ваш разговор, но я был не один. У Арама есть счетовод, и он все слышал.
Бехар секунду думал, а потом встал с гневными словами:
— Ты думаешь, что счетовод надумал выкрасть артефакт? А что с Арамом? Что он с ним сделает? Надо пойти, спасти его…
— И как ты это сделаешь? Тебя на порог дома не пустят, это во-первых. А во-вторых — ты не маг, а всего лишь слабая женщина. Забыл?
— Но я не могу…
— Старик, — перебил нас Гай с каменным лицом. — Ты об этом парне говорил?
Мы дружно посмотрели на крыльцо дома — с него, пряча что-то во внутреннем кармане зеленого кафтана, сбегал счетовод, нервно оглядываясь по сторонам.
— О нем. Гай, схвати его, забери артефакт. Он нам нужен!
Мечник скрипнул зубами, посмотрел на меня в теле старика, на Бехара в моем теле, нахмурился и… кивнул головой.
Он сорвался с места, бросившись в погоню за счетоводом, а мы с Бехаром вышли из-за угла, направляясь к дому его ученика.
Сбылись самые худшие наши опасения — Арама мы нашли в бессознательном состоянии, лежащем в луже крови. Счетовод ударил его по затылку, но маг чудом выжил. Оставив Бехара охать и суетиться над телом ученика, я ринулась на улицу. Нужно было срочно найти лекаря.
Счетовод с опущенными руками, которые обхватывали наручники, стоял в компании двух стражей. Гай кратко объяснял им, что произошло в доме Арама. Сам пострадавший лежал на носилках, рядом с ним возился местный лекарь, ощупывая его пульс. Бехар прятался в одной из комнат, он не мог показаться на глаза стражам порядка в моем теле — я была ратийкой, врагом. Готова поспорить, что он места себе не находит, ходит из угла в угол, кусая губы.
— Он ученик Бехара, — старческим голосом вещала я. — Великий Вязальщик хочет забрать его к себе, он против того, чтобы Арам был помещен в городскую лечебницу. Он оплатит услуги лекаря на дому.
— Ясно, — ответил страж. — Дело в Совет Магов передавать будете?
Мы с Гаем переглянулись. Мечник прятал в руках амулет Древних — черный крест, из того же материала, что и плиты в подземном переговорном пункте ирий. Он был размером с мизинец и висел на маленькой золотой цепочке в четыре пятимиллиметровых звена, соединяющей сам крест и круглое кольцо из золота. Про него мы стражам не сказали, иначе забрали бы его в качестве вещественного доказательства.
— Не знаю, — мотнула я головой, проводя рукой по бороде. — Продержите его несколько дней за решеткой, а потом пусть очнувшийся Арам решает, что с ним делать.
— Мы уважаем волю Бехара, — пошел мне навстречу страж в стальной кольчуге. — Эй, вы, уводите его! Тогда, имею честь!
Страж прижал руку к груди, попрощался с нами, и, покрикивая на своих подчиненных, покинул нас. Едва стих топот кирзовых сапог, как из спальни Арама выскочил Бехар. Не найдя своего ученика, он судорожно спросил нас:
— Где? Где он?
— Стражи понесли его в твой особняк, он спит, — ответила я. — Нам тоже пора уходить.
Бехар подскочил ко мне, схватился за мою руку и торопливо проговорил:
— Пойдем, быстрее!!! Я хочу вернуться обратно!
— Ты же сутки просил?
— Я передумал! Хочу взглянуть, что с Арамом, что его ждет! Я могу ему помочь! Быстрее, пошли быстрее!
Глядя в свое лицо, на котором синие глаза горели лихорадочным блеском, я подумала, что привычки превращает нас в своих рабов. Бехар пятьдесят с лишним лет прожил в мире ярких нитей и темных пятен, он привык пользоваться своим даром, и настолько привык к этому, что уже не мог обходиться без него.
Мы покинули дом. Не спеша, мы возвращались обратно, нам все чаще и чаще начали встречаться прохожие. То ли дождь заставлял их сидеть дома, то ли у них были какие-то свои причины, но сейчас, когда небо прояснилось и из туч выглянуло солнце, город ожил. Мимо проходили гномы с секирами на плечах, грузно шагали гоблины, босыми зелеными лапами шлепая по лужам, скрипели телеги с запряженными искандарами, мелькали красные мантии магов из местного Совета. Уз был городом шахтеров и редких землепашцев, работающих на обработанных магами землях Степи Эзар. Здесь не было лесов, лишь редкие деревья упрямо росли сквозь камни и сухую, бесплодную почву. Эльфов здесь не было, впрочем, вампиров и прочих представителей малочисленных рас тоже не наблюдалось.
— Бехар, — позвала я Вязальщика, который время от времени вырывался вперед, затем оглядывался, торопил нас, дожидался, когда мы подойдем, и вновь ускорял шаг, опять отрываясь от нас. — Не беги ты так! Я же старик, забыл?
Бехар остановился, дождался, когда мы с ним сравняемся, тихо шепнул мне, чтобы Гай не услышал:
— Тогда переселяйся прямо сейчас!
— Ты что! — шикнула я на него. — Старика же удар ухватит…
Гай покосился на нас, перешептывающихся между собой, недовольно нахмурил брови, но промолчал, а я продолжила шепотом:
— Посмотри на меня! Его надо переодеть, и потом, о чем он подумает, когда окажется посреди улицы в нашей компании? Бехар, пожалей старика.
— Вы, двое, — подал голос Гай и показал нам раскрытую ладонь, на которой лежал крест, зацепленный кольцом за большой палец. — Из вас двоих кто-нибудь знает, как это работает?
— Да, мне вот тоже интересно, — присоединилась к нему я. — Бехар, расскажи!
Вязальщик подумал немного, и кивнул головой:
— В ваших руках оно бесполезно, и не имеет никакой силы, вы не можете видеть нити, связывающее все вокруг. Только я и Арам могли воспользоваться им. Зачем счетоводу понадобился крест, не знаю. Продать хотел, или жадность доводы разума погубила. А сам крест способен создавать бабочек, меняющих судьбы, из эмоций окружающих людей. Бабочек двух видов. Одни черные, похожие на мотыльков, они рождаются из отрицательных эмоций людей — ненависти, злости, трусости, отчаяния. Другие — белые, порожденные положительными чувствами.
— И что они делают? — спросила я, поглаживая бороду.
— Крест преобразует эмоции, создает бабочек. К примеру, если рядом направить его силу на человека, желающего тебе зла, то из его тела вылетят черные бабочки. Они сядут на нити судьбы, разорвут их, и в лучшем случае ты можешь споткнуться о камень, в худшем — погибнуть, попав под удар случайных предметов, от камня, свалившегося на голову, или же от молнии, блеснувшей рядом. Белые бабочки наоборот создают новые нити судьбы, создают для человека иной путь, светлый, приносящий ему радость.
— Арам мог видеть нити судьбы? — уточнила я.
— Да, но он видел их с закрытыми глазами и войдя в транс. Я же
