увидишь, что я падаю духом, в противном случае держись возле бара и подальше от других женщин. Я не хочу, чтобы кто-то подумал, что ты проститутка. Хотя бы раз подойди и поцелуй меня в щеку или прояви другую ласку, просто чтобы показать, что ты со мной.
Я знаю, что это всего лишь стратегия с его стороны, но я все равно испытываю еще один трепет от того, что Левин действительно просит меня прикоснуться к нему, быть с ним ласковой, а не сопротивляется этому, как он так часто делает. Если это та игра, в которую я должна играть, чтобы быть здесь, надеюсь, нам придется сделать это снова.
Лестница, ведущая в подвальное помещение, шаткая, и я еще сильнее чувствую запах сигарет внизу. Я знаю, что он прилипнет ко мне до такой степени, что мне придется немедленно принять душ, когда мы вернемся в мотель, чтобы все в комнате не пропахло им. Там слышен негромкий гул мужских голосов и яркая женская болтовня, и когда мы заходим в комнату, я вижу, что она обставлена еще более небрежно, чем зал наверху.
Здесь есть круглый стол, за которым сидят несколько грубоватых мужчин. Импровизированный бар, о котором упоминал Левин, находится в одном из углов, просто фанерная барная стойка, за которой к стене прислонился мужчина, а на ней разбросаны бутылки и стаканы со спиртным. Я вижу и женщин, о которых упоминал Левин, все они одеты в очень скудную одежду и перемещаются по комнате, разговаривая с некоторыми мужчинами, когда они проходят мимо. Несколько из них уже расположились на коленях у мужчин за столом, и у меня мелькает мысль о том, что может произойти, если Левин попросит меня об этом. Я не знаю, пугает ли меня эта мысль или возбуждает, но я также знаю, что это не имеет значения.
Левин не пойдет так далеко.
Он бросает на меня многозначительный взгляд, который, как я понимаю, призван напомнить мне о том, что мы обсуждали, а затем идет к столу.
— Есть место еще для одного, парни? — Спрашивает он, садясь на свободный стул и добавляя деньги в банк в центре стола, когда крупье начинает перекладывать карты в его сторону.
Я понятия не имею, как проходят эти игры, не знаю, выигрывает Левин или проигрывает. Я мельком видела, как мой отец иногда играл в покер со своими друзьями, но я не понимаю, что все это значит. Лицо Левина настолько бесстрастно, что он может либо крупно выиграть, либо проиграть все, а я не буду иметь ни малейшего представления. Что, как мне кажется, из того немногого, что я знаю, очень хорошо.
Я не свожу глаз с его бокала, пока стою у бара и потягиваю вино. Оно тошнотворно сладкое, от него сводит желудок, но я пью его крошечными глотками, не желая выглядеть не в своей тарелке. К тому времени, когда я вижу, что Левину нужно выпить, мой бокал все еще почти полон.
Оторвав одну из купюр, которые он мне протянул, я передаю ее бармену.
— Водку, чистую — говорю я ему с совершенно незаслуженной уверенностью, я никогда в жизни не заказывала напитки в баре. В этот момент я бесконечно рада, что Левин выбирает такой простой напиток.
Бармен с интересом смотрит на меня, наливая в мутный стакан здоровую порцию водки, больше, чем дал Левину бармен наверху.
— Для тебя? — Спрашивает он с ухмылкой. — Дешевую, чистую водку не так-то просто проглотить, маленькая леди.
В том, как он произносит "проглотить", есть какая-то подлая нотка, которая говорит о том, что он думает совсем о другом. Мне приходится с трудом скрывать свое отвращение, когда я отдаю деньги и беру стакан.
— Это не для меня, — говорю я категорично. — Это для моего мужа.
Его взгляд мгновенно перебегает на мою левую руку, и я внутренне проклинаю себя за то, что это первое, что пришло мне в голову.
— Там нет кольца, — говорит он, и я слышу сомнение в его голосе, как будто это действительно должно иметь значение, есть на мне кольцо или нет.
Не думаю, что многие мужчины в этом месте придерживаются мнения, что "нет" означает "нет".
— Тяжелые времена, — говорю я ему с укором. — Кольцо не делает брак.
Он смотрит на меня, и выражение его лица внезапно меняется, как будто что-то в моих словах задело его за живое.
— Ну что ж, — говорит он наконец. — Возможно, ты в чем-то права, маленькая леди. — Он кивает в сторону стола. — Отнеси своему мужу водку, пока я не начал слишком много думать о том, какой он счастливчик.
С дрожащими пальцами и колотящимся сердцем я быстро иду к карточному столу. Левин бросает на меня косой взгляд, когда я приближаюсь, отодвигает свой пустой стакан с дороги, когда я ставлю свежий напиток, и, прежде чем я успеваю потерять самообладание, я опускаюсь и целую его заросшую щетиной щеку.
Он входил в меня самыми разными способами, заставлял меня выкрикивать его имя, когда говорил мне самые грязные вещи, и все же каким-то образом маленький акт принесения ему напитка и поцелуя в щеку кажется настолько интимным, что заставляет мою грудь сжиматься от желания большего.
— Просто кое-что от твоей жены, — бормочу я, желая дать ему понять, что я затеяла. Чувствуя на себе взгляды других мужчин за столом, я легонько касаюсь его руки и выпрямляюсь, видя, как напрягается лицо Левина. В его глазах мелькает боль, глубокая обида, и я понимаю, что, возможно, выбрала самый неудачный гамбит для сегодняшнего вечера. Конечно, Левин не хочет, чтобы ему напоминали о том, что у него есть жена. Может, любовница. Но жена, когда он мертва?
Я чувствую волну вины, отступая от стола в поисках места, где можно было бы переждать, пока Левин продолжит свою игру.
По ходу игры я замечаю, что с тех пор, как я подошла к столу, чтобы отнести Левину выпивку, на меня стало смотреть гораздо больше людей. Мужчины, кажется, отвлекаются, поглядывая на меня, а некоторые даже не обращают внимания на девушек, сидящих у них на коленях. Мне ужасно неловко, у меня мурашки по коже от ощущения, что столько мужчин раздевают меня взглядом, но даже я не могу не осознавать преимущества.
Если они обращают внимание на меня, значит, они не так сильно обращают внимание на карты в своих руках. А это может означать разницу между победой Левина и поражением, если кому-то другому выпала не менее хорошая рука.
Когда я вижу,
