Но эти шрамы были настолько глубоко в коже.
Под ними было мое сердце, разрывающееся на части, моя душа, и Эрин, которая может простить и улыбнуться, независимо от прошлого и боли. Защищенные части были нетронуты никем, кроме Уэстона.
— Я хочу, чтобы ты остался, — прошептала я.
Он выдохнул, так удивленно, что почти не верил, что он услышал.
— Что? — Его глаза встретились с моими, и он наклонился, останавливаясь всего в дюйме от моих губ.
— Ты слышал меня, — сказала я тихо.
— Я обещал твоему папе, что я не останусь здесь. Я снял номер в гостинице.
Я прикусила нижнюю губу, разглядывая его.
— Останься.
Он приподнял бровь, эмоции отражались на лице.
— Что будет завтра?
Я раздвинула ноги шире, притягивая его к себе, и опираясь руками о его плечи. Они были шире, чем я помнила. Я провела по рукам, пока не добралась до его пальцев, которые нежно замешкались напротив моей челюсти. Я сжала их в своей собственной, и опустила их на свою попу, не отрываясь от его взгляда.
Его губы едва касались моих, я вдыхала его дыхание.
Дыхание перехватило.
— Я просто хочу услышать, что ты все еще любишь меня. Если хочешь, Эрин... я весь твой.
— Я люблю тебя. — Мой голос был едва ли шепотом.
Его тело напряглось, прежде чем он поднял меня на руки, слепо неся в спальню. Он опустил мое тело на кровать, как будто я была невесомой. Он стоял передо мной, снимая с себя рубашку.
Когда его подтянутая грудь и накаченный живот появились в поле зрения, я знала, что он был в тренажерном зале, избегая страданий, которые он мне описывал.
Я сняла свой свитер, когда он снимал сапоги, и после я расстегнула его джинсы. Его глаза были прикованы ко мне, когда он скользнул ими вниз по бедрам, раскрывая ошеломляющую V-образную мышцу ниже.
Уэстон схватил меня за ногу, расстегнул мой высокий кожаный ботинок, и затем он сделал то же самое с другой ногой. В уголках рта прослеживалось подобие улыбки, когда его пальцы теребили подол моих черных леггинсов, стягивая их на себе, болезненно медленно.
Когда он опустился на меня, его обжигающее тело покрыло все мое тело. Он издал гортанный стон, и его глаза закрылись, а язык скользнул поверх линии моих губ. Мой рот раскрылся, позволяя ему войти, и я, молча, умоляла его наверстать упущенное время.
Его пальцы легко скользили вдоль моей чувствительной кожи, находя свой путь под моей майкой по спине, до того, как я опустилась на матрас. Одним ловким движением он расстегнул мой лифчик, одаривая мою кожу крошечными поцелуями. К тому времени он снял с меня футболку, лифчик, а затем трусики; его трусы - боксеры были единственным, что разделяло нас, не оставив простора для воображения.
Я откинулась на спину, мои руки упали на кровать, пока его рот вновь исследовал каждый дюйм меня.
— Я так скучал по тебе, — прошептал он напротив моей нежной кожи.
Я чувствовала каждый вздох и каждую улыбку, и ощущала каждое движение, которое он совершал, опускаясь ниже. Мои пальцы запутались в простынях, закрыв глаза, я умоляла его не останавливаться, и я вздохнула с облегчением, когда он сделал это.
Я распахнула двойные двери Северного корпуса. Я до боли устала, и не была уверена, что моя итоговая оценка была бы особенной, но уверена, что один-два процентных пункта все-таки стали удачей для меня.
Прогулка до Беннетт-Холла была слишком долгой, и не из-за сокрушительного ветра. К тому времени как я вышла из лифта, и не смогла пройти через дверь.
Как только я переступила через порог, то оказалась в объятиях Уэстона, и его рот оказался на моем. Его рюкзак был закрыт на молнию и лежал у двери, а мой чемодан был открыт и собран.
— У меня все еще есть там одежда. Джулианна не хотела, чтобы я возила ее туда-сюда.
— Зубная паста? — спросил Уэстон.
— Да, — сказала я, подумав полсекунды.
— Ты поедешь со мной?
Я улыбнулась.
— Таков был план, так ведь?
Он наклонился и скользнул одной рукой через ручки сумки. Затем он протянул руку ко мне. Я схватила свою сумку с кухонного стола и оглянулась на свою квартиру. Уэстон уже все прибрал, пока я сдавала тест в классе.
Когда я заперла дверь, Уэстон стоял позади, держа меня, утыкаясь носом в мою шею. Я хихикнула, и после того, когда я смогла, наконец, достаточно сконцентрироваться, то повернула ключ в замке, и мы направились вниз к стоянке.
Блестящий, красивый и ярко-красный автомобиль, который хранил все мои лучшие воспоминания, ждал Уэстона и меня, когда мы заберемся внутрь. Как только я скользнула на пассажирское сиденье, то потянулась немного дальше, пока не оказалась рядом со своим парнем, моей первой любовью, и Уэстон был прав, тогда он был просто мальчиком — мужчиной, за которого я однажды выйду замуж.
Мы провели всю поездку домой, болтая о художественном Институте Далласа, о новой квартире Уэстона, о его сумасшедших соседях по комнате, и о его любимых профессорах. Дорога показалась слишком короткой, когда «Шеви» припарковался возле дома у тротуара моих родителей.
Сэм и Джулиана были снаружи — удостоверяясь о нашем времени прибытия—с их распростертыми объятьями. Джулианна визжала и хлопала в ладоши перед тем, как заключить меня в объятия, когда мы встретились на середине газона. Сэм догнал нас, и как обычно, он заключил наши тела в свои теплые медвежьи объятия.
— Наша девочка дома! Она дома, Сэм!
Джулианна визжала.
— Да, она здесь!
Когда они отпустили меня, то выжидательно посмотрели на Уэстона и меня.
В ответ Уэстон обвил свою руку вокруг моих плеч, притягивая ближе к себе, а я обвила руки вокруг него и наши пальцы переплелись.
Джулианна сжала руки вместе от восхищения. Она заключила нас обоих в объятия.
— Ну? – сказал Сэм. — Входите, входите. Джулианна приготовила индейку настолько большую, что мы сможем разогреть остатки на следующий день.
Мои родители повели нас по пути, рука об руку, но Уэстон потянул меня за пальцы, прося остаться.
Он заключил меня в свои объятия, чтобы отогнать холод.
— Я даже не мог позволить себе надеяться, что войду в дом твоих родителей с тобой в моих объятиях.
Уэстон наклонился, перемещая маленькое серебряное сердце, которое он сделал для меня несколько месяцев назад, оно скользило по его ладони и пальцам, пока мягко не упало обратно на место.
— Я не знаю, как мы это сделали, — сказал он. — Возможно, это все было случайно, или, может быть, это должно было быть, но я знаю, что не буду больше рисковать.
