— Да. Поехали домой, пожалуйста, — смотрит на меня так жалобно, что мне становится не по себе.
— Тебе плохо?
— Нет. Просто поехали домой.
— Хорошо, давай побудем еще пару часов и вызовем такси.
— Ладно.
Не знаю, что это было, то ли попытка больше не встречаться с Мариной и как способ, поскорее отсюда уехать, то ли еще что-то, о чем Наташа мне не поведала. Через пару часов мы действительно вызвали такси и поехали домой. А я в который раз задаюсь одним и тем же вопросом «Когда она научилась так мной манипулировать?»
***
Хватило всего трех дней после поездки загород, чтобы понять, что что-то не так. Наташа не дерзит, не шутит, не делает ничего из своего привычного повседневного поведения. В какой-то момент я подумал, что это все влияние Марины и, возможно, она ей что-то наговорила тогда, но Наташа это отрицала. Не знаю, что она делала днем, но вечером, как только я приходил с работы, она тискала собаку. Класс. Хорошо хоть не пускала в нашу кровать и на том спасибо.
— Такой подойдет? — продавец показывает мне букет из белых роз.
— Да, вполне, — докатился, уже покупаю цветы, чтобы понять, что же у нас случилось. — Спасибо.
Беру букет и выхожу из магазина. Сажусь в машину и отправляюсь домой. Поднимаюсь на нужный этаж и сам открываю дверь. Зайдя внутрь, я, мягко говоря, был удивлен раскатами музыки по всей квартире, нет, не то, чтобы Наташа не слушала музыку, наоборот, наушники были обязательным атрибутом ее жизни, порой меня это неимоверно злило, в моей жизни музыка уж точно не занимала особого места, так, просто фон, иногда скрашивающий пробки. Я вообще не задумывался, что слушает Наташа и вот сейчас, встав посреди гостиной, не могу понять, куда попал, и вроде бы не настолько громко звучит мелодия, но почему-то по мозгам бьет конкретно. Скрипка. Сложно объяснить, но меня она всегда раздражала. Слишком тяжелая, так и норовит проехаться по оголенным нервам. Прислонившись к стене, я молча наблюдал за Наташей, та в свою очередь ничего не замечала, одной рукой подперев голову, что-то вырисовывала на бумаге. Одна мелодия сменила другую, просто классика, однако, с неменьшим надрывом стучала по вискам.
Отталкиваюсь от стены, снимаю обувь и верхнюю одежду и прохожу в комнату.
— Привет, — Наташа тут же берет пульт и выключает музыку. Собака, лежавшая рядом, поднимает голову на меня.
— Я тебя не слышала. Ты купил белые розы, в чем-то провинился?
— Да вроде как нет. Держи, — Наташа берет цветы и прижимает их к себе.
— Жаль, что розы не пахнут, — утыкается взглядом в букет, на меня же не смотрит.
— Ничего не случилось?
— Ничего. Надо в воду их поставить.
— Стой, — удерживаю ее за руку. — Точно ничего не случилось?
— Точно. Просто… просто я беременна.
Глава 23
Смотрю на нее и не могу понять, это шутка или правда? Выхватываю из ее рук цветы и кидаю на стеклянный столик.
— Ты шутишь? Точно шутишь, а я тебя только хотел похвалить, что давно не слышал весь твой охрененный бред и на тебе.
— Я не шучу, — наконец поднимает на меня глаза, и я понимаю, что действительно не шутит! Твою мать, как так?! Обхватываю ее лицо двумя руками и смотрю в ее глаза. Что я хочу там увидеть?
— Не смотри на меня так, пожалуйста, — убираю руки от лица и хватаю за запястье. Усаживаю ее на диван, сам сажусь напротив нее на, мать его, стеклянный столик.
— Просто скажи мне, как? Нет, то, что мы не в шахматы играем, это я и так знаю, не надо мне рассказывать про физиологические процессы соединения головастика с яйцеклеткой, я уже вижу, что у тебя это крутится на языке. Просто… Черт, я не понимаю, ты же пьешь таблетки!
— Не знаю. Я пропустила несколько раз, но всего несколько. Знаю, что виновата, но это вышло случайно!
— Случайно, не случайно, да какая разница?! Ты вообще понимаешь, что это значит?! Ребенок! Ну на кой нам нужен сейчас ребенок?! Мы же и для себя ни хера не пожили. Господи, почему если случается жопа, то во всем и везде?
Кому я задаю этот вопрос?! Встаю со стола и подхожу к окну. Достаю из кармана сигарету и закуриваю, глубоко затягиваясь. Сжимаю переносицу и пытаюсь прийти в себя. Понимаю, что ничего катастрофического не случилось, мне не шестнадцать, чтобы бояться реакции родителей, которых у меня и так нет. Я, в конце концов, имею все, что нужно — деньги, жилье, машина. Все есть! Только беда в том, что я не готов к детям! Совершенно не готов… Да, я самый настоящий эгоист, но зачем мне делить Наташу с каким-то орущим комком? Подгузники, пеленки, колики, плач и секс раз в месяц под крик младенца. Мечта моей жизни, не иначе. Ну а ей куда, в двадцать два года?! Идиотизм. Тушу окурок и беру вторую сигарету. Я бы мог подумать, что она сделала это специально, бабы ушлые, но ей это на кой хрен? Богатая наследница, избалованная вниманием, мужики на нее только так клюют. Не надо ей это, просто незачем. Черт, как же так? Ведь у нас все было хорошо. Так хорошо, что я и сам не верил, что это возможно. В кой-то веки меня устраивали отношения с женщиной и вот тебе. Я и папаша. Подавляю смешок и вдыхаю очередную порцию дыма. Шикарно, сначала собака, которая сейчас на меня подозрительно уставилась, а через восемь, или сколько там, месяцев ребенок. О, как же я забыл, в промежутке должна быть и свадьба. Вот тебе и домогильные отношения. Хотя с хера ли я должен жениться? Нет, можно и без свадьбы. Жить можно вообще без ребенка, взять Наташу за руку и отвести на аборт. Скорее всего, если тщательно промою ей мозги, в итоге она согласится, но не могу и не хочу, неправильно это. Этот шаг точно поставит точку в наших отношениях, пусть не сейчас, так немного позже. А мне, как ни странно, не хочется конца, меня, сука, первый раз в жизни все устраивает. Вывод — нужно идти на компромисс. Даже в голове это слово кажется маразмом, а уж на деле и того хлеще. Тушу окурок и понимаю, что курить-то мне теперь здесь нельзя! Открываю окно и вдыхаю свежий воздух. Поворачиваюсь к Наташе, которая по-прежнему на меня не смотрит, лишь изредка поглаживает собаку.
— Больше не буду курить в квартире. Прости, — подхожу к Наташе и сажусь на тот же столик. — А какой срок?
— Не знаю. Маленький совсем.
— Я не буду тебя обманывать и делать вид, что я дико рад этой новости. Я не хотел детей, по крайней мере, не сейчас точно и не…
— Я не буду делать аборт, — прерывает она меня.
— Не надо говорить то, чего я не произносил. Я совершенно не это имел в виду. Просто ты должна понимать, что я не в восторге от этой ситуации, и, к сожалению, я не из тех чудаков, радующихся незапланированной беременности. Но раз так случилось, значит тому быть. Пожалуйста, прекрати гладить собаку и посмотри на меня, — беру ее руку и сжимаю в своей ладони. — Все, не надо себя накручивать, все равно уже все произошло. Ты была у врача?
— Нет. Только тест сделала.
— Когда?
— Два дня назад.
— Ясно. А чего ждала? Что рассосется? Ладно, не смотри на меня так, я пошутил. Не дуйся. Иди ставь цветы в воду. А мне надо поесть и желательно выпить.
— Я ничего не готовила.
— Нормально. То есть когда притащила собаку, ты мне устраивала получасовой стриптиз в новом белье, приготовила ужин вместе с десертом, а тут шиш? Ну знаешь ли, мне кажется, ребенок как-то более весом, тебе не кажется? — о, да я уже пытаюсь шутить, это определённо прогресс.
— Кажется, — одергивает руку, встает с дивана и берет эти дурацкие цветы. Начинается.
— Я в душ, приготовь что-нибудь, пожалуйста, может просто яичницу.
Надо просто потерпеть, встаю и иду в ванную. Снимаю одежду и захожу в душевую. Непонятно зачем включаю холодную воду. Я вроде и так взбодрен новостями. Но даже холодные, сковывающие тело, капли не дают мне отвлечься и думать о чем-либо кроме беременности. Это же надо будет переделывать гостевую в детскую — обои, мебель и прочая ерунда. Блин, а что будет, когда он родится? Это же бессонные ночи, воспитание и прочее. А до какого месяца можно заниматься сексом? Черт, о чем я думаю? Соберись, Островский, это всего лишь ребенок, местами даже лучше собаки. В конце концов, ребенок подрастет и станет разумным. Только впереди, кроме ребенка, еще есть что-то пострашнее, точнее кто-то, а именно, Наташа со своими закидонами. Кажется, уже началось. Выключаю душ, насухо вытираюсь и накидываю халат. Выхожу из ванной и иду на кухню.
