хоть стены разбери по кирпичикам. Главное, делай это тихо! Мне завтра на работу, и я просто обязана выспаться!
– Что ж, будем спать вместе. А завтра с утра сгоняем за отбойным молотком, и будем крушить жидище. Любой каприз, Милан, только бы ты улыбалась!
Это странное благодушие и готовность на все соглашаться смутили… Очень подозрительными показались… Но я просто откинула голову на сиденье и смирилась с происходящим. Язык уже просто не шевелился, как и остатки мыслей в голове.
Очнулась от того, что двигатель машины молчал. В лобовое стекло пробивался тусклый свет фонарей. На месте водителя никого не было… А сзади кто-то смачно ругался, отчаянно шебуршась.
– Боже, где ты набрался таких выражений? У нас даже доктора так не выражаются! А они, между прочим, самые образованные люди в этом смысле!
– Багажник заклинило. Не открывается.
Я видела только упругие ягодицы, обтянутые синими джинсами. И ботинки. Головы Ивана почему-то не было.
– И что ты теперь делаешь?
– Пытаюсь достать все нужное изнутри…
– А что там у тебя? Оружие? Спальник? Палатка? Инструменты?
Ничего адекватного в голову не приходило. Два дня на этой тачке ездил, не вспоминая про багажник. А тут – очнулся. Снова закрались сомнения, что Иван – нормальный человек.
– У меня там важная игрушка. Ремонт без нее – дохлая затея.
– Боже. Кувалда, что ли? Или перфоратор с отбойным молотком?
Все тело затекло от сна в неудобной позе. С трудом отлипла от сиденья, отстегнулась – с еще большим.
– Ты тут ковыряйся, а я домой пойду.
– А кто меня за ноги обратно вытащит?
– Я, так уж и быть.
– Спасибо, моя хорошая! – Он был рад, судя по голосу. Лица так и не было видно.
– Только завтра утром. А сегодня здесь побудь. Подумай о своем поведении!
– Надеюсь, это была шутка.
Он спокойно вытащил сам себя обратно. Довольный, как удав, сожравший тысячу мышек.
– И ради этого стоило так напрягаться? Серьезно?
В руках Ивана был какой-то ноутбук. Огромного диаметра и допотопный, судя по размеру.
– Я сейчас тебе такой дизайн забацаю, закачаешься!
– А можно как-нибудь без этого обойтись?
Шагнула на улицу. Не стала ждать, пока Иван разберется с дверьми машины и своими причиндалами, но он догнал меня уже у двери подъезда.
– Почему «обойтись»? Ты же хочешь для сына самую крутую комнату на свете?
– Конечно, хочу. Но качаться меня не тянет. Предпочту ровно стоять на ногах.
– Ладно. – Он снисходительно улыбнулся и придержал тяжеленную створку из железа. – Сначала усажу тебя в кресло, а потом уже буду показывать результат.
– Что ты принимаешь, Вань? – В глазах рябило от суеты, которую он развел, прыгая по Кирюхиной комнате. Выкопал в карманах своей куртки рулетку, что-то измерял, что-то записывал, тут же вносил данные в компьютер… И снова начинал прыгать туда-сюда, как молоденький горный козел.
– Я не употребляю никаких запрещенных средств. Только своя личная придурь, а что?
– Думала, может, какие-то витамины… Мне бы
