— Тебя забыла спросить, — холодный яд в ответ.
— Пойдём в зал, — вопреки своему недавнему желанию, сейчас мне объясняться совершенно не хотелось.
— Не хочу. Мне надо на воздух. Одной, — Аня подошла ближе и протянула сложенный вчетверо лист А4. — Держи. Свадебный подарок.
Я забрал листок и проводил её взглядом. Не стоило сейчас идти за ней, ещё слишком свежа всколыхнувшаяся злость. Развернув лист, я всмотрелся в таблицу, которая была там напечатана. Аня проанализировала и сделал сводную частоты внутренних запросов между отделами. Красной ручкой была обведена цифра, резко отличающаяся от остальных, а внизу расшифровка запросов по отделам. Интересно, какого хера ипотечному отделу требовалось знать, сколько денег мой отдел потратил на оплату работы фотографов, с какого салона были приглашены визажисты, и кто работал над постановкой сюжетов для рекламных бордов? Факты и догадки выстроились в голове в ровный ряд, хоть там и был алкогольный туман. Алина, мать её. Ей крупно повезло, что во время нашего разговора я не имел этой информации, иначе бы придушил собственными руками за предательство.
Нет, наверное, ничего хуже, чем обиженная баба.
40
Когда я вернулся в зал, меня подхватил под локоть Анин отец. Он был встревожен.
— Роман, у вас всё хорошо? Анна всегда почти серьёзна, но сегодня как-то особо. Я понимаю, что она, как и многие невесты, просто переволновалась, но какая-то уж совсем бледная, — а потом заговорщицки склонился ниже и спросил негромко: — Или вы с ней от нас что-то интересное скрываете? Не зря же всё так быстро решили.
— Василий Петрович, вы узнаете первым, когда будут интересные новости. Обещаю. Просто сегодня её беспокоит головная боль, — ответил я тестю в тон.
Отец Анны усмехнулся и хлопнул меня по плечу.
— Ты мне сразу понравился, парень, я знаю, что моего лисёнка ты не обидишь.
Мне вспомнились лисята на Аниной домашней пижаме, её улыбка и искренний смех, когда я вступил в склизкую лужу обойного клея на полу в её спальне и едва не растянулся, непослушные кудри, разбросанные по подушке, когда она спала. Горло пересохло и сжалось, когда осознание того, как сильно я всё испортил, снова накатило.
Тестя позвал мой отец, и они отошли к столу, а направился к своему месту. Аня всё ещё не вернулась. Свет снова приглушили, а гостей пригласили танцевать под весёлую зажигательную музыку. Я стащил бабочку и расстегнул верхние пуговицы рубашки в надежде, что ком в груди ослабнет, и налил себе виски прямо в бокал из-под шампанского. Никому уже не было дела до одиноко бухающего жениха. Веселье бы продолжалось, даже исчезни мы оба сейчас. Всем уже плевать. А многим и раньше было.
Но донести рюмку до горящей глотки не вышло, потому что моя рука была прижата обратно к столу.
— Тебе на сегодня хватит, Ромыч.
— Блин, какого хера ты творишь, Лекс? — пойло расплескалось на белоснежные скатерть и манжету рубашки.
— Он прав, брат, — Макс подсел с другой стороны. — Ты и так дел натворил.
— Ты уже в курсе? — мрачно уточнил я.
— О том, в каком ты дерьме? Естественно. А ещё я в шоке. Ромыч, неужто привычные методы не сработали? Или тебе и правда башню так сорвало? Хотя что тут удивительного, ты ещё в школе слюни пускал по нашей отличнице.
— Да ну тебя.
Макс Ларинцев — мой одноклассник и близкий друг, как и Лёха Шевцов, всегда был более наблюдательным, видел то, чего мы с Лексом иногда не замечали. Только лишь увидев вспышку злости в глазах Шевцова, когда тот в выпускном классе рассказал о появлении непрошенной сводной сестрицы, сказал мне, что эта девчонка, которую мы тогда ещё даже не видели, сломает большого и страшного Алёшку через колено и приручит тихо сидеть у её стройных ножек и вилять хвостом. Даже самому Шевцову потребовалось шесть лет, чтобы осознать это. И замечание Макса обо мне и Ирландо. Как бы старательно я тогда не пытался скрыть даже от друзей, что что-то странное шевельнулось у меня внутри от смелого взгляда гордой отличницы, Макс всё равно заметил. И снова в цель.
— Может лучше сегодня переночуешь у нас? — предложил Лекс. — Диван свободный, если только Бэтмен по-тихому ночью на него не взберётся.
— Нет, парни. Это лишнее. Всё будет хорошо, я её и пальцем не трону.
Друзья согласились, но взяли с меня слово, что я больше пить не стану.
Аню я нашёл прямо на улице. Она куталась в лёгкую накидку и о чём-то разговаривала со Снежинкой и ещё какой-то девушкой.
— Поехали. Нам пора, — я ухватил жену за локоть и увлёк к остановившемуся так вовремя у входа такси.
Аня охнула, но противиться не стала. Едва успела подобрать юбку, когда я захлопнул дверь и собрался перейти на переднее сиденье.
— Рома! — Яна аккуратно коснулась моего локтя, когда я открыл дверь машины рядом с водителем, и внимательно посмотрела в глаза. — Пожалуйста…
— Всё будет нормально, Снежинка. Обещаю.
Такси домчало нас по полупустой вечерней трассе до моего дома минут за двадцать. Мы с Аней молча вышли из машины и так же молча вошли в подъезд, доехали в лифте до нужного этажа. Казалось, я физически ощущаю холод, исходящий от её кожи. Она даже ни разу не взглянула на меня. Ладно, у нас ещё будет время всё обсудить.
Я открыл дверь ключом и распахнул перед новой хозяйкой. Услышал, как Аня едва заметно сглотнула, но всё же довольно уверенно сделала шаг вперёд.
— Я подготовил для тебя эту комнату, — кивнул на первую дверь. — Завтра, если захочешь, выберешь другую, и я расскажу, что к чему в квартире…
Даже договорить не успел, потому что перед носом хлопнула дверь. Что ж, могло быть и хуже.
41
Аня.
Это был трудный день. Много лиц, много слов, много эмоций. Последних особенно. Этот день должен был стать в моей жизни самым счастливым, ведь каждая девушка ждёт от собственной свадьбы волшебства. Возможно, где-то в параллельной вселенной, другая Аня сегодня вышла замуж за другого Рому. И все эти улыбки на фотографиях — искренние, по-настоящему счастливые. И букет цветов не в урну, а в руки подружке.
Я посмотрела на себя в зеркало в этой чужой для меня комнате. За спиной широкая кровать, накрытая красивым атласным светлым покрывалом, витиеватый хромированный светильник, что причудливо изогнутыми ножками тянется от самого пола. Стильная современность. Соединение мягких плавных линий с острыми углами и геометрическими формами. Такие же, как и хозяин этой квартиры.
Закрыла глаза и позволила себе расслабить плечи. В спине неприятным щелчком отдалась усталость. Захотелось схватить фату и сдёрнуть, пусть и с волосами. Плевать на боль.
Но сил на это просто не хватило. Я вытащила заколку, которой крепилась фата, а потом отшвырнула прозрачную ткань в сторону. Символ чистоты, как же. Пусть вытирает пол, потому что нет никакой чистоты.
Хочется вообще всё с себя стащить к чёртовой матери и забраться под душ. Просидеть там до самого утра. А потом… Потом уж будет как будет.
Только вот проблема в том, что кроме свадебного платья, у меня же нет здесь никакой одежды, даже белья сменного. И что же мне делать? Не ложиться же спать в свадебном платье… Хотя, зачем вообще ложиться? Свадьба у меня или нет?
Я вытащила из волос оставшиеся шпильки и с наслаждением растрепала упавшие на плечи кудри. Как же приятно снова ощутить свободу хоть в чём-то. Туфли тоже сняла, ощутив настоящий кайф.
Тихо приоткрыв дверь, я выглянула в гостиную. Тишина и темнота, только ночной светильник на стене да подсветка на мебели у большой плазмы на стене давали блёклый отблеск. Я немного приподняла подол ставшего длинноватым без туфель платья, и прошла в центр гостиной. Оглянувшись, благодаря приглушённой неоновой подсветке, увидела то, что искала — домашний мини-бар. Отлично, пора отметить столь знаковое жизненное событие.
Распахнув бар, я выхватила бутылку наугад. Плевать, что это, лишь бы помогло забыться. Свинтив крышку, я просто сделала глоток и едва не задохнулась. Горький, тёрпкий вкус заполнил рот и взорвал рецепторы. Но потом жёсткость напитка стала немного растворяться, и где-то в груди разлилось тепло.
