— А как же пиво? А пицца? — открыв коробку, я переложила кусок на тарелку, сунула ее в руки опешившему Луке и показала на диванчик. — Садись. Денчик столько пива купил, что нам вдвоем с ним не справиться. Давай не тупи, Лукашик. Как не родной, — посмотрела на застывшего парня и хмурого Дениса за его спиной и пальцем ткнула на диванчик. — А ну сел быстро! Взял бокал и разливай пиво, а то…
Что именно я сделаю, не сказала. Развернулась к ящикам, чтобы достать ещё одну тарелку и бокал, и демонстративно покашляла, когда Лукашик обернулся к Денису, будто спрашивая у него разрешение:
— Сядь, кому говорю. И ешь! Придумали тоже "приду-уйду", — посмотрела на Денчика и повторила пиццеподталкивающее напутствие, втянув и подтолкнув обоих парней к столу. — Оба голодные, а тут столько всего вкусного.
— Садись уже, — вздохнул Денис, опускаясь и показывая пример. — Если уж приперся, гнать тебя что ли, проверяльщик хренов.
— Да я же не знал, — начал было Лука и замолчал, посматривая на друга, когда я спросила:
— А зачем проверять Дениса? Он что, болеет что ли?
— Э-э-э…
Оба парня замялись и принялись показательно-усердно уничтожать пиццу, словно я спросила в пустоту. Вот только кого они этим хотели провести? Меня? Ага.
Я опустилась на табуретку, отпила глоточек пива из своего бокала, обвела взглядом обоих тихушников и негромко произнесла, будто бы себе самой, а не им:
— Э-э-э, значит… Ага… Значит что-то смертельное или стыдное, о чем мне нельзя рассказывать, — глянула на притихшего Луку и невзначай предположила. — Сердце? — не увидела ни одной эмоции на его лице и дальше ударила по самому больному для любого нормального парня месту. Тому самому, которым они думают чаще всего. — Импотенция?
И хотя мой шепот и тон вообще не намекали на веселье, Лука поперхнулся, едва не перевернув бокал с пивом, и заржал дикой лошадью, а Денис так и вовсе завис с отвисшей челюстью.
22. Запрещенные методы. POV. Денис
Захлебываясь гоготом, Лука поднял на меня слезящиеся глаза, а я только и мог, что молча обтекать, переваривая услышанное и ни разу не верные предположения. С сердечком у меня проблем не было, как и с потенцией. Но если первое пролетело мимо ушей, не зацепив, то второе… Херакнуло так, что я забыл как меня зовут.
Протолкнув недожеванную пиццу по горлу, я скосил глаза вниз, на свой пах, и перевел их на Кошку, еле выдохнув вопрос:
— Что?
И Лука загоготал с новой силой.
— Уй, бля, твою ж мать! — ржал он, хлопая ладонью по бедру. — Га-га-га!!!
— Кто импотент? — прошипел я, чувствуя как внутри рвануло и понеслось по нервам и венам то самое ревущее и требующее спросить за прозвучавшие слова уязвленные и очень сильно задетые чувства гордости и собственного достоинства. — Я импотент?
— Нет? — вскинула брови Геля, — Я очень рада, что ошиблась.
Откусила кончик от треугольника пиццы и принялась его жевать с таким видом, будто не импотенцию мне только что инкриминировала, а ангину с ОРЗ. Только это “я рада, что ошиблась” не компенсировало и не перекрыло ровным счетом ничего. Стало в разы обиднее и в голове бабахнуло закономерное желание прямо сейчас вытолкать девчонку из-за стола, втащить ее к себе в комнату и без слов, на деле, продемонстрировать, что у меня с потенцией и как она у меня отсутствует на эту занозу. Раза три, минимум, а то и устроить марафон на всю ночь. Чтобы вытрахать из ее головушки не только мысли о моем половом бессилии, но и саму возможность думать на ближайшие несколько часов. Потом дождаться, пока сможет что-то адекватно ответить, и повторить экзекуцию еще раз.
Все это время девчонка не скрываясь смотрела мне в глаза и с улыбочкой щедро подлила бензина в огонь:
— Если ты подумал прямо сейчас доказывать, что у тебя все в порядке, извини, — виновато пожала плечами, бросив быстрый взгляд на красного, как варёный рак, Луку.
— Лука, — прорычал я, поднимаясь, — извини, но, кажется, ты сейчас уходишь.
— Почему? — удивлённо выгнула брови Кошка, — Думаешь то, что мы останемся одни, что-то изменит?
— Так, значит? — спросил, едко оскалившись, и процедил, сделав глоток пива. — Как ляпнуть хрень, так смелая, а как убедиться в том, что ляпнула хрень, в кусты?
— Почему сразу в кусты? — словно издеваясь, включила она дурочку. — Других мест что ли нет? — поднялась, поправила волосы и протянула мне ладонь. — Пойдем, если тебя не отвернет, что у меня месячные.
— Врешь, — выплюнул я, поднимаясь.
— Хочешь проверить? Пошли, — с вызовом ответила Кошка. Сверкнула глазами и спросила, — Сам проверять будешь?
— Думаешь не смогу или отвернет? — вернул девчонке ее же слова и поднял ладонь, отсекая попытку Луки влезть в наш разбор полетов. Дернул подбородком в сторону ванной и прилашающе повел рукой. — После дам. Кончено же если дамы не соблаговолят здесь и сейчас сказать, что они только на словах смелые.
— На слабо меня взять хочешь? — вскинулась Кошкина и после моего неопределенного движения плечами — мол, думай, что хочешь, — с не меньшим вызовом в голосе произнесла, — Пошли.
— Эй-эй-эй! Ребята! — подскочил на ноги Люк. — Давайте без перегибов? Ден, все же понимают, что Кошка тебя протроллила. Забей, Ден!
— Я очень сомневаюсь, что это был троллинг, — усмехнулся я, не отводя взгляда от серо-зеленых глаз. Смотрел в них не отрываясь и ждал тот самый момент, когда девчонка допенькает, что шутки шутками, но мой настрой залезть к ней в трусики ни разу не шутка.
— Гель, да скажи ты ему, что неудачно пошутила, — Люк попробовал призвать к благоразумию мою соседку, только и она не собиралась отступать.
Даже взгляд не отвела. Так и продолжала сверлить, подначивая меня сдаться первым:
— Я? — спросила она и тут же фыркнула, отрицательно дернув головой. — Облезет, — хлопнула ресницами и расплылась в улыбке. — В ванную или сразу в комнату?
— На твой выбор, Кошатина.
— Совятина! — не оставила без ответного укола и гордо пошла к ванной, оттолкнув преградившую путь руку Луки. — Лукашик, попей пивка пока взрослый дяденька попытается оправдать свои угрозы.
— Смотри как бы взрослый дяденька не устроил одной кошке Варфоломеевскую ночь! — прошипел в спину девчонки и покачал головой на очередную попытку друга остановить уже меня. — Люк, не лезь.
— Придурки, — вздохнул он.
Только ни меня, ни Кошку это не облагоразумило.
Мы вошли в ванную, и я прикрыл за собой дверь. Достал из кармана мобильный и посветил фонариком на край штанов пижамы, намекая их снимать.
— А сам что? Забоялся, что покусают?
Девчонка с вызовом вздернула подбородок и скривила губы в подобии улыбки. Настолько едкой и наглой, что я поднес к ее лицу ладонь, после, усмехнувшись, положил пальцы на живот и нарочито медленно двинул вниз, наблюдая за сверкающими глазами. И ведь не испугалась, мелкая зараза! Ни одной пугливой искорки или попытки отстраниться. Стоит, думает, что я последняя сволота, а она жертва обстоятельств. Ага, сейчас. Думай что хочешь, только хрен я сегодня попаду в эту ловушку. Дойдя до края штанов, опустил ладонь еще немного вниз поверх ткани, а потом сгреб ее в кулак и рванул девчонку на себя с такой силой, что затрещали швы. Ойкнула, впечатавшись мне в грудь, но снова вздернула подбородок. Правда все же испуганно захлопала ресницами, когда я отпустил ее штаны, прихватил пальцами за загривок и прошипел в губы:
— Развлекаешься, да? Знаешь, что пальцем тебя не трону, поэтому и стервозишь, — чуть сильнее надавил на ее шею, вынуждая приблизиться ближе, практически коснуться губами моих губ, и усмехнулся, почувствовав ее рваное дыхание. — Я поверю тебе на слово, Кошка. Потому что если бы не твои месячные, ты бы не рискнула молоть чушь про мою импотенцию.
Я разжал свою ладонь, поправил девчонке волосы, вернув их на плечо и маняще-тонкую ключицу, и первым вышел из ванной, решив не перегибать палку с брошенной напоследок фразой о помиловании.
“Хренушки ты меня сегодня подловишь. Нет уж. Трусов хватило. Теперь посмотрим, как ты запоешь, оказавшись на моем месте. Импотента она нашла. Ага, сейчас.”
