- Ты зачем это сделал, Вов? - спрашивает она меня почти растерянно. Думал, проскочу. Не получилось.
- Я извинился, - опускаю повинную голову, но ни капли раскаяния не чувствую. С чего бы? Я этого Рыжего придушить мечтаю. Пусть только появится, будет совсем другой разговор.
- Я не об этом, - крутит она в руках телефон. - Ты зачем сказал, что мой жених? Ты ж разбудил бурю. Завтра об этом будет знать Ра. А если знает Ра, будут знать мои родители. Если будут знать родители, такое начнётся - сто раз пожалеешь. Вовек не отмоешься.
С чего бы мне ещё и мыться, хотелось бы знать? В чём проблема? Не могу понять? Ладно, понимаю. Но трагедии не вижу. Но почему-то её упорно хочет раздуть моя дорогая Метёлкина.
- Не делай из мухи слона, - машу рукой беспечно, но Настя моего пофигизма не оценивает в должной мере.
- Это для тебя игра, Орловский. Театр для твоей мамы. С моими подобные номера не проходят. Да они мне всю плешь протрут, пока будут выяснять, что, зачем, почему, кто ты такой и откуда взялся.
- Игра? Мама? Забудь! - как, оказывается, легко, когда всё становится на свои места. Метёлкина в шоке, а мне хорошо. Просто замечательно. У меня эйфория!
- Вов, - Настя делает шажочек ко мне, - ты не заболел?
Она кладёт ладошку мне на лоб. Для этого ей приходится привстать на цыпочки.
- Нет, я здоров. Я отвратительно здоров! - перехватываю её руку и целую пальчики. Кто бы сказал, что я буду вести себя как самый настоящий идиот, не поверил бы.
Мало того, что я стал женихом по собственному желанию, так я ещё от этого счастлив. Для меня все эти эмоции, счастье, любовь - какие-то метафизические понятия, недоступные раньше, были. А сейчас - словно дверь в другой мир и второе дыхание открылось. Но пугать Метёлкину, рассказывая о спектре внутренней радуги, мне не хочется. Не место и не время, впопыхах не годится. Надо подумать, как всё это красиво провернуть.
Мы с Настькой обмениваемся жаркими взглядами. Сразу становится трудно дышать. Мне бы её зацеловать до беспамятства. Я даже готов всякие безумства бормотать ей на ушко, но на крыльях ночи прилетел её братец. Распоряжаюсь, чтобы охрана его пропустила.
Я сейчас похож, наверное, на царька недоделанного. Для пущей важности беру на руки Ио. Сам не знаю, для чего это делаю. Метёлкина подозрительно закашливается. Ничего, я им покажу театр. Особенно этому недоделанному рыжеящеру.
Он врывается с ошалелыми глазами. Причёска «я у мамы дурачок» вихрами вперёд. На скуле - синяк. Костяшки разбиты. У рубашки с мясом вырвана пара пуговиц. Кажется, у кого-то сегодня день не задался.
Артурчик на меня не смотрит. Ему плевать на мой сиятельный вид и собачку на руках. Он кидается к сестре и руками её ощупывает. Это невероятно бесит. Настя вырывается и даёт Рыжему в лоб. Это она зря. Там и так от мозгов мало что осталось - последние же выбьет. Замучаешься вправлять.
- Ты что, совсем с ума сошёл? - отпихивает она полоумного от себя подальше. - Успокойся.
- Он тебя не тронул, Насть?
Вначале я думаю, что он о мажорчике Каменеве, а потом замечаю взмах рукой в мою сторону. Оригинально. Замечательно!
- Вообще-то, Володя меня спас, - льёт бальзам на мою уязвлённую душу справедливая и честная Метёлкина. - А вот в клубе могло случиться кое-что похуже. Ты куда исчез, Артур? И зачем ты с Каменевым сговорился? И только посмей мне сейчас соврать!
Она наступает на него, как львица. Вот где напор! Я любуюсь её праведным гневом, осторожно Ио с рук спускаю, потому что хочу и от себя Рыжего припечатать хотя бы словами.
Братец сникает. Теряется. Становится словно ростом поменьше.
- Насть, ты только не ругайся, ладно? Я не думал, что всё так обернётся. Мы с ним в одном месте столкнулись. Точнее, я даже не подумал, что он специально, а потом уже, после всего, дошло до меня.
Господи, ему ещё есть куда доходить? Он же тупой тормоз, судя по всему.
-Ас этого места поподробнее, - делаю я мягкий шаг к жертве, и Артур, неловко попятившись, падает задницей на диван. Ну, неплохо. Пусть посидит. А то рухнет тут ещё, придётся в больницу везти.
Судя по всему, его потрепали. А по тому, как он хватается за грудь и морщится, ему и рёбра посчитали.
- Ну, в карты мы играли, - красноречие переходит почти в междометия. Речь становится совсем невнятной. Кажется, кому-то стыдно.
- Ты что, меня в карты проиграл?! - я успеваю схватить Настю и придержать. Если она сейчас его отдубасит, конец истории мы услышим нескоро. И на больничной койке.
- Ну, нет, Насть, ну что ты. Он попросил лишь встретиться с тобой. Сказал, что вы немного поругались. А так - он за тобой ухаживает с серьёзными намерениями. Я б его на дух к тебе не подпустил, если бы он что другое предложил или приставать начал.
- А потом? - наклоняет она голову, но из моих объятий уходить не спешит. Я прижимаю её к себе покрепче. Тёплая. Хорошая. Моя. Не отдам. - Потом ты куда делся?
- А потом меня вырубили, - разводит он руками. Я один, а их четверо. Оглушили. У меня вон шишка на затылке. И увезли хрен знает куда. Держали там. Но я очухался, подрался с ними. А потом этот твой красавец отбой дал, что ли, я так и не понял.
- Тебе надо было мне рассказать, Артур, - я прикасаюсь губами к затылку Насти. Кажется, она его скорее уничтожит, чем я. - Ты поступил по-дурацки. К тому же, он мне никто, ясно? И если бы не Володя, неизвестно, чем бы всё закончилось.
- Я его найду и убью, - вскидывается Рыжий и выпячивает челюсть. Боевой рыжезавр.
- С Каменевым я сам разберусь, - настаёт черёд моего соло. - Но ты уже взрослый мальчик, а поступаешь, как осёл. В карты на сестру играть - как вообще в голову такое пришло?
- Насть, это правда? - он на меня и не смотрит. Ну, ладно. Я заставлю его себя уважать.
- Что - правда? - Метёлкина, кажется, удобно устроилась и попыток вырваться не делает. Рыжий смотрит на мою руку, что по -хозяйски лежит на Настиной талии.
- Что этот Буратино - твой жених?
Буратино?!
- Правда, - не даю Насте рот открыть. - Так что будем знакомы ближе, почти родственник.
Настя молчит. Рыжий завис. А я тем временем достал мобильник и вызвал врача на дом. Своего. Хирурга. Надо же использовать родственные связи? Не только ж им мною пользоваться? А заодно и следы оставлю. Чтобы Метёлкиной меньше места было для манёвров.
А что она хотела? Вчера ещё - свободная девушка. А сегодня - официальная невеста Владимира Орловского. Звучит, однако!
38. Всем шампанского!
Родные - это хорошо. Плохо, когда от родных хочется спрятаться подальше.
Ещё хуже, когда они за тебя думать начинают и решать.
Мысли вслух Настя Метёлкина
Не знаю, чем он думал, когда позвонил почти ночью родным. Они приехали вместе - чета Браво. И первой в пентхауз влетела Вовкина мама.
Рыжий вообще словно вылинял. Во-первых, ему больно, оказывается, было, но он мужественно терпел, пока не выяснил, что со мной всё в порядке. Во-вторых, ему и в страшном сне не могло присниться, что он вызовет подобный переполох.
- Что происходит? Что случилось? - она похожа на маму-курицу, наседку, что усердно хлопает крыльями, пытаясь спрятать своих цыплят. - Вы помирились? - улыбается нам и хмурится, как только видит Артурчика. - А это кто?
В общем, сто вопросов, как из пулемёта. Орловский, я так понимаю, к маме привыкший, на её тарахтение - почти ноль. Хотя успокаивающие слова произносит, правда, они у него стандартные и смысловой нагрузки не несут. Тут как для собак: действует магия голоса.
- Володя, я хирург, а не травматолог, - устало морщится Пабло, но добросовестно осматривает Артура. - Сознание теряли? - ощупывает он шишку на голове и кивает, когда брат подтверждает его догадки.
- Я это. Лучше домой, - ему от всей ситуации неловко. Слишком много внимания, а он на такое не рассчитывал.
- У вас сотрясение мозга, - смотрит Пабло на Артура добрыми глазами доктора Айболита.
