ним ссориться. Если честно, я совсем не так представляла твоего мужика.
– Он не мой.
– Ага. Что там он говорил про гостиницу?
– Точно. Бронь! Сейчас…
Лезу в почту. Открываю пересланное сообщение.
– Мог бы что-нибудь и подешевле снять, – бормочу я, в шоке уставившись на название сети.
– Ой, да ладно тебе. Это тот самый случай, когда надо брать, что дают.
Наташка права. Таким, собственно, и был мой план. Брать, что дают. Ни на чем не настаивать. И никак его не напрягать, а там мало ли.
По пустому городу до гостиницы доезжаем быстро. Оформление тоже не отнимает много времени. Мир предусмотрительно скинул данные моего паспорта. Где только он их взял?
Лежа возле Егоровой в огромной кровати, искупанная и неприлично бодрая для такого часа, верчу в руках телефон.
– Да напиши ты ему уже! – бормочет сонно Егорова.
– Ты что? – зачем-то отпираюсь я. – Уже поздно. Да и что писать?
– Спасибо, мол, заселились. Все прекрасно.
– Вдруг он спит?
– Прочитает утром, Вик, не тупи.
– А если Мир не один?
– Тебе не все равно? Учитывая, что он полгорода поставил на ноги, когда тебя потерял, его баба явно в курсе происходящего.
– Хочешь ее добить? – невесело усмехаюсь я.
– Самое время. Какой бы мудрой она не была, ее терпение не безгранично. Давай уж, пиши, все равно ведь не уснешь.
– Я скорее не усну, если напишу, а он не ответит.
– Давай, – Наташка подталкивает мне телефон, зарываясь лицом в подушку. – Чего гадать?
«Мы заселились. Уже в кровати. Спасибо».
«Мы – это ты и дети?»
От умиления у меня начинают дрожать губы. Блин, вот я тряпка! Давай, Вик, соберись.
«Нет. Мы это я и Наташа».
«Но и дети тоже. Или ребенок. Я пока не делала УЗИ и не знаю, оба ли эмбриона прижились», – пишу вдогонку, все же не выдержав.
«Как ты планируешь поддерживать связь с врачом?»
«По телефону. Я надеюсь, что мой отъезд не продлится долго».
«А если продлится? Будешь искать врачей там? Я против».
Ну, еще бы он был за. Улыбаясь, как дурочка, набираю ответ, но затаиваюсь, когда вижу бегающий туда-сюда карандашик, означающий, что Мир тоже мне что-то пишет.
«Проще перевезти его сюда. Я договорюсь».
Такой вариант я даже не рассматривала. Мы собирались впопыхах, времени подумать не было совершенно. А ведь Мир предложил действительно достойный компромисс. Отцу все равно, где лечиться, а нам так будет удобнее.
«Не уверена, что он транспортабельный», – считаю нужным прояснить ситуацию, которая может все усложнить.
«Вот и выясним. А теперь спи».
«То есть спите, да?» – прилетает следом.
Прикрываю ладонью рот. Господи, я сейчас просто завизжу! Вот соседи-то удивятся.
«Да. Спасибо за все, папочка».
Откладываю телефон на тумбочку, боясь на эмоциях написать что-то не к месту. И увидеть его ответ. Не выдерживаю. Хватаю подушку, прижимаю к лицу и все-таки визжу. Смеюсь и плачу.
– Дурдом! – комментирует происходящее Наташка.
– Сама в шоке. Это гормональные спецэффекты. С тобой будет то же самое.
– Ну уж нет. Можно я как-то без этого?
– Не знаю. Наверное, тут как повезет. Господи, Наташ, мы о нем говорили. Или о них… Он… Знаешь, – я сажусь на постели, скрестив по-турецки ноги. – Он не выглядит недовольным тем, что у меня получилось. Скорее даже наоборот. Ну, или мне так хочется думать.
– Шутишь? Блин, Вик, да он как-то выяснил мой номер! И оборвал телефон, потому что о тебе беспокоился, может, твой Мир и не влюблен в ваших детей по уши, но уж точно не равнодушен. И к тебе, кстати, тоже.
– Ты правда так думаешь?
– Не знаю. С одной стороны, не хочу тебя обнадеживать. С другой – не вижу ни единой причины не делать этого. Поверь, я видела много мужиков, которым похер на их баб. С теми, на кого похер, так себя не ведут.
– Знаешь, а я возьму и тебе поверю. В конце концов, мне сегодня явно не помешают положительные эмоции.
Водитель Мира подъезжает, когда мы с Наташкой спускаемся на входящий в стоимость проживания завтрак. Я как раз придирчиво выбираю бекон, когда он звонит. Договариваемся встретиться внизу через час. Вообще я не планировала засиживаться в ресторане так долго, но Миша ехал всю ночь, поэтому я даю ему время заселиться и хоть немного отдохнуть с дороги.
Добавляю к бекону яичницу, иду между рядами с овощами и салатами и застываю, впившись голодным взглядом в пиалу с халапеньо. Во рту скапливается слюна. Я берусь за ложку и наваливаю себе приличную горку перчика. Беру еще круассан. Наливаю кофе и возвращаюсь за стол, нагруженная горой еды.
– М-м-м, – в блаженстве закатываю глаза, отправляя в рот первую порцию. Остро так, что выступаю слезы. Но до чего вку-у-усно, мамочки.
– Пожалуй, я от тебя отсяду, – комментирует увиденное Наташка.
– Зачем? – уточняю, прожевав.
– Да у тебя же сейчас огонь изо рта повалит!
– И дым из ноздрей, – киваю, соглашаясь. – Жесть как вкусно. Хочешь?
– Нет уж, спасибо. Обойдусь, – смеется в ответ подруга, утыкаясь в телефон.
– Что ты там ищешь?
– Гуглю расписание поездов.
– М-м-м, постой. Вот, на, – отдаю ей ключи от машины. – Не надо поездов. Возвращайся на моей.
– Ну да. Кто-то у нас теперь с личным водителем, – поигрывает бровями.
– Угу. Боже, как остро! Хочу еще…
Наедаюсь до отвала, рассказывая Егоровой о ночной переписке с Миром. Она соглашается с тем, что для всех будет лучше, если мы переведем отца на лечение в столицу. Видно, Наташку все же беспокоит то, как на нашем бизнесе отразится моя отлучка. Убеждаю ее, что в самом крайнем случае я вполне смогу работать и удаленно. Егорова, не скрывая облегчения, кивает.
После завтрака выхожу ее проводить. И, наконец, оставшись одна, открываю сообщение от Мира.
«А ведь неплохо звучит. Папочка», – вот что он отвечает на мое последнее сообщение. Перечитываю наш диалог еще раз. В сердце аритмия… Блин, надо завязывать так на него реагировать, но с тех пор, как я узнала о своей беременности, сделать это еще труднее. Ощущение, что мое сознание взяли под контроль неизменные инстинкты. Те инстинкты, которые заставляли древних доисторических самок
