Я смотрю на чашку в своих руках, с ужасом обнаруживая, что она расплылась. Мои глаза застлали слезы. Я прочищаю горло и глубоко вдыхаю. Давай же, мать твою. Просто скажи. Тебе нечего терять.
— Я прошу совета. — Когда Хэнк ничего не говорит, я поднимаю на него взгляд. — Мне нужно мужское мнение. Взрослого мужчины. Кого-то умного. Опытного. Как ты.
— Окей. Весьма лестно, спасибо. Но почему бы тебе не посоветоваться со своим отцом?
— Мы не близки. Вообще-то мы не разговаривали уже много лет.
Некоторое время он переваривает эту информацию.
— Мне жаль это слышать.
— Не стоит. Он плохой парень. Злокачественный как рак.
Судя по выражению лица Хэнка, он умирает от желания податься вперед и допросить меня – это в его крови. Его репортерский инстинкт срабатывает, как срабатывает инстинкт собаки, когда она замечает белку. Но мужчина сдерживается и просто кивает, показывая, что готов меня слушать.
— Я встретила мужчину. — Я останавливаюсь и делаю еще один вдох.
— Продолжай.
Я снова смотрю вниз. Все это слишком сложно.
— Эм. Он… — Красивый. Сложный. Раздражительный. Интересный. Король среди преступников. Несравненного сексуальный. — Я не могу решить, нравится он мне или я его ненавижу. Я как бы обязана его ненавидеть. Он – воплощение всего, что я желать не должна. Но еще он… Невероятный. Умный. Очаровательный.
Я закрываю глаза и представляю лицо Киллиана.
— Он самый интересный человек из всех, кого я когда-либо встречала. И, если не считать моего отца, самый опасный.
— Опасный?
Я открываю глаза и вижу, что Хэнк смотрит на меня с неверием, вскинув брови.
— Насколько опасный? По шкале от вождения в состоянии алкогольного опьянения до Дарта Вейдера.
Я отвечаю без колебаний.
— Дарт Вейдер — маменькин сынок по сравнению с ним. Он больше похож на дитя любви Лекса Лютера и Малефисенты. Умноженное на десять тысяч.
Мы молча смотрим друг на друга, пока Хэнк осторожно не говорит:
— Если этот человек обижает тебя, Джули, мы должны пойти в полицию и заявить об этом.
Мое задержанное дыхание вырывается из меня громким, диким смехом.
— Боже, нет. Единственная опасность, которую он представляет для меня, — это уничтожение моей коллекции трусиков.
Хэнк моргает.
Я поджимаю губы и в ужасе смотрю на него.
— Прости.
Мужчина кривится, проводит рукой по волосам и нервно хихикает.
— Ничего страшного, просто я этого не ожидал. Хорошо. — Теперь его очередь откашляться. — Этот... э-э... этот твой опасный человек. Как вы с ним познакомились?
— Я кое-что у него украла. Вообще-то, много чего. Нет, это одна и та же вещь, просто в большом количестве.
Хэнк выглядит так, будто сожалеет о том, что вообще затеял этот разговор. Какое-то время он подбирает слова.
— Ты совершила кражу.
— О да. Серьезную. Этот опасный человек обнаружил, что это сделала я… не стану утомлять тебя всякими подробностями того, как меня вычислил, но уверяю, они довольно интересны. Так вот, он меня выследил. И продолжает наблюдать за мной, потому что я ему понравилась, даже когда он обнаружил, что мой отец — его злейший враг.
Хэнк внимательно меня изучает, выглядя смущенным.
— Ах-хах.
Распаляясь на этой теме, я выпрямляюсь в кресле.
— И это действительно проблема. Не то чтобы они были врагами, но у них с моим отцом один род деятельности. И в основном тот же тип жизни
— Злокачественного типа.
— Ага.
— Могу я задать личный вопрос?
— Конечно.
— Ты подумывала о профессиональной терапии?
Я смотрю на него с необычной болью.
— Господи, Хэнк.
— Это не упрек, — мягко успокаивает он. — Я говорю от чистого сердца. Потому что из того, что я услышал, у тебя сильное сексуальное влечение к мужчине, от которого ты должна держаться подальше, но не можешь. — Он делает паузу. — Кроме того, у тебя проблемы с воровством.
— Это скорее хобби.
— Ты воровала не один раз? – Его голос повышается.
Я чувствую себя безрассудно, поэтому признаюсь. С таким же успехом можно было заставить нестись поезд со скандалами на всех парах.
— О боже, да. Много раз.
Хэнк изумленно смотрит на меня.
— Ты можешь оказаться в тюрьме!
— Да. — Я пожимаю плечами. — Уже сидела. Неплохо расслабляет. В голову приходит много мудрых мыслей.
Хэнк медленно откидывается на спинку кресла. Его брови нахмурены, а на лице застыла тревога.
— Знаю, — тихо бормочу я, наблюдая за его реакцией. — Я кажусь милой девушкой.
— Ты славная девушка. Честно говоря, я в шоке.
— А что, если я скажу тебе, что ворую только у плохих парней. а все, что я беру, идет на помощь менее удачливым?
— Я бы сказал, что эта история стара как мир.
— Как и история Моисея. Это не значит, что это неправда.
Он упирается локтями в стол, опускает голову на руки и стонет.
— Пожалуйста, перестань болтать.
Вот почему не стоит доверяться людям. Правда заставляет их нервничать.
— О, расслабься, Хэнк. Я просто шучу. Не о парне, который мне не должен нравиться, а обо всем остальном.
Когда мужчина смотрит на меня, я посылаю ему свою самую обаятельную улыбку. Он прищуривается, явно сомневаясь в моих словах.
— Значит, ты ничего у него не украла?
Я пренебрежительно отмахиваюсь.
— Разумеется, нет. Не неси чепухи.
— И он не опасен?
— Он бухгалтер.
— Тогда почему он тебе не должен нравиться?
— Потому что мой отец тоже бухгалтер. Я поклялась, что никогда не выйду замуж за бухгалтера. Все эти подсчеты способны свести девушку с ума.
