Кофе варился долгие десять минут. За это время я пришла в себя и немного взбодрилась. «В конце концов, успею еще погрустить», – прошептала я, улыбнулась и подмигнула отражению в зеркале.
Артем сидел в кресле и задумчиво курил.
– Вот и кофе! – Я поставила чашечки с напитком на столик.
Как нелепо! Вроде бы и я, и Артем нуждались в общении, да только, как теперь-то говорить. Как раньше, все равно не получится, даже если постараться.
– Все, что ни делается – к лучшему! Так ведь говорят? – Обратился ко мне Артем; я кивнула. Он продолжил: – Месяц в одиночестве… я много думал о жизни. Хочу поделиться с тобой. Интересно послушать?
Я опять кивнула: «Хотя бы так. Не молчать же?»
– Знаешь, – Артем оживился, – я хочу изменить кое-что в своей жизни. И решил начать с профессии.
– Да ты что! – не выдержала я, искренне удивившись.
Следователь до мозга костей! Настолько он горел работой и делом, иногда до изнеможения. Порой, казалось, что он о преступниках и потерпевших думает больше, чем обо мне и Семене.
– Кто бы мог подумать! – заметив интерес в моих глазах, Артем по-юношески воодушевился. – Сидел как-то вечером дома, позвонил знакомый, бывший коллега. Он когда-то работал следователем, потом перешел в адвокатуру. Пригласил меня на кружку пива; встретились, пообщались, разошлись; обычная встреча приятелей. Разговоры о работе и об уголовной политике; он мне о трудностях защиты, а я ему о казусах следствия. И тут перед сном, я задумался: а почему бы мне не перейти по ту сторону баррикад и не стать адвокатом? Меня увлекла эта мысль, до утра обдумывал идею. Благо был выходной. В общем, решился. В понедельник написал заявление; осталось доработать неделю. Я уже записался на подготовительные курсы; буду готовиться к экзаменам, получу статус адвоката и к старому приятелю в партнеры; обещал поддержать. Все в жизни станет по-новому, – немного помолчав, добавил Артем, – я в этом убежден. И, признаться, я жду этих перемен…
Артем говорил, а мое сердце билось быстрее и быстрее... Ни капли дегтя в бочке его жизни. Такой он энергичный, задорный, бодрый… Он подошел ко мне, присел на корточки, взял меня за руки и посмотрел в глаза:
– Жаль, что мы расстаемся. Я так хотел взять тебя в свою новую жизнь…
Я улыбнулась.
«Ему не удалось!» – проводив Артема, думала я в тиши нашей спальни.
Мне вспомнился тот день, когда я допытывалась у него, почему люди берут взятки, а он сказал, что чаще человек становится преступником в силу убеждений. «Я целый день предавалась пустым размышлениям, вместо того, чтобы понять, что уже тогда мои чувства к нему гасли, – упрекала я себя. – Я хотела понять, что сдерживает от измены, вместо того, чтобы в то утро, за завтраком, сказать Артему, что разлюбила его. И, может, мы смогли бы спасти семью, все пошло бы иначе»...
«Нет, моей вины нет», – чуть погодя подумала я.
После моей поездки в Москву я дала ему ясно понять, что со мной происходит что-то не то. Почему он поставил меня перед выбором: свобода или семья? Почему он не спросил, с чего это меня потянуло налево? Если я подумала о свободе, значит же что-то пошло не так! Ему следовало что-нибудь предпринять... В конце концов, ведь я бессильна в том, чтобы возродить любовь. Только он мог заставить мое сердце колотиться с прежней силой. Да, Дарина говорила правду, что быть кошечке верной или нет, зависит от мужа. Теперь я поняла, что значили ее слова.
Я вздохнула: «Пожалуй, сегодня мы могли все исправить…»
Вот только я поставила его перед выбором, выбором сложным – сможет ли он жить с женщиной, сердце которой мало завоевать; с женщиной, любовь которой надо питать день ото дня. Ведь только так, любя его, я оставалась бы верной ему до конца своих дней. Но он не нашел ключ к разгадке, увы! Он полагал, что моя любовь – это данность.
Он надеялся, что наш разговор завершится, не начавшись, что я предпочту постель объяснениям… Но все пошло иначе, не так, как это происходит обычно. Я произнесла то, что боятся сказать сотни, тысячи, миллионы женщин. И, по правде сказать, ждала, что на мое признание он ответит: «Нет, дорогая, я тебя не отпущу. Я готов начать новую жизнь и хочу взять тебя с собой. И знаю, ты согласишься, потому что в душе твоей еще есть чувства ко мне. Иначе не было бы этой встречи, и откровенной беседы, и предоставленного мне выбора. Дай время, и я заставлю пламенеть твое сердце, ибо верность твоя – дитя самозабвенной любви» Если бы он произнес эти слова, я увидела бы перед собой другого человека… другого мужчину. И в одну секунду ощутила бы трепет перед ним. Он предстал бы передо мной, как никогда, мужественным, красивым и сексуальным…
«Нет, ему не удалось!» – прошептала я. Чутким и проницательным может сделать только настоящая любовь к женщине, готовность бороться за ее любовь всю жизнь, невзирая ни на что. Я оказалась слишком смелой в признаниях, а он, вероятно, оказался не готов пойти наперекор ожиданиям мира мужчин. Но я нисколько не жалею о пройденном пути. Благодаря поиску глаза мои открылись шире, а еще я поняла, что настали времена, когда прочность брака и семейное благополучие удел не только женщин, но и мужчин, преимущественно мужчин, когда речь идет о таких кошечках, как я, которых ничто не удержит возле мужа, если нет любви. Ах, если бы у него получилось понять это!
Эти мысли, как снотворное, подействовали на меня. Я устала, хотела отдохнуть и скорее забыть все, что случилось, а потом, как и Артем, начать новую жизнь, где я – это я, со своими чувствами и желаниями, принципами и убеждениями.
«Что еще такое? – сквозь сон пробормотала я, когда увидела на экране смартфона звонок от Артема. – Неужели что-то забыл?»
– Моя Мэри! Я тут подумал … ну ее, эту спокойную жизнь. Она мне без тебя не нужна. Я все понял и приехал к тебе, любимая, я приехал домой.
Артем окончил подготовительные курсы, сдал экзамен, получил статус адвоката и стал партнером давнего товарища. Я же пошла к Дарине и попросила ее взять к себе в команду юристов. Теперь готовлюсь к поступлению в магистратуру на юрфак. А еще я помогаю Ксении: печатаю иски, договоры, присутствую на переговорах, консультациях, хожу с ней в суд.
Семейная жизнь наладилась. Никогда еще не было с Артемом так интересно и за столом, и в постели. После случившегося мы зажили душа в душу, стали честнее друг с другом. Мы решили, что только так у нас получится спасти нашу дружную семью.
«Ах, Виталия! – как-то подумала я. – Мы виделись всего несколько раз, но каждый раз ты умудрялась переворачивать мой внутренний мир. Язык немел, когда ты говорила. Да и что я могла сказать? Но теперь, спустя столько лет, я нашла бы, что тебе возразить. Ты во многом была права, но предсказаниям твоим не получилось сбыться. И, знаешь, мне кажется, хорошо, когда за кошечкой оставляют выбор – идти по вашему пути или нет».
Глава 19
– Любимая, подъем! Уже семь часов! – Голос Артема звучал бодро.
Когда я начала работать с юристами, то есть через месяц, как мы помирились с Артемом, я забыла, что такое размеренная жизнь и полноценный сон. В остальном же, все великолепно.
Фирма находилась в одном из элитных бизнес-центров и занимала два офиса, оба довольно просторные. В одном офисе работали десять человек: руководитель – Ксения, я, ее помощница, пять штатных юристов и три их помощника. Среди юристов был только один мужчина, средних лет. Ничего о нем сказать не могу, потому как видела всего пару раз и то мельком. Из офиса можно было войти еще в два отдельных кабинета: один назывался «кабинет права», другой – «комната для переговоров». Второй офис располагался рядом; там работали адвокаты по уголовным делам и их помощники.
Мой рабочий день состоял из двух частей. В первой половине дня – с девяти до полудня – я выполняла поручения Ксении; вторую половину дня – с полудня до семи вечера – я работала в «кабинете права». Задумка создать этот кабинет, своего рода юридическую библиотеку, родилась у Дарины. По ее мнению, все ее юристы должны постоянно повышать уровень знаний, и, желательно, не выходя из офиса. В кабинете стояли стеллажи с юридической литературой, которая постоянно обновлялась, компьютеры, пару уютных диванчиков и кресло. А также один небольшой рабочий стол, за которым я конспектировала учебники по списку, который мне составила Ксения. Учебников много – по теории государства и права, конституционному праву, гражданскому, уголовному… Когда я выстроила из книг башенку, она оказалась мне по пояс. Я попыталась пошутить на эту тему при Ксении, но она шутку не оценила, и вполне серьезно сказала, что, если я поступлю в университет, мне придется читать и знать в сто крат больше. И еще посоветовала готовиться к тяжелым будням; и вовсе не потому, что на юрфаке строгие преподаватели, хотя и это тоже. «У нас бездари не работают. Не потянешь учебу, нам придется расстаться, – сказала Ксения, как отрезала. – Ты девочка взрослая и уже должна понимать, что знания нужны тебе, а не кому-то другому». Я в ответ промолчала. Она директор – ей видней.
