Хлоя улыбнулась:
– Судя по всему, человек он неплохой.
– Ага. – Рэд поднял одну руку, и толстые серебряные кольца тускло засияли в ярком свете. – Он всегда носил их.
– А теперь их всегда носишь ты.
– Ага.
– Сожалею о твоей утрате.
Его лицо слегка исказилось:
– Прошло уже много лет. Он был старый. Я только иногда по нему скучаю.
– Моя бабушка умерла, когда мне было двадцать шесть. Мама моей мамы. Я знаю, каково это.
Рэд положил ладонь ей на плечо, и кончики его пальцев мазнули по голой коже, рядом с шеей. По Хлое пробежала волна дрожи, которая перекатилась и на Рэда, будто их подхватило и связало друг с другом одно течение. Их взгляды встретились. Глаза у Рэда были темные, раскаленные и таинственные, словно джунгли; а рот слегка приоткрыт от удивления – а может, от чего-то другого. Хлоя задумалась, какой он на вкус. Конкретно сейчас? С привкусом алкоголя, скорее всего.
Ей хотелось бы опьянеть от этого рта. Ей много чего хотелось бы. Было странно и немного тревожно осознавать, что, хотя она быстро трезвела, контролировать мысли легче не становилось. По крайней мере в том, что касалось Рэда.
– Ты говорил, – напомнила она, – об экскурсии. Продолжай.
А еще, пожалуйста, убери от меня свою руку, пока моя матка не взорвалась от похоти. Собственно говоря, матка вообще может испытывать похоть? Заметка на будущее: узнать побольше о собственных половых органах.
– Мы поехали в Национальную галерею. До этого я даже не осознавал, что искусство может быть работой. В моем мире работа была чем-то жутким. Она разрушала тебя и делала ничтожным – глубоко внутри, куда не доставало тепло. Ты работал только потому, что, если бы остановился – умер бы с голоду. Но та экскурсия… – Он покачал головой, и Хлоя увидела в его взгляде отблески удивления. – Она все изменила.
Рэд замолчал на некоторое время, и Хлоя наблюдала за ним с каким-то новым голодом. Голодом, рождавшимся в незнакомом месте, не имевшим ничего общего с его энергией или его красотой, – связанным с обыкновенными вещами из его жизни, которые начали заменять ей кислород. Этот голод подстегивал ее забраться ему в голову и всосать все, что она там найдет. Но это было бы немного жутко, вероятно, жестоко и, скорее всего, незаконно, так что Хлоя остановилась на вполне тривиальной методике – задавании вопросов:
– Есть что-то такое, что ты хочешь сделать, но еще не делал, что-то, что тронуло бы тебя так же глубоко, как та экскурсия? –Что-то вроде моего списка?
– А что? – поддразнивая ее, поинтересовался Рэд. – Реализуешь мое желание? Потому что день рождения у меня только в июне.
– Касательно подарков на дни рождения у меня строгая носочная политика.
Его брови взлетели вверх:
– Какого черта это значит?
– Это значит, что на дни рождения я дарю людям исключительно носки.
Он фыркнул:
– Очень на тебя похоже. – А потом, когда она уже начала думать, что он увильнет от темы, сказал: – Когда-нибудь я поеду в Музей современного искусства. В Нью-Йорке.
Музей современного искусства? Хлоя не удивилась. Не удивилась она и тому, как решительно он это сформулировал.Я поеду.Это не мечта: это реальность, которая еще не воплотилась.
Воодушевившись, она смело заявила:
– Я тоже поеду в Нью-Йорк. Не в музей: просто хочу там побывать. Как пункт списка.
– Тебе там понравится.
Рэд был чудесно, до боли искренен и рад за нее, без тени сомнения на лице. Он правда думал, что она это сделает. Уверенность, которую он носил, словно мантию, накрыла и ее тоже – так же надежно, как его куртка.
– Все в постоянном движении, – сказал он со смесью восхищения, теплоты и недоумения. – Кругом резкие линии. Там охренительно.
– Ты уже бывал там?
– О да! – Он кивнул – волосы упали ему на грудь, и Хлоя ощутила такой сильный порыв отвести их в сторону, что ей пришлось стиснуть свободную руку в кулак.
Конечно, будь она смелым человеком, она бы потянулась и сделала это. Рэд вот постоянно ее трогал. Но он-то был уверен в движениях, а она только училась быть уверенной в своих. Она задала новый вопрос:
– Ты там был, но в Музей современного искусства не попал?
Его добродушная улыбка стала натянутой:
– Я ездил со своей бывшей. Нам было не до этого.
Хлое стало интересно, не была ли эта бывшая блондинкой с фоток, которые она нагуглила, – той, с акульим взглядом. Прежде чем она придумала, как бы повежливее спросить – или как бы поненавязчивее вытащить самые глубокие и темные секреты прямо из его головы, – их прервали. Что, вероятно, было к лучшему, потому что мысленно Хлоя уже покупала фантастические сканеры мозга, как злодейка из супергеройского фильма.
В нескольких метрах от них, громко пыхтя и бросая на них кинжалоподобные взгляды, маячил высокий стройный мужчина в черной водолазке. Хлоя заметила, что немало людей косятся на них подозрительно или неодобрительно, но этого отдельно взятого типа было не так легко игнорировать. Рэд повернул к мужчине голову – очень медленно. Выражения его лица Хлоя не видела – только водопад волос. И конечно, реакцию мужчины на этот взгляд. То, как он побледнел и поспешил удалиться, будто увидел волка.
Рэд снова повернулся к ней, закатывая глаза:
– Ничего не меняется.
– Правда?
– Знаешь, – засмеялся он, – раньше я считал тебя снобом. Но когда дело доходит до подобных вещей, ты просто ничего не замечаешь, правда?
– Ты считал менякем? – Хлоя постаралась сделать вид, будто она в ужасе: – Я в шоке, и вообще. Поверить не могу, что ты считал меня снобом.
– Я тоже не могу. Ты просто милая маленькая отшельница, которая шипит, если ее вытащить на солнце.
Хлоя рассмеялась, потому что это было смешно, и почувствовала тепло, потому что это было сказано ласково. Но, как только ее веселье поутихло, она не смогла не отметить кое-что. Или, если точнее, незахотела.
– Я не совсем уж ничего не замечаю. Я черная, ты в курсе?
Рэд театрально округлил глаза:
– Черт, правда, что ли? И понятия не имел.
Она фыркнула.
– Конечно я в курсе, Хло. И я понимаю, что тебе приходится… – Он запнулся, будто не был уверен, как закончить предложение.
Что ее устраивало, потому что сама Хлоя в точности знала, что хотела сказатьона:
– Дело в том, Рэд, что… у некоторых из нас столько недостатков в глазах окружающих, что, если позволить себе обращать на это внимание, просто утонешь. Так что приходится фильтровать. Думаю, ты заметил, что я много фильтрую. И этот фильтр – не какой-то щит из денег, с которым я родилась. Это то, что я вынуждена делать самостоятельно. – Она пожала плечами. – И я говорю это не для того, чтобы сбросить со счетов ту разницу между нами, которая играет в мою пользу. Это просто объяснение.
Тот факт, что она вообще стала рассказывать ему об этом, уже предупреждал об опасности. Он свидетельствовал о том, что, возможно, Рэд ей чуточку небезразличен. Но, если повезет, он этого не осознает.
Рэд снова положил ладонь ей на плечо и стоял так, пока она не посмотрела ему в глаза. Выражение его лица было… неожиданным. Покаянным, мягким, слегка веселым. Последнее Хлоя поняла, когда он с ухмылкой сказал:
– Я осел, не так ли?
– Не совсем, но я чувствую, что должна воспользоваться возможностью назвать тебя так.
Он тихо хмыкнул:
– Справедливо. Хлоя, тебе не нужно мне ничего объяснять. Я бы даже сказал, скорее наоборот. Хотя я благодарен тебе за это. Слушай… – Его голос изменился, став слегка неуверенным: – У меня есть, э-э, определенный опыт. В том, что касается людей из другого класса. И мысленно я постоянно примеряю его на тебя. Прости меня. Я перестану.
Прости.Рэд ведь не сделал ничего плохого. Пробудил в ней слегка негативные чувства – вызвал их своими сделанными на ровном месте выводами. Не то чтобы эти чувства были неважны, но другие вряд ли восприняли бы их всерьез. А он стоял и смотрел на нее с настоящим раскаянием. Что-то внутри Хлои размягчилось, как теплое масло.
