я жестом велю ей остановиться и отодвигаю ее в сторону, прислоняясь к щели.
Из дома не доносится ни звука. Здесь абсолютно темно и тихо, и у меня такое чувство, что кто бы здесь ни был, он уже давно ушел. Тем не менее я жестом велю ей следовать за мной, пока я проскальзываю внутрь, стараясь не слишком сильно двигать дверь и не создавать лишнего шума. Для меня все это вторая натура, годы тренировок сделали все это таким же врожденным, как дыхание, но для Елены это не так. Я слышу легкий скрип петель, когда она проскальзывает за мной и ударяет по двери, и напрягаюсь, ожидая какого-нибудь звука или движения из тени, которое подскажет мне, что кто-то ждет нас. Но ничего нет.
Медленно мы проходим через дом к комнате в задней части. Когда мы доходим до нее, я уже почти уверен, что мы здесь одни. Дверь в кабинет тоже приоткрыта, из щели выглядывают разбросанные бумаги, но никаких звуков я не слышу.
Приказав Елене держаться ближе к стене, я открываю дверь и целюсь в комнату, ожидая, что кто-нибудь выйдет из-за стола или из другой части помещения. В комнате нет никакого движения, только свет, проникающий из окна слева, и свет, по-прежнему горящий на столе, освещающий тело, распростертое на нем. Кровь заливает стол и пол вокруг него, и нет никаких сомнений в том, что человек, с которым мы встречались несколько дней назад, мертв.
— О боже! — Шепот Елены позади меня шокирует, и я быстро поворачиваюсь к ней, обхватывая ее за талию, чтобы поддержать. Это не первый труп, который она видит, но в этом есть какая-то жестокость, не похожая на те, которые она видела. — Кто это сделал?
— Я могу сделать несколько предположений, — мрачно говорю я ей. — Он работает в опасном бизнесе. Возможно, это не имеет к нам отношения.
— Но это может быть так. — Ее голос дрожит, и я смотрю на нее, пытаясь оценить, насколько вероятно, что она потеряет сознание.
— Елена, с тобой все будет в порядке? Мне нужно обыскать стол.
— Я… — Она слегка покачивается, но я чувствую, как она застывает и делает глубокий вдох, а затем кивает. — Со мной все будет в порядке. Просто делай все, что тебе нужно.
Я даю ей еще секунду, чтобы успокоиться, обнимая ее, а затем отпускаю и двигаюсь к столу.
Бумаги разбросаны повсюду, и мне требуется больше времени, чем хотелось бы, чтобы просмотреть их. Многие из них залиты кровью, что делает их бесполезными, даже если бы среди них были те, что я купил для нас с Еленой. Но наших нигде не видно.
Осторожно отодвигаю тело, и под затекшей рукой оказывается записка. Я беру ее в руки, и мое нутро тут же сжимается.
Этот человек мертв по твоей вине, Волков. Если ты хочешь договориться о выходе, кролику придется встретиться с Пауком.
Я стискиваю зубы и сжимаю бумагу в кулаке. Я слышу, как за спиной зашевелилась Елена, и по выражению ее лица, когда я оборачиваюсь, понимаю, что она уже догадалась, что что-то очень не так.
— Левин? — Голос у нее тоненький, и я могу сказать, что она напугана, причем не без оснований.
— Пойдем, — быстро говорю я ей, беря ее за руку. — Нам нужно идти. Мы найдем новый мотель, и я все объясню, но нам нужно убираться отсюда.
— Наши паспорта…
— Их здесь нет. — Выдохнул резко я. — Нам нужно уходить.
Елена тяжело сглатывает и кивает, следуя за мной. Я держу пистолет наготове, чтобы выстрелить, если кто-то вернется, но не думаю, что это произойдет. Сообщение было оставлено для меня, и они знали, что я найду его. Нет никаких причин возвращаться.
Я убеждаюсь, что мотель, в который я везу Елену, находится на значительном расстоянии от того, в котором мы останавливались прошлой ночью. Как только мы оказываемся внутри и дверь блокируется, я лезу в карман и протягиваю ей скомканную записку.
— Кролику нужно встретиться с Пауком? Что это, черт возьми, значит? — Она растерянно смотрит на меня. — Чушь какая-то.
— Для тебя. — Я тяжело сажусь на край кровати. — Я знаю, кто этот человек. Он криминальный босс здесь, в Рио.
— Он Паук?
Она сообразила быстрее, чем я ожидал. Я устало киваю.
— Да. Эрнандо Васкес. Его называют Пауком. Он очень могущественный, и, если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что Диего работает с ним.
Елена хмурится, снова перечитывая записку.
— Так кто же этот кролик?
— Ты. Я должен отвести тебя к нему, чтобы договориться о выходе из всего этого.
— А если нет? — В ее голосе звучит нотка непокорности, которая поражает меня, она должна быть гораздо более напугана, чем кажется.
Я провожу рукой по лицу.
— Тогда он будет продолжать посылать за нами людей, пока не получит тебя.
Елена кладет записку на тумбочку.
— Полагаю, мы проведем здесь одну ночь?
— Мы не можем оставаться в одном месте слишком долго. Это хороший способ стать заметными, чтобы кто-то уловил закономерность. Тогда мы снова будем бежать посреди ночи.
— Такими темпами мы обойдем все места в городе. — В ее тоне явно прослеживается легкомыслие, но оно немного сбивается. Я слышу, как в нем мелькает страх.
— У нас осталось мало денег, — мрачно говорю я ей. — Если я не придумаю что-нибудь в ближайшее время, у нас ничего не останется, а грабить еще один банкомат, не самая лучшая идея. Если меня арестуют, Виктор не имеет здесь такого влияния, чтобы вытащить меня, и тогда ты окажешься в еще большей опасности.
— Так что же нам делать? — Елена смотрит на меня, ее лицо по-прежнему удивительно спокойное. — У нас есть план?
Что-то в том, как она это говорит, поражает меня, как она подчеркивает это, вместо того чтобы спросить: "У тебя есть план?". Меня как никогда впечатляет, что, хотя я и должен защищать ее, она тоже считает себя частью этого.
— Я попробую поискать где-нибудь азартные игры, — говорю я ей наконец. — У меня достаточно средств, чтобы продержаться несколько дней. Я довольно опытен в этом деле, я должен быть в состоянии быстро перевести нас в лучшее положение.
Елена выглядит неуверенно, и я не могу ее винить.
— Я знаю, что это не то, к чему ты привыкла, — тихо говорю я ей. — Но, если ты доверишься мне, я позабочусь о том, чтобы ты была в безопасности. Я обещаю.
— Я доверяю тебе, — быстро говорит она. — Конечно, доверяю.
— Тогда я пойду сегодня вечером. Тебе придется какое-то время побыть
