силах пошевелиться, словно пойманный в капкан серых глаз зайчик. Они гипнотизируют, как змея гипнотизирует свою жертву.
— И ты пожалеешь об этом, ведьма, — горячо выдыхают у моих губ.
Я закрываю глаза, потому что не в силах справиться с той ошеломляющей волной, что берёт начало от чужого дыхания на моих губах и огнём прокатывается по телу.
Боже…
Это вообще нормально?..
Издевательская насмешка заставляет меня распахнуть глаза и хотя бы немножко взять себя в руки.
С чего вдруг я тут растекаюсь лужицей пред этим ненормальным?!
Я отталкиваю его руку от лица и неловко заваливаюсь набок, становясь на асфальте на четвереньки. Гилл тихо смеётся. Я взмахиваю волосами и поднимаюсь на ноги. Дышу часто, наблюдая, как чёртов кретин тоже распрямляется во весь рост. Он делает это так медленно, что я успеваю придумать, что ему сказать:
— Я не представляю, что ты задумал, не знаю, какие у тебя ко мне претензии и откуда они вообще взялись, но считаю, что у тебя нет никакого права указывать мне с кем и как общаться, ясно?
Гилл смотрит на меня исподлобья, скрещивает на груди руки и усмехается:
— Говори, как есть: водить парней за нос.
— Что… — теряюсь я. — Я никого не вожу за нос!
— Не нужно прикидываться тупой или слепой. Со мной можешь быть честной, потому что я вижу тебя насквозь.
— Боже, да что ты несёшь?! — повышаю я голос, теряя терпение.
Гилл, похоже, тоже его теряет: делает шаг вперёд и рычит:
— Отвали от Фрейзера, поняла? Он слишком наивен, чтобы рассмотреть в тебе стерву.
Какого…
— Мы с ним просто дружим! — возмущаюсь я. — Какое тебе до этого дело?!
Гилл сужает глаза и презрительно заявляет:
— Не существует дружбы между мужчиной и женщиной.
— Ты ошибаешься, — цежу я сквозь зубы.
Парень хмыкает, отстраняется и отворачивается от меня, чтобы пойти за скейтбордом. Обороняет равнодушно по дороге:
— Ошибаешься здесь ты. И в том, что смогла меня обмануть — тоже.
— Я никого не обманывала и не обманываю! — кричу я ему в спину. — Поэтому отвали от меня, ясно?
Гилл выравнивает скейт, ставит на него ногу и насмешливо смотрит на меня. Затем его взгляд меняется, становится обжигающим; он кивает самому себе и заявляет, прежде чем оттолкнуться от асфальта и покатить вниз по улице:
— Для начала ты со мной переспишь, маленькая ведьма.
___________
[4] авторское допущение
Не существует дружбы между мужчиной и женщиной.
Всеобщее заблуждение или истина?
Я поворачиваюсь к Фрейзеру и пристально разглядываю профиль его веснушчатого лица.
Из неоднозначного диалога с безумцем, который я прокручивала в голове полночи, можно выделить основное: Гилл считает, что я нравлюсь Дереку и без зазрений совести пользуюсь этим.
Что, разумеется, не так.
Я искренне считаю, что мы просто дружим.
Но что думает сам Дерек? Зачем и что конкретно он рассказывал своему кретино-кузену обо мне? Не просто же так этот ненормальный решил, что я нравлюсь Дереку?
— Прекрати, Остин, — шипит приятель, не отрывая глаз от профессора, которая рассказывает что-то об истории США. — Иначе, я покраснею, как девчонка. Хочешь меня опозорить?
Я спохватываюсь и отворачиваюсь. Надо бы усмехнуться на его шутку, но мне отчего-то становится стыдно.
Чёртов-придурок-Гилл.
— Эй, Фрейзер, — легонько пихаю я его плечом, прежде чем успеваю обдумать как следует следующий вопрос: — А у тебя есть подружка?
Дерек бросает на меня короткий взгляд и самодовольно ухмыляется:
— Нет. А что? Хочешь ею стать, Остин?
— Не-е-ет, — фальшиво смеюсь я. — Парни — это не моё.
— Так ты… — впивается в меня взгляд голубых глаз, в которых горит неподдельное удивление. — Ты по девочкам?
Вот же чёрт!
Клянусь, я прикончу Гилла, если мне, упаси Господи, доведётся встретить его вновь.
— Нет, Фрейзер, составлять тебе конкуренцию я не стану, — хмыкаю я. — Просто… Просто сейчас меня не интересуют отношения. Вообще. Опыт, знаешь ли, был не совсем удачный…
Чёрт, вот зачем я ему это рассказываю?
Впрочем, мой опыт в отношениях действительно был дерьмовым.
Если не хуже.
— Что так? — загораются глаза напротив. — Безответная любовь?
— Она самая, ага, — ворчливо откликаюсь я и отворачиваюсь. — Всё, проехали.
Фрейзер тихо хихикает, а затем подытоживает наш странный диалог:
— Ты забавная, Остин.
Нет, я не могу ему нравиться в том самом плане. Я уже давно не та, кем была год назад. Та Сабрина, да, вполне могла нравится ему всерьёз. Она старалась: пользовалась косметикой, наряжалась, волосы отглаживала до металлического блеска…
Была наивной и не представляла, чем может обернуться тот интерес, который вызывала у парней и от которого у неё буквально кружилась голова.
Я роняю ту самую дурную голову на раскрытую тетрадь и вздыхаю.
Чёрт, ну почему от прошлого невозможно сбежать? Я знаю это, потому что уже пробовала. Оно всегда, чёрт возьми, догоняет. С какой бы скоростью ты не бежал.
Наконец, занятие заканчивается, мы с Фрейзером прощаемся до понедельника, потому что ранее я заверила его, что на игру по бейсболу идти не собираюсь, и я направляюсь к зданию библиотеки Банкрофт, чтобы продолжить работу над докладом.
Впереди меня ждут несколько часов в компании Льва Толстого. Точнее, в компании его биографии.
Но на ступенях библиотеки меня ожидает не очень приятный сюрприз.
Нет, это не Тайлер Гилл, как вы могли подумать.
Это Энтони Ульман, что гораздо хуже.
— Сабрина! — кидается парень мне наперерез. — В чём дело? Я мог бы подумать, что ты не рада нас видеть. Но с чего вдруг?
Вот и подумал бы, принял и отвалил.
Но спасибо уже за то, что здесь и сейчас он один.
— Ульман, — киваю я шатену, пряча дрожащие руки в карманы мешковатого сарафана. — Извини за вчера. Подцепила какой-то вирус, думала, вырвет прямо на стадионе.
— Оу. Ну а сейчас? В порядке?
— Да, но… лёгкая слабость, а так — нормально.
Ульман сужает свои почти чёрные глаза, от которых мне всегда было не по себе, но кивает, принимая мою ложь за правду, и садится на ступени. Хлопает ладонью рядом:
— Давай, присядь. Так здорово, что ты вернулась. Не забыла наши чудные деньки?
Ага, к слову, о прошлом, от которого не сбежать.
Но зато я продержалась целый месяц, о котором у меня останутся добрые воспоминания.
— Ульман, я покончила с той Сабриной, которую ты знал, — остаюсь я стоять.
Парень оглядывает меня снизу вверх и усмехается:
— Вижу. Вчера едва тебя узнал. Выходит, ты сменила не только стиль, но и круг общения?
— Как и интересы в целом, да, — киваю я. — Прости.
— И это всё из-за
