— Таисия Константиновна, задержитесь.
Я остановилась недалеко от него и ждала, когда мы останемся в зале только вдвоём.
— Какие-то вопросы остались по моему отделу, Алексей Сергеевич? — спросила я, едва дверь за последним сотрудником закрылась.
— Почему вы одеты не по дресс-коду? — окинул он меня колючим взглядом. — Правила одни для всех.
— Так… получилось, простите… Завтра я буду в костюме.
— Ты в этом вчера была, — нахмурился он. — И ты явно плакала и плохо спала. Что-то случилось?
— Н… нет, — неуверенно покачала я головой. Не рассказывать же Алексу, что живу пока у соседки, потому что муж выгнал меня, как собаку, босую на снег? — Всё нормально.
— Ты не ночевала дома, — заметил он. — Ты никогда не приходила на работу в таком виде и во вчерашнем гардеробе. (одежде лучше, гардероб в таком предложении не употребляется)
Догадался. Он действительно очень наблюдательный. Наблюдательный конкретно за мной!
— Я… Это неважно, Алексей Сергеевич, и никак к работе не относится. — Я решила, что лучшая защита — это нападение. — Если вас интересует только мой внешний вид не по регламенту — я уже попросила у вас прощения. Больше такого не повторится — я оставлю в своём шкафу запасной костюм.
— Уверена? — изогнул бровь Алекс. — Пока я не улетел, мог бы помочь.
Аж скулы свело от его предложения. А платить за эту помощь чем придётся? Впрочем, я догадывалась и сама!
— Я разберусь сама, — улыбнулась я через силу. Я не хочу, чтобы кто-то знал о том, что моя жизнь разрушена и я слаба как никогда. — Удачной вам командировки, Алексей Сергеевич.
Он ещё какое-то время сканировал меня острым взглядом, а затем неожиданно притянул меня к себе. Задрал мой подбородок вверх и припал к губам своими и горячими. Мысли тут же вылетели из головы, оставив место лишь этому горькому, местами грубому поцелую на прощание… Он словно пытался насытиться мной на весь месяц, что его здесь не будет, напитаться мной, запечатлеть мой запах в своём мозгу. Я растерялась, а может, и сама вдруг растворилась в этом поцелуе, не стала отталкивать его.
Алекс оборвал ласку сам, слегка отстранившись от меня. Его руки сжимали мои плечи, вызывая мурашки по телу в ответ, а чёрные глаза впивались в мои влажные, припухшие от поцелуев губы.
— И тебе всего доброго.
Он отпустил меня и, не оборачиваясь, покинул конференц-зал, оставив меня с бешено бьющимся сердцем приходить в себя.
14.
— Что ж… меня устраивает и по цене, и по виду, — сказала я, обводя глазами ещё раз третий из вариантов на сегодня.
Вариант не самый лучший, но действительно терпимый. Всё, что мне требовалось от съемного жилья, здесь было на твёрдую троечку. А главное, уже завтра я могу сюда переехать — денег мне хватает ровно на два месяца аренды.
— Замечательно, — ответила хозяйка маленькой однокомнатной квартирки. Мне повезло, и я нашла вариант без участия в поисках арендатора агентства недвижимости, которым пришлось бы отстегнуть ещё половину стоимости месячного взноса. Это и была главная причина, по которой я остановилась на этой квартире. — Оформляем?
— Да.
— Тогда вот договор. Давайте свой паспорт — если что, данные ваши у меня будут.
— Да я не планировала ничего портить, что вы, — улыбнулась я. — А ребёнок у меня уже большой и воспитанный. Никого водить не собираюсь сюда.
— Я надеюсь, — внимательно вгляделась в меня полноватая женщина. — Я сдала квартиру женщине и ребёнку, и не хотелось бы узнать от соседей, что здесь живет толпа таджиков или оргии устраиваются.
— Не переживайте, — заверила её я. — Ничего такого не будет.
— Тогда подписывайте.
Я прочла договор, поставила свою подпись, забрала второй экземпляр с подписью хозяйки квартиры и отдала ей деньги за два месяца. Теперь мне хватит только на продукты и проезд на работу. Впрочем, одно кольцо и серьги из золота на мне остались, и, если прижмёт, их можно сдать в ломбард. Дотянуть до зарплаты точно хватит. Голодать мне не придётся.
— Ключи, — протянула мне связку хозяйка скромного, но чистого жилища.
— Спасибо, — ответила я, забрав их из её рук.
— Когда въехать планируете?
— Завтра.
— Хорошо. Если будут какие-то вопросы — звоните, мой номер у вас есть.
— Да, я сохранила в записную книжку телефона.
— Вот и хорошо. Тогда доброго вечера вам. Я поехала домой.
— И вам!
Женщина ушла, а я ещё раз оглядела квартиру, которая станет мне пристанищем на какое-то время. Обстановка скромная, мебель, палас и шторы явно дешёвые, но аккуратные и чистые — это самое главное. Тараканов на кухне я не нашла, для ребёнка есть отдельный диванчик, горячая вода имеется, посуда даже есть на кухне, а значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день. Одеяла и подушки я пока купить не могу — денег не хватит, но я попрошу их у Тамары, а потом верну. Не думаю, что ей будет жаль для меня подушек и одеял...
Сжала в кулаке связку ключей.
Новая жизнь. Почти с чистого листа. Может, оно и к лучшему…
Осталось только Ксюшу у Паши забрать.
***
Прошёл почти месяц.
Уже завтра волшебная новогодняя ночь, которую я проведу в одиночестве.
Ксюшу мне не удалось забрать. Паша до сих пор очень злится на меня и гонит каждый раз, как я пытаюсь подойти к собственному ребёнку. Я высматриваю ее возле обычной и музыкальной школы, чтобы хотя бы посмотреть на неё, раз бывший муж не даёт мне общаться, но в последние дни, когда начались каникулы, они оба пропали. Наверное, Паша увёз Ксюшу куда-то отдыхать.
Я понимала, что родной отец дочери ничего плохого не сделает, но все же на сердце у меня было неспокойно. Ксюшенька очень страдала от разлуки и разлада в семье, успеваемость ее сильно упала, она плакала каждый раз, как видела меня, и бежала со всех ног, чтобы хотя бы поцеловать меня через прутья кованого забора нашего дома, пока Паша не догонит ее и не уведёт в дом силой. К сожалению, Паша так одержим местью мне, что не слышит доводов о том, что так он делает больно не только мне, но и травмирует ребёнка. Ни моих доводов, ни чьих-либо ещё.
Я тоже страдала. Каждый вечер слёзы и мечты снова хоть на секундочку сжать детскую ладошку моей дочери, получить её мимолётный поцелуй через забор, пока к нам бежит Паша… Её диванчик с не тронутой ни разу постелью и мишкой, которого я купила для малышки, так и стояли одни, без хозяйки. Спать с этим мишкой завела привычку я. Так мне было менее одиноко…
Я обращалась к юристу и послала новый иск о том, что муж, с которым у нас происходит сейчас бракоразводный процесс, не даёт мне общаться с ребёнком. Но пока не было ни одного заседания, и пока нет решения суда — ничего сделать нельзя, по закону Паша имеет право проживать со своей собственной дочерью. Мне придётся ждать вынесения решения суда о том, с кем будет проживать наш ребёнок, а это, к сожалению, не быстро и может затянуться и на месяцы.
На работе всё как обычно — проекты, таблицы, отчеты… новогодняя суета. Все готовятся встречать любимый всей нашей необъятной страной праздник, но мне на него сейчас абсолютно плевать. Я словно умерла внутри, хожу — живой труп. Внутри меня нет никаких эмоций, кроме боли и тоски по ребёнку, которого я не могу нормально обнять или поговорить. Коллеги звали меня отмечать с ними, зная о том, какой тяжёлый развод я переживала, но я отказалась — я просто не хочу видеть веселье других, когда на моей душе такая стужа, которая не снилась даже последнему дню декабря…
Я стояла у окна и следила глазами за ворохом снежинок, которые хаотично крутил бешеный ветер. Вьюга швыряла снег в окно, завывала и не щадила никого и ничего — то же самое творилось и в моей душе.
По моим щекам тихо бежали слёзы, а рука сжимала тонкую палочку — тест на беременность.
***
Дорога до дома моей матери вышла довольно дорогая и тяжёлая — она живет на окраине города в спальном районе. Дверь мне открыла Юля.
— Привет, — сказала она мне, отступая вглубь коридора.
